Ричард Дейч - Ключи от рая Страница 25

И наконец, в группу входил профессор Альберт Хиггинс. Вчера вечером они с Майклом посидели за бутылкой вина, и профессор долго разглагольствовал о своих теориях божественности. У Майкла сложилось впечатление, что Хиггинс может неделями распространяться о своей особе. Через час Майкл, извинившись, откланялся, сославшись на то, что ему нужно беречь силы для завтрашней экскурсии. Утром, когда группа собралась у дверей музея, Хиггинс встретил Майкла так, словно увидел его впервые в жизни, удостоив лишь едва заметным кивком. Этот человек замечал вокруг себя только то, что хотел.

Экскурсоводом выступал брат Иосиф, сотрудник Ватикана, который занимался изучением его истории. Те немногие волосы, что остались у него на голове, давно поседели, однако, круглое, как у херувима, лицо еще сохранило мальчишеский задор. Оставив модные костюмы в прошлом, брат Иосиф был в коричневой сутане и белой рубашке со стоячим воротничком, знаком принадлежности к своему ордену. От рождения носивший имя Джузеппо Мариано, профессор истории Ватикана из Римского университета, три года назад он потерял в автокатастрофе жену. Лишившись спутницы жизни и самого желания жить, он с головой погрузился в работу, обнаружив в этом свое призвание. Не решившись постричься в монахи, брат Иосиф нашел компромисс, став послушником; и если по прошествии трех лет тяга останется, он посвятит остаток жизни служению Господу. Брат Иосиф относился к своей работе очень серьезно и, несмотря на улыбчивость, был беспощаден к тем, кто не желал следовать местным порядкам.

Майкл слушал брата Иосифа, кивая и жадно заглядывая ему в рот. Однако это была лишь маска; мысленно он уже выполнял свой план. Проснувшись на рассвете, Майкл еще раз во всех деталях проработал предстоящую операцию, пытаясь предугадать все непредвиденные препятствия и их последствия. Такой сосредоточенности ему не удавалось добиться ни разу в жизни. В прошлом все кражи он совершал для себя, повинуясь эгоизму или жадности. Но не сегодня. Сейчас все это делается ради Мэри. Все продумано, подготовлено, установлено, приведено в действие. Все идет по плану.

В десять часов утра Атиллио Вителли, выглянув из-под «альфа-ромео», решил, что бежать ни к чему. В четырех полицейских машинах, свернувших к мастерской, для него не было ничего нового. Машины итальянского производства, стоявшие в гараже, были приобретены законно — по большей части. Ну а у остальных уже перебиты номера, на них выправлены новые документы, и теперь их никак больше нельзя привязать к прежним владельцам. Девять жандармов прилежно окружили Вителли, дожидаясь, чтобы он заговорил первым. Однако пожилой автослесарь даже не смотрел на них до тех пор, пока грузный лысый офицер не просунул голову под капот красной машины.

— Атиллио, на этот раз мы приехали не по поводу машин, — объявил он.

Вителли оживился.

— Значит, это визит вежливости, Джанни?

У следователя Джанни Франконе никогда не было на Вителли ничего существенного: только подозрения и догадки. Он знал о незаконной деятельности механика, просто не мог ничего доказать. Поэтому, когда сегодня утром из анонимного звонка ему стало известно о том, что в полдень планируется осквернение одной из римских достопримечательностей, причем подготовка к преступлению проходила в гараже Вителли, Франконе просто не справился с соблазном нагрянуть к своему давнему знакомому с обыском.

Трое полицейских принялись осматривать двор, а шестеро вошли в небольшой, на три машины, гараж.

Франконе уселся на капот «фиата-спайдера», своим весом угрожая подвеске.

— Итак, друг мой, не было ли у тебя в последнее время гостей?

В тысяча пятьсот сорок шестом году главным архитектором собора Святого Петра был назначен Микеланджело Буонарроти. Великий мастер значительно изменил формы многих элементов конструкции, в том числе и главного купола, под сводами которого мы сейчас находимся, но, к несчастью, ему было не суждено дожить до завершения строительства. — Майкл и остальные ученые окружали брата Иосифа плотным кольцом, чтобы не пропустить ни слова. — Собранные здесь произведения искусства попали сюда разными путями. Одни были приобретены или подарены, другие создавались специально для Ватикана, а кое-что найдено прямо под землей на том самом месте, где мы сейчас стоим, — по-английски с сильным итальянским акцентом рассказывал брат Иосиф. Он остановился перед величественным мраморным изваянием человека с копьем в руке. — Обратите внимание на четыре великолепные скульптуры святых, которые поддерживают колонны, окружающие папский алтарь. Они называются Хранителями реликвий. Вот эта статуя Лонгина, — брат Иосиф указал на изваяние с копьем, — была создана Берпини, а три остальные высечены его учениками. Все скульптуры содержат реликвии. Святой Лонгин — это центурион, пронзивший копьем бок распятого на кресте Христа, чтобы убедиться, что он мертв. Это изваяние хранит в себе острие того, что некоторые называют «копьем страдания Христова».

Развернувшись, брат Иосиф провел группу к скульптуре женщины с огромным крестом в руках.

— Статуя святой Елены, матери императора Константина, обнаружившей крест, на котором был распят Христос. Одно время здесь хранились гвозди и частицы Истинного креста Господня.

Он повернулся к скульптуре женщины, держащей в руках вздыбленный порывом ветра платок.

— Это святая Вероника, которая предложила Христу свой платок, чтобы тот вытер лицо, когда нес свой крест на Голгофу. Здесь хранится то самое покрывало, которое Господь вернул Веронике с запечатленными чертами своего лица. Обратите внимание на ее позу: в бое быков одно из классических движений называется «вероникой». Тореадор медленно взмахивает красным плащом перед быком, подобно Веронике, вытирающей лицо Христу. И движение его получило название в честь этой статуи.

Врат Иосиф провел группу к четвертой, последней скульптуре.

— Святой Андрей — родной брат святого Петра и подобно своему брату принявший смерть на кресте. Он умер в Греции, прибитый к косому кресту. Голова святого Андрея хранилась в Ватикане до тысяча девятьсот шестьдесят шестого года, когда она в знак улучшения отношений с Греческой православной церковью была возвращена в греческий город Патрас, — именно там апостол две тысячи лет назад принял мученическую смерть. Но, за исключением головы святого Андрея, все реликвии, о которых я упоминал, находятся здесь. Все они хранятся в часовне над святой Вероникой.

Маленькая группа начала подниматься по красивым мраморным ступеням, примыкающим к скульптуре святого Лонгина. Майклу без особого труда удалось выдать себя за профессора Майкла Макмагона из университета Сент-Олбанса. Он подделал рекомендательное письмо руководства университета с просьбой оказать содействие профессору Макмагону в его исследованиях, посвященных истории Ватикана. Когда управление учебных программ запросило подтверждения, из университета ответили, что профессор Макмагон находится в академическом отпуске и путешествует по миру, собирая материал для своей будущей книги. Ему можно оставить сообщение; профессор по крайней мере два раза в месяц проверяет речевую почту. В администрации университета объяснили, что вследствие ограниченных финансовых возможностей академический отпуск профессора продлится только один семестр; университет Сент-Олбанса будет крайне признателен за любую помощь, оказанную Макмагону.

В университете Сент-Олбанса действительно работал некий профессор Майкл Макмагон. Покопавшись в Интернете, Майкл без труда выискал всех тех тщеславных ученых мужей, которые не только объявили во всеуслышание о своем длительном отсутствии, но легкомысленно обнародовали график своих передвижений. Профессор Макмагон на самом деле путешествовал по свету, собирая материал для книги; однако в настоящий момент он находился не в Риме, а в отдаленном уголке Тибета, где общался с буддистскими монахами.

Небольшая группа остановилась прямо под куполом, там, куда редко проникает посторонний взгляд. Эта часть собора называется Священными гротами, сообщил гид; доступ сюда открыт только исследователям и археологам. Название как нельзя лучше соответствовало этим зловещим пещерам, погруженным в полумрак. Отблески мягкого света сотен свечей плясали на позолоченных канделябрах, закрепленных на полированных мраморных стенах. Ученые шли мимо украшенных затейливой резьбой саркофагов, уходивших, казалось, в бесконечность. Как объяснил брат Иосиф, здесь было место последнего успокоения не только большинства пап начиная с 1549 года, но также многих императоров, королей и прочих знаменитостей.

— Здесь похоронены сто пятьдесят три понтифика, — гулко отражался от мраморных сводов голос брата Иосифа. — И найдется место еще для многих сотен. Разумеется, надо надеяться, что их служение Христу будет долгим и плодотворным.