Эжен Канселье - Алхимия Страница 21

Безусловно, Афаманта имел в виду Михаил Майер в переведённой нами латинской эпиграмме на свою первую эмблему[88] из Убегающей Аталанты:

Эмбрион сокрытый есть во чреве Борея,Но на свет не выйдет он и пребудет, зрея,Пока Геракл не свершит все свои деяньяСилою тела, души, искусства, познанъя.Да не как Цесарь выйдет и не прежде срока,Ни по Агриппе, но под звезды добро око.

Фулканелли в своём втором труде[89] особо указывал на имя Афаманта и Атаманта (Athamas). Фонетически Αθαμάς, Athamas — то же самое, что Adamas; «дельта» меняется на «тету», в точном соответствии с эолийским диалектом греческого, на котором до сих пор говорят в Беотии. Тем самым Афамант оказывается образом могущественного первозданного Адама, первого Адама, противополагаемого святым Павлом второму Адаму. Первочеловек был создан Богом из красной земли или красной глины, и это полностью совпадает с тем, что говорит в своём Dictionarium'e учёный Амвросий Калепин (Ambrosius Calepinus) о греческом значении слова Адам: «Idem est quod Ruber, quoniam à rubra terra factus est. — Он потому красен, что сотворён из красной земли».

XXVI. Atalanta Fugiens (эмблема 1)

Ветер — движение воздуха, управляемое луной. Возникшее ещё до второй четверти XX столетия общепринятое научное объяснение этого явления, основанное на учёте температурных перепадов морей и материков, не является исчерпывающим. Не менее важна теория центрального флюидического ядра земных недр, еле заметное медленное угасание которого неотвратимо приближает нас к белой и ледяной смерти. Образ ея — застывшая улыбка полной луны в ясные ночи.

Со своей стороны, будучи единственным прямым учеником Фулканелли, я имел счастье, стоя рядом с Мастером, созерцать эту жирную субстанцию ржавого цвета. Именно благодаря этому чудесному эксперименту и его объяснению, которое давал мой Учитель, мне удалось недавно выделить драгоценную солёную и вязкую глину Книги Бытия.

Жену Афаманта, Нефелу (Néphélé), то есть первоначальное хаотическое и облачное (nébuleux) состояние субъекта мудрецов, сменяет его вторая жена, Инó — символизирующая медленное превращение этой материи в совершенную свою форму — в желанный мех — руно. Но если имя Νεφέλη обозначает облако или туман, окутывающий тайну ея брака или соединения, то другое его значение — тенета, невод, тончайшая сеть. Герметические философы также любят использовать мифологическое иносказание о влюблённых Марсе и Венере, застигнутых врасплох Вулканом: оно подчёркивает действие меркурия, также называемого магнезией или магнитом по уловлению стали (acier), подобное улову рыбы с помощью сети.

Если этих указаний недостаточно, вспомним о безумии Нефелы, освобождённой Вакхом (Дионисом), то есть о летучем состоянии вещи, а также солевой добавке, всегда извлекаемой из вина — возбудителя опьянения. Субъект мудрецов — это и есть безумец Великого Делания, помещённый во главе двадцати двух карт таро, при том, что сам он — свободный от числа, лишённый своего номера тайный меркурий, подлинный художник. Вот почему эта фигура часто называется также философом или алхимиком.

Главная дымовая труба Дворца Жака Кёра (Palais Jacques-Coeur) в Бурже украшена лепным изображением этого безумца, легко узнаваемого по натянутому до ушей дурацкому колпаку и рту, запертому на замок. Дурак этот несомненно художник или алхимик, чрез коего действует безумное Божие или буее мира, в котором, по словам апостола Павла, пребывает подлинная мудрость. А замóк на устах — это обет молчания; именно о его хранении серебряных дел мастер Карла VII не без гумора проговорил:

«В закрытую пасть мухе не попасть».

Плод соединения Афаманта и Нефелы, Фрикс — проявление Философского компоста в первое мгновение его появления при странных и загадочных металлических родах, совершающихся на кипящей поверхности раскалённого раствора. Имя Фрикса, Phrixos, Φρίξος, происходит от Phrix, Φρίξ, фрикция, содрогание колеблющейся поверхности, а также волна, вал. После рождения Фрикса Нефела исчезает, уступая своё место Инó — воплощению меркурия, очищенного путём возгонок. Целью этой операции, которую Филалет называет летучие орлы (aigles volantes), является действие, чьё греческое название совпадает с именем Инó: Ινάω, Inao, очищать, извергать, сливать. Впечатляющий орёл с покрытой капюшоном головой, легко отыскиваемый в ряду химер на внешней галерее Собора Владычицы Нашей в Париже, с очевидностью соотносится именно с этим аспектом философской науки.

В свою очередь, не лишено смысла некое нарочитое неупоминание мифологических родителей Нефелы, в то время, как для второй жены Афаманта они указаны: Инó — дочь Кадма (Cadmos) и Гармонии (Harmonie), что в алхимии, согласно всем добрым авторам, соответствует их кадмию (чёрной земле) и их соли армоньяку (sel harmoniac). Благодаря последней философская работа может называться также музыкальным искусством, без коего в ходе Великого Делания невозможно ни одно соединение. На шестой гравюре из Двенадцати Ключей Любомудрия Василия Валентина изображено действие этой соединяющей соли (sel d'harmonie) или, кабалистически, печати (scel)[90] под видом увенчанного митрой епископа, венчающего философский брак царя и царицы. Кроме того, среди алхимиков эта соль называется верным слугой, посредницей, не остающейся в соединении.

Эту соль армоньяк, которую не следует отождествлять с аммиачной солью (sel ammoniac), то есть хлоридом аммония, мы вновь находим на рисунке Михаила Майера под видом самого Альберта Великого в митре и плаще, с жезлом в левой руке. Правою же рукой он благословляет и указывает на два соединённых потока, два лица философского ребиса (rebis), то есть двоякое-диной вещи. Перед вами гравюра из книги о Символах золота за столом двупадесяти языков — «Symbola aurea mensæ duodecim nationum» (Francofurti, 1617), раскрывающая значение их числа:

«Все сливаются в одно, делимое на два».

XXVII. Symbola aurea mensæ (Rebis)

Солевой посредник, необходимый при совершении и нерушимом соединении двух супругов Великого Делания.

Всеобщий растворитель, доведённый до необходимой степени очищенности, носит в себе зародыш нового минерального бытия; вот почему Инó рождает на свет Леарха, созерцание имени которого раскрывает два греческих существительных: Λέα, Léa, камень и άρχή, arkhê, начало, принцип. Жертвоприношение Афаманта, разбившего Леарха о камень, упрощённо аналогично образу избиения невинных, использованному благочестивым Николаем Фламелем в его Книге Фигур Иероглифических, под покровом которых лежит самая великая тайна делания. Причиной свершившейся драмы была преступная любовь Инó к ея пасынку Фриксу, повергшая юношу в бегство. Так же во время алхимической работы чистая материя отделяется от гниющей массы, бежит всякой опасности и поднимается на поверхность, ведóмая новым и тонким телом, подобным по совершенству самой этой материи. Гермес, обращаясь к сынам ведения (fils de sciens) в своей Изумрудной Скрижали, советует:

«С великим умением отдели землю от огня, тонкое от плотного».

Образ этого разделения — Златорунный баран, чья чудесная шкура была предметом вожделения Аргонавтов и их решимости на опасное путешествие. Попытаемся исследовать имя загадочного животного — Chrysomelle, — этимологически разложив его следующим образом: Χρυσός, Khrisos, золото, и μῆλον, mêlon, — как баран, так и яблоко. Небезынтересно, что символами златорунного барана являются золотые яблоки сада Гесперид:

«Золотое руно (согласно Большой Энциклопедии) есть материя, используемая при Философском Делании, а также символическое имя философского камня»[91].

Достойно упоминания и то, что Златорунный баран — плод любви Нептуна (Посейдона) и несравненной красоты девственницы, ради которой само морское божество обратилось в овна, дабы принять вид животного мужеского пола. Так тем более, не исполнено ли особого значения само имя девушки — Феофапия (Théophanie)! He прямо ли указывает это слово на небесное откровение, божественное рождение, чудесное проявление чудесного? Мы знаем, что праздник Богоявления — Epiphanie — как День поклонения Царей-волхвов, в древности назывался Теофанией. Существительное θεοφάνεια, théophania означает явление божества в человеческом образе, то есть для нас, огненно-световую эманацию в материально-осязаемой форме. По крайней мере, мы очень высоко ценим водное и меркуриальное естество нашего барана, отпрыска морского божества, ибо оно оживляет всеобщий дух, световой и звёздный знак коего предстаёт пред художником во время работы. Внимательные читатели пусть вглядятся во второй иносказательный рисунок из Зерцала Истины! Это она, чудесная звезда, представшая взорам волхвов в начале прошлого тысячелетия, светом своим озарила ночное небо Иудеи.