Анни Безант - Что такое теософия? Страница 2

Далее, Теософия дает нам два основных учения: первое из них — имманентность Бога — Бог везде и во всем. Это — истина, которую вы найдете в любом св. Писании. Она исчезла из памяти западного мира и потому, когда она проповедуется снова, как это делается теперь, даже с христианских кафедр, она представляется многим чем-то новым, чуждым и странным. Возьмите, например, хорошо известную и дорогую нам книгу Бхагавад-Гиту: "И нет ничего движущегося или неподвижного, что могло бы существовать вне меня" /Х.3/. И дальше: "Отдав частицу Себя на проявление вселенной, Я остаюсь". /Х.42/.

Давайте оставим древние писания и обратимся к чаяниям и устремлениям более современных людей: мы видем, что они выражают ту же надежду. Возьмите, например, Теннисона, с грустью умоляющего свой собственный дух обратиться к Божественному Духу, ибо "Дух может слиться с Духом", и он утверждает, что

"Ближе Он чем дыхание,

Ближе, чем pуки и ноги мои".

Нигде нет ничего, кроме Бога. Ничего, кроме Бога во всем многообразии форм. Всякая мысль, всякое сознание — Его мысль, Его сознание, ибо ОН — Единая Вечная Жизнь. Он в нас, и в этом залог всего того, чем мы можем стать, залог нашей бессмертной жизни. Бессмертной жизни? Нет, ибо что такое бессмертие? Это только бесконечное время, век за веком — последовательность времен. Человек более чем бессмертен, ибо то, что началось во времени, и кончится во времени. Человек вечен. В этом гарантия, обеспечение бесконечного прогресса. Человек так же бессмертен, как бессмертен Сам Бог.

"Он не родился и не умирает, раз получив бытие. Он не перестает существовать. Нерожденный, постоянный, вечный и древний, он не убит, когда тело его убивают"

Смерть — это только сбрасывание одеяния и, когда нужно, человек надевает другое. Пока живет Бог, человек не может умереть.

Второе основное учение связано с первым и никогда не может быть оторвано от него. Это истина о взаимной связи всего живущего, всего, что существует. Если есть только одна Жизнь, одно Сознание, если всем формам присущ Бог, тогда все формы взаимно связаны. Если Бог присущ всем, Он вездесущ и зло, сделанное кому-либо одному, является злом, нанесенным всем. Везде, где есть жизнь, везде где есть форма, есть и Бог. Ничто не может быть изъято из обширного единения всего существующего и это единение, эта общая жизнь — основа нравственности. Все существующее должно жить в такой вселенной, где жизнь вездесуща, присуща всему. Как имманентность Бога является основой религии и оправдывает человека в его исканиях Бога, так и всеобщее единение, единство жизни и сознания, является основой всей нравственности. Вы не можете нанести вреда кому-либо из ваших братьев, не нанеся вреда себе самому, совершенно так же, как вы не можете взять в рот яд без того, чтобы он не распространился по крови и тканям и не начал бы вращаться по всему телу и отравлять весь организм. Таким образом дурная мысль или дурной поступок, совершенный кем-нибудь одним, отравляет всех, и конца этому не видно. В этих двух основных истинах заложены твердые основы религии и нравственности. Они и провозглашаются вновь теософией.

Я сказала, что различные религии — способы, которыми человек осуществляет свое искание Бога, и в этом оправдание, в этом необходимость их разнообразия. Ибо один способ подходит одному человеку, другой подходит другому. Существует множество темпераментов, множество умственных типов, а потому и множество различных потребностей. Кроме того, мы находимся на различных ступенях эволюции; некоторые из нас — взрослые, другие — дети; равных нет. Истина ведь одна и та же, но существуют сотни различных путей выражения ее и все же целое никогда не бывает выражено в совершенстве. Те, кто осознают эти две основные истины, должны уважать все эти пути, и каждому надлежит ступать наиболее подходящим ему путем. Кроме того, мы не можем допустить, чтобы была утрачена хотя бы одна из разнообразных религий мира, будь то живая или мертвая. Ибо каждая религия обладает совершенством в чем-либо особом, характерном, а совершенный человек должен приобрести все совершенства. Совершенно не к чему сожалеть об этом разнообразии; то, что истина так богата и обширна, что она может быть видима и очерчена с десятка различных граней, и что каждая грань прекрасна — это является скорее поводом для радости. Каждая религия несет человечеству свое собственное благовествование, у каждой есть что-либо, что она может дать.

И так, теософия приходит в мир в качестве миротворца. Зачем нам ссориться? Бог — центр, и вы можете направить свои шаги к Нему из каждой точки окружности, но, в зависимости от того, из какой точки он выходит, каждый идет к центру по иному направлению. Таково положение всех разнообразных религий; все они — пути к Богу. Если вы хотите попасть в Мадрас, вы можете идти со всех четырех точек компаса, вы все будете идти по совершенно разным направлениям и все же вы встретитесь в одном и том же месте. Одна из самых старых религий говорит: "Человечество идет ко Мне различными путями, и по какому бы пути ни шел человек, на том пути Я приветствую его, ибо все пути Мои". А наиболее молодая религия говорит: "Мы не делаем различия между пророками". И затем: "Пути к Богу столь же многочисленны, как дыхания детей человеческих".

Не все люди одинаковы. То, что для одних пища, утоляющая голод, для других не возбуждает даже аппетита. Пусть каждый приемлет Хлеб Жизни под тем именем и в той форме, которые ему нравятся больше всего. На реку выносят сосуды разных форм, но вода, наполняющая каждый из них, все та же, хотя она и принимает форму содержащего ее сосуда. Пусть каждый пьет духовную воду из того сосуда веры, который он предпочитает; один будет пить из греческой вазы нежного изящества, другой — из сосуда с более суровыми египетскими очертаниями; один будет пользоваться чеканным золотым кубком императора, другой — горстью нищего. Какое это имеет значение? Лишь бы пересохшее горло освежалось пенящимся потоком. Зачем нам спорить о форме и материале сосуда, если Вода Жизни во всех одна и та же?

Вот какое положение занимает теософия в религиозном мире. Она утверждает, что каждая религия хороша в своем роде, и что мы должны учиться у каждой из них и пользоваться их различиями не для того, чтобы отмечать их с целью нападения на них, а для того, чтобы обогащать свои представления о них.

Далее теософия представляет собою не только основу религии и нравственности, но также и философию жизни, ибо она обладает знанием предметов, с которыми мы будем иметь дело в следующее воскресенье, когда нам придется говорить о Великих Иерархиях, населяющих вселенную, обо всех силах видимых и невидимых, о том, что мы называем Истиной эволюции и перевоплощения, двигающей миром. О законе причинности, соединяющем все воедино — законе действия и противодействия, или просто действия, как его называют здесь — законе Кармы. Затем о тех мирах, где живет, сеет и пожинает человек. Таковы учения теософии, как философии жизни. Далее, согласно своему представлению о мире, она рассматривает жизнь, как нечто первичное, а формы, как вторичное, видя в формах лишь следствие различных опытов и проявлений жизни. Некоторые ученые рассматривают мысль, жизнь и чувство, как следствие сочетаний материи; для них она — причина этих сочетаний. Отправная точка Божественной Мудрости противоположна отправной точке научных теорий об эволюции Геккеля. Выдающийся ученый сэр Вилльям Крукс, в бытность свою председателем Британской Ассоциации Преуспения Наук — место, занимавшееся за 27 лет до этого проф. Тиндалем, — опроверг знаменитое изречение последнего. Проф. Тиндаль говорил, что мы должны научиться видеть в материи обетование и силу всех жизненных форм, а сэр Вилльям Крукс заявил, что мы должны рассматривать жизнь как формирующего творца материи. Эта последняя точка зрения является также точкой зрения теософии. Только благодаря развитию своих жизненных сил, благодаря мысли, может человек стать владыкой своей судьбы, стать своим собственным властелином, а не соломинкой, бросаемой каждым водоворотом, каждой рябью воды туда и сюда по потоку времени. "Победить при- роду повиновением" и при помощи знания использовать порабощавшую его когда-то натуру. Таким образом, с философской точки зрения, теософия идеалистична, ибо она рассматривает материю, как орудие жизни, мысль, как творческую и формирующую силу.

Затем мы переходим к рассмотрению другого крупного отдела человеческой мысли — к науке. Наука — это наблюдение фактов, из которых, расположив их последовательно, делают выводы, открывают законы. Из хаоса явлений она восстанавливает космос упорядоченного разума. Главная разница между теософической наукой и обычной современной наукой состоит в том, что последняя имеет дело лишь с обрывками целого — с физическими явлениями этого и других миров, с тем, что может быть проведено через физический мозг человека и его чувства. Поэтому ее заключения часто бывают ошибочны. В своих опытах она пользуется чувствами, расширяя их при помощи самых тонких приспособлений, но если даже она и захватывает физические явления, она не решается зайти дальше того, что проявляется через мозг, включая сюда и явления сна и транса. Немногие, подобно сэру Вилльяму Круксу, верят в существование более широкого сознания, чем сознание, действующее в мозгу. Cэp Оливер Лодж зашел так далеко, что изобразил сознание человека в образе корабля, плывущего по океану на всех парусах, причем его нормальное мозговое сознание находится в таком же отношении к остальному сознанию, в каком погруженная в воду часть корабля находится ко всему корпусу судна. Но это не правоверная наука. И если науке предстоит преуспевать, она должна принять новый метод. Хотя наука и на правильном пути, все же многие явления, которые она начинает в настоящее время исследовать, слишком тонки для наблюдения с помощью нормальных чувств или приспособлений, сколь бы тонки они ни были. Официальная наука против более широких перспектив. Она не изгонит из своих рядов сэра Вилльяма Крукса, как бы ни отступали его мнения от общепринятых, но все же она косо смотрит на всякие необычные исследования. Ее положение довольно сходно с положением одного ботаника, который, исследуя в пруду цветок лотоса, удовлетворился тем, что заботливо вытащил и классифицировал кончики высовывающихся над водой листьев и не исследовал ни растения, ни почек, ни корней под водою.