Ольга Тихоплав-Волкова - С тобой без тебя Страница 19

Оказалось, что этому деду 70 лет и зовут его Николай. Странное совпадение! Хм! А водочку хорошо пьет! Несколько лет назад у него умерла жена, с которой он прожил всю жизнь, а в прошлом году повесилась восемнадцатилетняя внучка на почве несчастной любви. «Тяжело мне жить, а надо. Вот пью обезболивающее, так сказать, провожу анестезию». Оказалось, этот дед в свое время окончил строительный институт, долгое время работал на заводе, в строительном тресте, знал лично многих старых начальников. Меня поразило, что он знал и помнил твоего отца, тоже проработавшего на стройке практически всю жизнь. Он вспомнил его имя и фамилию.

Душевность старого человека подкупала, а мне так нужно было хоть чье-нибудь участие!

Завязавшийся разговор потребовал допинга, и Николай пошел брать еще водки. Через несколько минут он принес себе еще стаканчик беленькой, а мне коньячку граммов пятьдесят и маленькую шоколадную конфетку. Я раньше никогда не пила коньяк – очень крепко, горько, невкусно и пахнет неприятно, но этот пился как молоко. Главное, он обезболивал душу. Боль отступала, ее будто прижигало; стало тепло и тихо внутри.

«Только ты этим не балуй, а то вы, бабы, быстро с катушек слетаете. Ты держись. Боль со временем притихнет, перетерпи годик. А мужика сильно не жалей. Он свое дело сделал в этой жизни: сына оставил. А ты живи!» – Голос старого Николая звучал уже где-то далеко в затуманенной алкоголем голове.

«Иди, деточка, домой и продолжай жить. Все проходит! Пройдет и это!»

Я шла домой, где меня никто не ждал. Ветер рвал листья с деревьев, дождь хлестал холодными струями и небо давило на мокрую землю свинцом туч. Господи!

Прижаться бы к твоей щеке, уколовшись о жесткую щетину усов, подлезть бы под твою сильную теплую руку, глядеть бы и глядеть в твои родные, все понимающие глаза!

Помнишь, как я любила ныть: «Зайка, расскажи мне, как хорошо мы будем жить. Можешь даже наврать, но чтобы было все складно».

А ты гладил меня по голове и говорил: «Лель, ну разве мы плохо живем с тобой? И ты ведь знаешь, что я никогда не вру, – а потом говорил свое фирменное: – Не бойся, я с тобой».

Где же ты? Мне так плохо без тебя!

Надоели все эти травки, сборы, успокоительные таблетки. Надоело! И не лезет уже. Буду пить теперь коньяк!

Вечером позвонила Лене Васильевой. Долго говорили о жизни, плакались друг другу, вспоминали какие-то детали совместной жизни с нашими мужьями, обсудили сон, приснившийся ей накануне. Огромный черный паук ползет по новому дивану, на котором разбросаны маленькие куколки моли. Порывшись в сонниках Миллера и заглянув в другие книги на эту тему, я наговорила Лене хороших толкований, чтобы как-то успокоить ее, – нам нужен позитив, а не «Ужасы улицы Вязов».

Уже поздно ночью, когда укладывалась спать, вспомнила, как Кирилл говорил мне: «Мам, когда папа погибал, около девятнадцати часов, я слушал магнитофон, и звучала песня со словами: „Останусь пеплом на щеке, останусь ветром вдалеке. Я для тебя останусь светом…“»

Почему ты ушел, когда я так расцвела в свои 46? Зачем ты ушел, когда впереди было столько возможностей? Кому нужна была твоя смерть, когда ты был так востребован?

Вопросы, вопросы…

Я смотрю в твои глаза на портрете. Временами у меня возникает ощущение, что они живые. Они то темнеют, то светлеют, а то и вовсе начинают двигаться. При этом меняется все выражение лица. Сегодня твое лицо грустное, а глаза глубокие-глубокие.

Невольно вспоминаю Николая Гумилева.

Что ты видишь во взоре моем,В этом бледно-мерцающем взоре?Ты в нем видишь глубокое мореС потонувшим большим кораблем.

И никто никогда не узнаетО безумной предсмертной борьбеИ о том, где теперь отдыхаетТот корабль, что стремился к тебе.

Я снова погрузилась в мир Майкла Ньютона. Очень тяжело на душе, горе сильно давит, и мне его делить не с кем, разве что с книгами.

Он пишет, что приход на землю – это путешествие, в котором мы отправляемся из нашего дома, Мира Духов, в чужеземную страну.

Наш настоящий дом – это место абсолютного покоя, тотального приятия и совершенной любви.

На земле же мы должны научиться справляться с нетерпимостью, гневом и грустью, пытаться обрести радость и любовь.

Нам нельзя утратить нашу цельность на этом пути, жертвуя добрыми качествами ради выживания и занимая позиции более низкие или более высокие по отношению к окружающим.

Мы просим о мужестве и смирении перед нашим путешествием в другую жизнь. По мере роста нашего сознания повышается и качество нашего существования. Именно в этом заключается наше испытание. Пройти его – это наше предназначение.

Жизнь полна конфликтных ситуаций. Борьба, боль и счастье, через которые мы проходим, – это то, из-за чего мы здесь и находимся. Ничто в жизни не происходит случайно, однако людям многое представляется таковым, и это сбивает их с толку.

Именно такое отношение мешает воспринять идеи о духовном порядке.

То, что имеет значение в жизни, приходит маленькими порциями или сразу все в большом количестве.

Карма – это приведение в действие тех условий и факторов на нашем жизненном пути, которые ускоряют обучение.

Духовное прозрение приходит к нам в тихие минуты самоанализа и созерцания, благодаря силе одной лишь мысли.

Майклу Ньютону вторит Крайон, который в своих книгах утверждает, что нет такой мысли, направление которой нельзя было бы изменить. Нет такой ситуации, которую нельзя было бы превратить в выигрышную. Нет такого страха, вместо которого не мог бы воцариться мир. Надо только выразить НАМЕРЕНИЕ, чтобы это случилось.

Одна из важнейших заповедей гласит: «Почтенны скорбящие, ибо они успокоятся». Ничто не трогает душу человека больше, чем скорбь об умершем. Его никем не заменишь. Нет раны глубже, чем рана духовная.

Я знаю, чтобы мне принять твою смерть, я должна обратиться в глубь себя, связаться со своей духовной силой, задействовать свою духовную энергию. Но пока я не могу этого сделать – очень больно внутри, горе заполнило меня и не отпускает.

Где взять силы, чтобы пережить твою гибель и жить дальше?

Таким эликсиром для моей души служат метафизические книги, так как я не отношусь к людям, для которых просто вера является признаком истинно выявленного знания.

Я всегда чувствовала в себе духовную составляющую, которая проявляла себя в основном во сне, а духовным руководством моим на земле по сути занимался ты. И вот тебя нет со мной.

В моей жизни пошел разлад, так как от своей внутренней силы я отделена, а наставник, шедший по жизни рядом, покинул меня. Огромное чувство одиночества! И боль! Куда ж от нее денешься?

Но я понимаю, что мне надо достойно выполнить свой контракт в этом воплощении, принять ответственность за свою жизнь и жизнь моего сына, наладить нашу с ним жизнь и попытаться стать счастливыми, ведь счастье – это состояние ума!

Для меня ощущение связи со всем сущим, очень спокойное и очень умиротворенное состояние было бы счастьем. Как выйти из состояния горя и боли?

Для себя я вижу выход только в осмыслении происшедшего, в поиске собственного духовного пути и обретении своей духовной силы.

Господи! Помоги мне!

Вчера полдня была у Оли Китаевой, моей коллеги и человека, к которому меня сильно влечет в последнее время. Очень интересная личность. Как про нее говорят работающие с ней в одной комиссии коллеги, нестандартный преподаватель предмета «метрология и стандартизация». Душа ищущая, женщина чувственная и очень женственная, прекрасно выглядящая в бальзаковском возрасте и, что главное, удивительно гармоничный человек. Сначала посидели у ее мамы, в прошлом начальника санитарно-ветеринарной службы мясозавода, которая в свои восемьдесят пять не утратила начальствующей хватки и обладает потрясающей памятью, а затем долго сидели у Ольги на кухне и под разговоры о жизни пили вино. Говорили о смерти, о построении новой жизни для меня, о ломке стереотипов. Ее мысли интересны, оригинальны и не лишены привлекательности, но иногда что-то внутри меня бунтовало, не принимая некоторые ее сентенции.

Особенно задело за живое утверждение, что позиция замужней женщины очень удобна. Ответственность за свою жизнь такая женщина перекладывает на мужа, также она сбрасывает на него и ответственность за своих детей, то есть выступает в роли пассажира, который удобно устроился в жизни. Есть в этом толковании что-то такое, чего я не могу принять. А может, не хочу? Конечно, женщине одной поднимать детей очень тяжело, жить одному плохо – это никому не надо объяснять, но такое положение вещей является больше неправильным, чем правильным. Да, таких женщин очень много везде. Мужчины мрут как мухи «от водки и от простуд», много гибнет в авариях и военных конфликтах. Но наша жизнь сама идет по неправильному пути, следствием этого и является такое положение дел.