Александр Волков - Разгадка тайны Стоунхенджа Страница 19

Может быть, «дух» людей, возводивших Стоунхендж и другие мегалитические постройки, станет нам более понятен, если мы попробуем вспомнить, что воодушевляло людей, строивших кафедральные соборы Средневековья, эти грандиозные постройки не столь давних времен. Тысячи человек добровольно, сообща, воздвигали величественные храмы. Их не сгоняла на строительную площадку злая воля тирана.

Можно предположить, что и в случае со Стоунхенджем, который стал главным святилищем для племен, населявших этот регион Южной Англии, все племена добровольно объединились, чтобы построить храм.

Похоже, людей, населявших обширные области Европы около пяти тысяч лет назад, сплачивали общие верования, общие идеи, общая культура. Европа была тогда «мегалитической» подобно тому, как в Средние века – «христианской», «католической». В различных районах Европы, прежде всего вдоль ее побережья, снова и снова сооружаются гробницы – по всем канонам «мегалитической» религии. В различных районах Европы воздвигаются храмы – в точном соответствии с догматами «мегалитической» религии. И один из самых ярких и совершенных примеров этого храмового строительства – Стоунхендж.

Этот размах строительной деятельности обусловлен еще и тем, что в позднем неолите, когда в основном и возводились мегалитические постройки, племена, населявшие Европу, почти не воевали друг с другом. Археологи не находят следов ожесточенных сражений, выжженных дотла поселений, массовых захоронений истребленных людей. Мирные европейцы тратят всю свою ярость и энергию на борьбу с непокорным камнем, который заставляют устремляться к небу, сооружая многотонные постройки. Потом, в бронзовом веке, когда мегалитическое строительство замрет, но в обиход войдет оружие из металла, начнутся нескончаемые истребительные войны.

«Сила ужасная собственных рук принесла им погибель» (Гесиод). Золотой век уйдет в прошлое, грядет век железный. «Не будет им передышки ни ночью, ни днем от труда и от горя и от несчастий» (Гесиод).

Разумеется, было бы упрощением сказать, что в эпоху неолита на Земле царил мир и лишь с началом бронзового века разгорелись войны между различными племенами и народами. Но все-таки какое-то зерно истины в этом есть. Войны «в большом стиле» начались именно в бронзовом веке с появлением государств.

Одним из аргументов в пользу этой идеи являются мегалитические монументы. Люди могли возводить такие грандиозные сооружения лишь потому, что у них были многие десятилетия, а то и столетия спокойной, мирной жизни. Они занимались земледелием и животноводством, им хватало времени и сил прокормить себя, а еще оставалось много свободного времени, чтобы сообща возводить эти удивительные постройки, к которым позднее стекались люди не только со всех окрестных мест, но даже из отдаленных земель.

Эту поразительную «петроманию», неистовую любовь к камням, пишет Вальтер Мюсс в своей книге «Колыбель европейской культуры», следовало бы рассматривать с двух точек зрения – рациональной и религиозной. Несомненно, религия, в самом широком смысле этого слова, была главным побудительным мотивом людей, которые были готовы месяцы и годы своей жизни посвятить строительству подобных монументов. Но это иррациональное устремление возымело вполне рациональные последствия. Люди создавали прогрессивные для своего времени технологии, новаторские, удивительные технологии, которые в конце концов и позволили им возвести такой шедевр архитектуры каменного века, как Стоунхендж.

Так, впервые в истории Европы религиозные измышления и рациональные размышления породили свой особый универсальный стиль, который распространился почти по всей территории Западной Европы. Стал общеевропейским «языком культуры». Сами же мегалитические постройки явились первым в Европе «культурным ландшафтом» в нашем понимании этого слова.

Мало того! Древнейшие мегалиты возникли гораздо раньше египетских пирамид, а потому они считаются самыми ранними памятниками архитектуры, дошедшими до нашего времени. Молчаливые и, тем не менее, необычайно красноречивые монументы повествуют нам о зарождении европейской культуры, о ее первых – исполинских – шагах.

Плот и молот

Уже в XVI веке было установлено, что огромные сарсеновые блоки, по всей вероятности, доставлены из холмистой местности под названием Мальборо-Даунс. Она находится в 30 километрах к северу от Стоунхенджа, близ Эйвбери. До недавнего времени там можно было увидеть такие же громадные глыбы, лежащие прямо на земле. Они были принесены сюда ледником и остались здесь со времен последнего оледенения. Из этих камней возведены многие мегалитические постройки, в том числе отдельные части Стоунхенджа.

В принципе, более половины расстояния, отделяющего эту каменоломню от Стоунхенджа, можно было преодолеть водным путем – по реке Эйвон, которая течет на юг, в сторону Солсбери, приближаясь к Стоунхенджу на расстояние всего в несколько километров. Значит, сарсеновые блоки можно было перевезти на плоту или выдолбленных из брёвен лодках, соединенных деревянной платформой, а потом выгрузить их на берег, в районе Эймсбери, и уже оттуда, волоком, водворить камни на подобающее им место.

Однако расчеты показывают, что эта гипотеза неверна. Эйвон – река мелководная, поэтому плот, на котором лежит глыба, весящая 20 тонн, просто сядет на мель. К тому же река петляет, и тем, кто сплавлял плот, груженный такой тяжестью, вряд ли удалось бы вписаться во все эти повороты, не потопив своего груза.

Значит, камни все-таки пришлось везти по суше. Возможно, что люди, жившие тогда в окрестности Стоунхенджа, уже знали колесо. Однако воспользоваться обычной деревянной повозкой с деревянными же колесами (точнее, деревянными кругами вместо колес) они опять же не могли. Под тяжестью сарсеновых блоков повозка развалилась бы.

Гипотез остается все меньше. А может быть, каменный блок перемещали с места на место, подкладывая под него катки? Но это тоже маловероятно. Передвигаться так по пересеченной местности, значит, не иметь возможности маневрировать. Рано или поздно каменная громада соскользнула бы с этих катков.

В таком случае, сарсеновые блоки, вероятно, перевозили на огромных салазках – своего рода деревянных настилах, под которые постоянно подкладывали дубовые стволы, чтобы легче было тянуть эту импровизированную повозку, и потом уже ее тянули при помощи длинных кожаных ремней или веревок, свитых из шерсти животных.

Нет полной определенности и в выборе маршрута, которым везли каменные громады. Самый короткий путь – путь в южном направлении. Примерно так протекает и река Эйвон. Вполне возможно, древние строители Стоунхенджа, занимаясь доставкой сарсеновых камней, везли их вдоль реки, так чтобы она почти всё время оставалась в поле их зрения. Но можно предположить, что хотя бы часть камней они перевезли по другому маршруту – держась западного направления. Эта дорога была хоть и дольше, но везти по ней тяжелые камни было легче. Дорога здесь не стремилась сбежать вниз, а полого, степенно спускалась, не держа людей в постоянном напряжении.

Непонятно и другое. Создавался ли новый Стоунхендж, каменный Стоунхендж, «в едином порыве», или его сооружение растянулось на долгие годы – он постоянно достраивался, расширялся? Иными словами, были ли все сарсеновые камни перевезены сюда сразу, один за другим, или их подвозили на протяжении многих лет?

Мы можем лишь более или менее уверенно предположить, что камни доставляли сюда в те месяцы, когда люди были не так сильно заняты на своих полях, в своем хозяйстве, – в те месяцы, когда земледельцы были свободны, наконец, от хлопот. Ведь для такой тяжелой работы, как перевозка многотонных камней на три десятка километров, нужно было собрать всех здоровых, крепких мужчин, живших в округе. «Для этого требовались и настоящие вожди, обладавшие огромным авторитетом, – отмечает Тимоти Дарвилл. – Общество, в котором они жили, было вовсе не таким примитивным, как многие думают».

Итак, перевозкой каменных блоков, очевидно, занимались по осени, собрав урожай. Еще вероятнее, этой тяжелой работой занимались зимой, когда дороги замерзали, а то и покрывались снегом или льдом, по которому легко скользили салазки с тяжелым грузом. Впрочем, Джеральд Хокинс в книге «Расшифрованный Стоунхендж» замечает: «Предположения о суровом климате в период строительства спорны, так как есть факты, говорящие о том, что Англия в то время находилась на температурном пике, что серьезно противоречит гипотезе о ледяных дорогах».

Опять же расчеты показывают, что для того, чтобы справиться с таким грузом, как одна-единственная каменная глыба, требовалось около шестисот человек. Когда же надо было тянуть в гору, то, чтобы управиться с многотонной глыбой, созывалось около тысячи человек. Наконец, чтобы поднять такую громаду при помощи веревок и простых деревянных рычагов и установить ее вертикально, нужно было набрать команду из двухсот человек. Но если расчеты и пытаются убедить нас в том, что эта работа была посильна людям той эпохи, то воображение отказывается в это верить – в то, что подобный монумент можно было воздвигнуть, полагаясь лишь на силу рук и помощь простейших орудий.