Вадим Демчог - Играющий в пустоте. Карнавал безумной мудрости Страница 22

У меня на эту тему тоже есть история. Мне было около семи лет, и я ужасно боялся холодной воды. И так сложилось, что в компании друзей (на дворе был конец апреля) я оказался на озере, в ситуации восторженного мальчишеского желания купаться… и все уже давно плескались… только я один ходил около кромки воды, испытывая ужасное томление от необходимости адаптировать температуру своего тела к температуре апрельской воды. И вдруг на меня нашло. Неожиданно для себя я представил себя старым «морским волком», загорелое, мощное тело которого было все испещрено наколками и шрамами, полученными в боях. И вот, потрепав волосатую грудь большой шершавой ладонью, с легким циничным прищуром этот монстр уже входит в воду и плывет, даже не чувствуя ожога ледяной воды… В это мгновение я был Богом!

Суть подобных примеров в следующем: каждое воспроизведение себя в форме божества дает человеку возможность «…преобразовать свое существование, уподобить его божественному образцу. …Именно благодаря этому „вечному возврату“ к истокам священного… собственное существование представляется человеку защищенным от небытия и смерти»[283]. Именно поэтому – «миф – это откровение, спасающее нас в час великой нужды. Но читать миф, не участвуя в сопровождающем его ритуале, – все равно что читать либретто оперы, не слушая музыку. Миф обретает смысл только как часть процесса обновления, смерти и возрождения!»[284]. Что, собственно, и следует определить как творчество, необходимым условием которого «…является метафизическое чувство, реализуемое вовне. Его художественным выражением становится Чистая Форма, понимаемая как конструкция, в которой множество элементов представлено в виде единства, необъяснимого ни логически, ни психологически»[285]. На внешнем, динамическом уровне это проявляется в форме корпоративной религии, от латинского religare – связывать общим смыслом.

А теперь – внимание!

В 1955 году в Париже выходит изумительная книга Жака Бержье и Луи Повеля, которая называется «Утро магов». В ней энциклопедическим образом собраны и описаны призывы и обращения самых разнообразных оккультистов и алхимиков всех времен к языческим богам. Авторы касаются также и феномена нацизма, описывая его как «оккультную революцию», демонстрируя тем самым не только явную, но и тайную идеологию нацизма[286]. Приводя множество довольно сильных цитат, Бержье и Повель утверждают, например, что «…для нацизма западная наука и еврейско-христианская религия были заговором, который следовало сокрушить. Были заговором против эпического, магического чувства, которое живет в сердцах сильных людей. Широким заговором, посредством которого перед человечеством закрыли ворота в прошлое и будущее, оставив ему коротенький кусочек учтенных цивилизаций. Так людей оторвали от корней, от сказочного будущего, унизили их, лишили права на диалог с богами… Необходимо разбудить спящих богов-властителей и вернуть их в историю настоящего. Это главная весть медиума нового спиритизма – Адольфа Гитлера»[287]! Я не случайно указал на эту крайнюю форму мистицизма, чтобы, с одной стороны, пробудить настороженность, но с другой – возбудить дерзость и еще больший интерес, балансирующий, как говорится, на грани дозволенного.

Вывод из вышесказанного: с одной стороны, мир человека играющего неполноценен без закругления себя в «метамифологическом образе жизни и творчества»; дело человека играющего «не закруглено» без метамифического обобщения; отношения мужчины и женщины – зыбки и конечны без осмысления себя в метамифе, смерть же – ужасна и пугающе омерзительна. С другой стороны, мы прекрасно понимаем, что человек никогда не взрослеет с такой силой и скоростью, как в момент, когда берет ответственность за то, во что вкладывает свою энергию! И тем не менее: человек играющий сам и только сам, за счет неутомимых творческих усилий, соединяя в одно целое то, что есть, и то, что может быть, формирует свою собственную религию, свои собственные «смыслы» и «образы», как жизненные, так и профессиональные, помогающие ему «…найти свое неотъемлемое место в великом процессе Бытия»[288]. Но для того чтобы войти в эту полную динамики и непредсказуемых преображений игру, в которой, по словам великолепного Тимоти Лири, «…ты можешь стать всем, чем захочешь…», надо прежде составить хотя бы общее представление о том, откуда мы начинаем эту опасную игру.

Эволюционная динамика одаренной личности[289]

Считается, что в течение всей своей жизни одаренное существо должно пройти те же стадии, какие были пройдены до него человечеством в целом. То есть в его сознании в сжатом виде хранится потенция всего будущего развития человечества, что, бесспорно, не лишено оснований. И более того, говоря словами Максимилиана Волошина: «…игра и есть то бессознательное прохождение через все первичные ступени развития человеческого духа, то состояние глубокой грезы, подобной сновидению, из которого медленно и болезненно высвобождается дневное сознание реального мира»[290]. В итоге здесь и сейчас каждый получает такого себя, какого заслуживает!

Чтобы разобраться с этим, развернем карту эволюционной динамики одаренной личности![291] Посмотрите вот сюда. Здесь нам три года. Считается, что к трем годам мы уже овладели реальностью тела. К этому времени речь и управление своей физиологией уже перестали быть для нас проблемой. После трех лет началось активное овладение элементами реальности сознания. Окончательно эта реальность сформирована примерно к семи годам. То есть в семь лет мы уже сознательные существа и до одиннадцати – тринадцати лет лишь совершенствуем владение этой сферой. К тринадцати-четырнадцати годам возникает феномен реальности личности. Именно в тринадцать-четырнадцать лет у нас появляется критическое отношение к другим. Например, мы по-прежнему воспринимаем поведение взрослых как значимое, но уже способны негативно или позитивно к нему относиться.

К шестнадцати-семнадцати годам мы уже достаточно хорошо овладеем реальностью личности и способны на отстранение от позиции другого человека. Возникает реальность воли. Благодаря ей мы способны сами определять и реализовывать поставленные перед собой как личностью задачи. К двадцати одному – двадцати трем годам мы полностью осваиваем реальность воли и уже хорошо отличаем свою собственную волю от чужой. К этому времени окончательно формируется способность «сознательного целеполагания». Затем, если в силу тех или иных обстоятельств мы не остановились в своем развитии, примерно к двадцати пяти годам все вышеперечисленные реальности освоены нами в полной мере, и так на сцене Театра Мира появляется взрослый ребенок. Он уже достаточно самостоятелен, но с точки зрения Игры не до конца «выпечен». И это означает, что все вышесказанное имеет отношение только к внешнему уровню Театра Реальности, то есть к уровню роли.

Далее, с двадцати восьми и до тридцати трех примерно лет мы сталкиваемся с опытом, который демонстрирует нам реальность, относящуюся уже к уровню духовного измерения, – так называемую реальность внутреннего мира. Этот опыт влечет нас к возможности творить себя по образу и подобию некоего независимого, внутреннего идеала. И в этом удивительном процессе легко узнать пробуждение великой творческой силы в нас, то есть пробуждение Актера! Внешне появление этой фигуры чаще всего выглядит как потеря, процесс знакомства может быть окрашен даже в разрушительные, пугающие, темных цветов тона, провоцируя так называемое девиантное поведение[292], но вместе с тем именно в этот период в нашем сознании зарождаются первые сомнения в правильности тех законов и принципов, на которые опиралось прошлое восприятие так безответственно заученных нами жизненных установок.

Например, Юнг, описывает этот период своей жизни, как «…время смятения, волнения, изоляции, глубокого одиночества – внутреннего хаоса. Юнга одолевают темные сны, хаотические образы и видения, он охвачен каким-то приливом бессознательных материалов, которые в какие-то мгновения заставляют его сомневаться в своем умственном здоровье. В определенном смысле тот период вполне можно сравнить с психотическим разрывом. Но это также – решающий момент, главный перекресток, один из самых созидательных приливов на всем протяжении его жизненной дороги»[293].

Повторим в грубом стиле: до трех лет мы осваиваем реальность формы; до семи – реальность сознания; с тринадцати до семнадцати – реальность личности; с семнадцати до двадцати одного – реальность воли; затем все соединяется в одно, являя миру взрослого ребенка (что в Игре я называю окончательным формированием роли); и с двадцати восьми до тридцати трех лет в нас формируется реальность внутреннего пространства (в Игре – уровень Актера); но и это, как мы уже догадываемся, еще не все…