Елена Блаватская - Древняя магия в современной науке Страница 2

Для того чтобы признать некую династию, по всей видимости, живых, во всяком случае, действующих и правящих царей, которые, оказывается, были просто манекенами и образами, потребовалось бы гораздо большее расширение границ современной доверчивости и легковерия, чем даже в случае “царских призраков”.

Не являлись ли все эти иерофанты и писцы, фараоны и цари-посвященные – глупцами или мошенниками, сообщниками и лжецами, либо верившими сами, либо пытавшимися заставить других людей поверить в такие неправдоподобные истории, если не было истины в самом основании? И все это в течение тысячелетий, от первой до последней династии?

О божественной династии Манов текст “Тайной доктрины” трактует более подробно; но некоторые такие подвиги могут быть выписаны из достоверных папирусов и извлечены из археологических открытий. Ориенталисты нашли способ для спасения: они хотя и форсируют публикацию содержимого некоторых знаменитых папирусов, но называют их сегодня небылицами дней фараона такого-то. Средство остроумное, хотя и не совсем честное. Литературные саддукеи могут весьма порадоваться.

Одним из таковых является “Папирус Лепсия” из Берлинского музея, ныне наконец выкупленный последним у наследников Ричарда Лепсия. Он написан иератическим письмом на архаическом египетском (старокоптском) языке и считается одним из наиболее выдающихся археологических открытий нашего века, так как он предоставляет нам даты для сравнения и исправляет некоторые ошибки в порядке династического преемства. К сожалению, недостает его наиболее важных фрагментов. Ученые египтологи, имевшие величайшие затруднения в его расшифровке, заключили, что это был “исторический роман XVI века до н.э.,[7] восходящий к событиям, которые происходили во время царствования фараона Хеопса, предполагаемого строителя пирамиды того же имени, который жил в XXVI (?) веке до нашей эры”. Он показывает жизнь египтян и состояние общества при дворе этого великого фараона, почти за 900 лет до маленького недоразумения между Иосифом и миссис Потифар.

Первое действие начинается с того, что царь Хеопс на троне, окруженный своими сыновьями, повелевает им развлечь его рассказами о седой древности и таинственных силах, которые проявляли мудрецы и маги при дворе его предшественника. Тогда царевич Хефрен рассказывает собравшимся об одном маге, который в эпоху фараона Небха сделал из воска крокодила и наделил его жизнью и повиновением. Муж поместил его в комнату своей неверной супруги, и крокодил покусал ее вместе с ее любовником и, схватив их, утащил в озеро. Другой царевич рассказал историю о своем дедушке, отце Хеопса, фараоне Сенефру. Будучи нездоровым, он велел одному магу прибыть к нему, и тот посоветовал ему в качестве лекарства посмотреть на игру двенадцати прекрасных девушек, резвившихся в лодке на озере невдалеке. Девушки повиновались, и сердце старого деспота “ожило”. Но внезапно одна из девушек вскрикнула и начала громко плакать. Она уронила в воду озера, которое в данном месте достигало 120 футов глубины, дорогое ожерелье. Тогда маг произнес заклинание, призвал себе на помощь гениев воздуха и воды, и погрузив свою руку в волны, вернул ожерелье назад. Фараон был сильно поражен этим подвигом. Он больше не смотрел на двенадцать красавиц, “сбросивших одежды, покрытых сетью, и с двенадцатью веслами из эбенового дерева и золота”; но приказал совершить жертвоприношения манам тех двух магов, которые умерли. На это царевич Гардадату заметил, что высшие из таких магов не умирают никогда и что один из них живет до сих пор в городе Дейд-Снофру, и ему сейчас уже более ста лет; что его зовут Отец; и что он обладает таинственной силой воссоединять отрубленную голову со своим телом и возвращать его к жизни, а также обладает полной властью и может управлять львами в пустыне. Он, Отец, знал также, где можно достать исключительно необходимые материалы для храма бога Тота (бога мудрости), здание которого фараон Хеопс стремился воздвигнуть рядом со своей великой пирамидой. Услышав это, могущественный царь Хеопс выразил желание увидеть старого мудреца при своем дворе! Тогда царевич Гардату отправился в путешествие и вернулся назад вместе с великим магом.

После длительных приветствий, взаимных комплиментов и реверансов, согласно папирусу, состоялся долгий разговор между фараоном и мудрецом, который вкратце проходил таким образом:

– Мне сказали, о мудрейший, что твое искусство может воссоединить голову, отделенную от тела, с последним.

– Я могу сделать это, великий царь, – ответил Отец.

– Пусть приведут сюда без промедления преступника, – распорядился фараон.

– Великий царь, моя сила не распространяется на людей. Я могу воскресить лишь животных, – возразил мудрец.

Принесли гуся, обезглавили его и положили голову в восточном углу зала, а его тушку – у западной стены. Отец по очереди протянул свои руки в двух направлениях и пробормотал магическую формулу. Тотчас же тело птицы встало и перешло в центр зала, и голова перекатилась и встретилась с ним. Затем голова вспрыгнула на окровавленную шею; они соединились, и гусь вновь начал ходить, не хуже, чем до экзекуции.

Этот же удивительный подвиг Отец повторил с канарейками и с быком. После этого фараон пожелал узнать о проектируемом храме Тота.

Ман-мудрец знал все о старых останках храма, спрятанных в определенном доме в Гелиополе: но он не имел права открыть это царю. Откровение должно было придти от старшего из трех близнецов Раддедту, жены жреца Солнца в городе Сахбу. Она зачнет сыновей-близнецов от Бога-Солнца, и эти дети сыграют важную роль в истории страны Хеми (Египта), поскольку они будут призваны править ей. Старший из них, перед тем как он станет фараоном, будет высшим жрецом Солнца в городе Гелиополе.

Услышав это, фараон Хеопс разорвал в горе свои одежды: его династия, таким образом, должна быть свергнута сыном божества, которому он воздвигал храм!

Здесь папирус обрывается; и поскольку значительная часть его отсутствует, потомкам отказано в возможности узнать, что предпринял фараон Хеопс в этой чрезвычайной ситуации.

Следующий фрагмент сообщает нам о том, что, очевидно, являлось главным предметом этого древнего рассказа – о рождении трех сыновей Бога-Солнца. Как только Раддедту почувствовала предродовые боли, великий Бог-Солнце призвал богинь Изиду, Нефтиду, Месехекту и Гекту, и послал их для помощи жрице, наставляя: “Она рожает моих трех сыновей, которые однажды станут правителями этой страны. Помогите ей, и они построят храмы для вас, совершат многочисленные воздаяния вином и жертвоприношения”. Они сделали так, как он просил, и родились три мальчика, в один ярд длиной каждый, и с очень длинными руками.[8] Изида дала им имена, а Нефтида благословила их, две другие богини утвердили их счастливую судьбу. Три молодых человека стали в конце концов царями, основав V-ую династию, их имена были Усеркат, Сагурей и Какаи. После того, как богини вернулись в свои небесные дворцы, произошли некоторые великие чудеса. Зерно, принесенное в жертву матерям-богиням, вернулось обратно в закрома на дворе высшего жреца, и слуги сообщили, что невидимый голос распевал песнопения в честь рождения наследных царевичей, и были отчетливо слышны звуки музыки и танцев, относящихся к этому ритуалу. Это явление впоследствии принесло опасность для жизни будущих царей-близнецов.

Одна рабыня, наказанная однажды жрицей, убежала из дома и рассказала собравшейся толпе следующее: “Как она осмелилась наказать меня, женщина, которая родила трех царей? Я пойду и извещу об этом фараона Хеопса, нашего господина”.

На этом интересном месте папирус вновь обрывается; и читатель снова остается в неведении относительно того, что повлекло за собой это обвинение, и каким образом три брата-претендента избежали преследований верховного правителя.[9]

Другой магический подвиг, приведенный Мэритт Бей (Mon. Dir. pl. 9, Персидская эпоха) из таблички, хранящейся в Булакском музее, относится к Эфиопскому царству, основанному потомками высшего жреца Аммона, в котором царила абсолютная теократия. Он сам был богом, по-видимому, выбирающим царей по своей воле, и “стела 114, которая является официальным заявлением об избрании Аспалута, показывает, каким образом происходили такие события”. (Гебал-Баркал.) Армия, собранная невдалеке от святой горы Напата, избрала шесть офицеров, которые должны были присоединиться к остальным делегатам этой страны и предложить начать выборы царя.

“Придите”, – говорит высеченная на камне легенда, – “придите, пусть мы выберем хозяина, который был бы похож на неотразимого молодого быка”. И армия начала стенать, говоря – “Наш хозяин с нами, а мы его не знаем!” А другие вторили, “Да, но мы можем узнать его, хотя до сих пор никто, кроме Ра (бога) не делал этого: пусть великий Бог убережет его от зла, где бы он ни был...” Тотчас же вся армия завопила – “Но этот бог есть Аммон-Ра, на Святой Горе, и он – бог Эфиопии! Предадим же себя ему; не говорите в неведении о нем, ибо слово, сказанное в неведении о нем, это не есть добро. Пусть выберет он, этот бог, который есть бог Эфиопского царства, со дней Ра... Он поведет нас, так как все эфиопские цари – его рук дело, и он дает царство тому сыну, которого он любит”. “Вот что сказала целая армия: Воистину, это самая выдающаяся речь... во все века”.