Лора Мелик - Ты сам творишь свою судьбу. За гранью реальности Страница 30

Православному это ничуть не удивительно – описанное явление известно ему как отделение души от тела в момент смерти. Для современного безверия характерно, что люди редко прибегают к христианским понятиям и не осознают, что их душа отделилась от тела; обычно они просто озадачены тем новым состоянием, в котором оказались.

Именно такой человек – К. Икскуль, крещённый в православии, но в духе XIX века безразличный к истинам веры и даже не верящий в загробную жизнь, – написал отчёт о своём посмертном опыте, озаглавленный «Невероятное для многих, но истинное происшествие». То, что он пережил почти восемьдесят лет назад, и поныне имеет огромную ценность и представляется нам промыслительным – как единственный полный посмертный опыт души, намного превосходящий фрагментарные переживания, приводимые в новых книгах, и к тому же испытанный очень восприимчивым человеком, который начал с безверия, затем пришёл к признанию истин православия и закончил свои дни монахом. Эта маленькая книга вполне может служить «пробным камнем» при обсуждении новых случаев. Как не противоречащую православному учению о загробной жизни её одобрил один из ведущих православных писателей и миссионеров начала XX века архиепископ Вологодский Никон (1919 г.).

После описания агонии и ужасной тяжести, прижавшей его к земле, К. Икскуль рассказывает, как вдруг почувствовал, что ему стало легко.

«Я открыл глаза, и в моей памяти с совершенной ясностью, до малейших подробностей, запечатлелось всё, что увидел я в ту минуту.

Я увидел, что стою один посреди комнаты; вправо от меня, обступив что-то полукругом, столпился весь медицинский персонал…

Меня удивила эта группа; на том месте, где стояла она, была койка. Что же теперь привлекало внимание этих людей, на что смотрели они, когда меня уж там не было, когда я стоял посреди комнаты?

Я подвинулся и глянул, куда глядели все они…

Там на койке лежал я. <…>

Не помню, чтобы я испытал что-нибудь похожее на страх при виде своего двойника; меня охватило только недоумение: «Как же это? Я чувствую себя здесь, между тем и там тоже я?»

Я захотел осязать себя, взять правою рукой за левую: моя рука прошла насквозь; попробовал охватить себя за талию – рука снова прошла через мой корпус, как по пустому пространству. <…>

Я позвал доктора, но атмосфера, в которой я находился, оказывалась совсем непригодной для меня; она не воспринимала и не передавала звуков моего голоса, и я понял свою полную разобщённость со всем окружающим, своё странное одиночество, и панический страх охватил меня. Было действительно что-то невыразимо ужасное в этом необычайном одиночестве… <…>

Я глянул, и тут только впервые у меня явилась мысль: «Да не случилось ли со мною того, что на нашем языке, на языке живых людей, определяется словом «смерть»?»

Это пришло мне в голову потому, что мое лежащее на койке тело имело совершенно вид мертвеца… <…>

В наших понятиях со словом «смерть» неразлучно связано представление о каком-то уничтожении, прекращении жизни, как же мог я подумать, что умер, когда я ни на одну минуту не терял самосознания, когда я чувствовал себя таким же живым, всё слышащим, видящим, сознающим, способным двигаться, думать, говорить? <…>

Разобщение со всем окружающим, раздвоение моей личности, скорее всего, могли бы дать мне понять случившееся, если бы я верил в существование души, был человеком религиозным; но этого не было, и я водился лишь тем, что чувствовал, а ощущение жизни было настолько ясно, что я только недоумевал над странными явлениями, будучи совершенно не в состоянии связывать моих ощущений с традиционными понятиями о смерти, то есть, чувствуя и сознавая себя, думать, что я не существую».

В раннехристианской литературе состояние души сразу после смерти так подробно не описывается, упор в ней делается на более сильные переживания, которые наступают позже. Вероятно, только в наше время, когда уравнивание «жизни» с «жизнью в теле» стало обычным и устойчивым, естественно, что столь большое внимание уделяется первым минутам после смерти, когда ожидания современного человека полностью переворачиваются: смерть не есть конец, жизнь продолжается, душа переходит в совершенно новое состояние!

Конечно, здесь нет ничего, что противоречило бы православному учению о состоянии души после смерти. Некоторые критики высказывают сомнение: действительно ли был мёртв человек, если через несколько минут его оживили? Как бы то ни было, остаётся фактом, что в эти несколько минут (иногда и в минуты, предшествующие смерти) человек испытывает переживания, которые невозможно считать «галлюцинациями».

Встреча с другими

После смерти душа недолго остаётся в одиночестве. Моуди приводит случаи, когда даже перед смертью люди видели своих покойных родственников и друзей.

Встреча с умершими друзьями и родственниками в момент смерти ни в коем случае не является новым открытием, даже когда речь идёт о современных учёных. Лет пятьдесят тому назад о ней писал пионер современной «парапсихологии», или психических исследований, сэр Уильям Баррет (Баррет У. Видения на смертном одре. Лондон, 1926). После выхода в свет первой книги Моуди было опубликовано куда более подробное описание подобных явлений, вдохновлённое книгой Баррета, причём оказалось, что её авторы в течение многих лет проводили систематические исследования умирающих. Остановимся на их открытиях (Осис К., Харалдсон Э. В час смерти. Нью-Йорк, 1977).

Эта книга – первый безоговорочно «научный» труд об умирании. Он основан на подробных опросах и собеседованиях со случайно выбранными группами врачей и медсестёр из восточной части Соединённых Штатов и из Северной Индии (последняя взята для максимальной объективности и проверки расхождений в сообщениях, которые могли возникнуть по причине национальных, психологических и религиозных различий). Полученный материал охватывает более тысячи явлений и видений умирающим и возвращённым к жизни из состояния клинической смерти. Авторы приходят к выводу, что результаты исследований Моуди в целом согласуются с их собственными результатами. Они установили, что явление умирающим покойных родственников (в Индии – многочисленных индуистских «богов») происходит обычно в пределах от одного часа до одного дня после смерти. В половине случаев отмечены видения неземной, «райской» обстановки, о чём будет сказано ниже. Это исследование особенно ценно тем, что тщательно отделяет бессвязные галлюцинации от потусторонних явлений и видений, в нём статистически анализируется воздействие таких факторов, как использование лекарств, высокая температура, заболевания и повреждения мозга, которые способны вызвать обычные галлюцинации, а не подлинный опыт чего-то, происходящего вне сознания умирающего. Очень важно открытие авторов, что наиболее связный и явно потусторонний опыт переживают умирающие, теснейшим образом привязанные к реальности и не склонные к галлюцинациям. В частности, те, кто встречал умерших родственников и духовных существ, как правило, вполне владели своими умственными способностями и видели этих существ, сознавая, что сами находятся в больничной обстановке.

Хотя Осис и Харалдсон осторожны в выводах, они склоняются к гипотезе о загробной жизни как «наиболее приемлемом объяснении полученных данных». Таким образом, их книга дополняет открытия Моуди и подтверждает опыт встречи после смерти с умершими и духовными существами. Вопрос о том, действительно ли эти существа суть те, за кого их принимают умирающие, мы рассмотрим ниже.

На фоне агностицизма и безверия, характерных для современной науки, эти открытия конечно же поражают. Но для православного верующего в них нет ничего поразительного. Смерть – лишь переход от одной формы существования к другой. Мы знакомы с многочисленными видениями и явлениями умирающим – как святым, так и обычным грешникам. Святой Григорий Великий (Двоеслов), описывая в своих «Собеседованиях» многие из этих случаев, так объясняет встречу с другими: «Часто бывает, что на пороге смерти душа узнаёт тех, с кем ей предстоит делить одну вечную обитель за равную вину или за равное вознаграждение». О людях праведной жизни святой Григорий замечает: «Часто случается с праведными, что во время своей смерти они видят предшествующих им святых, дабы не страшила их мучительная мысль о смерти; чтоб они безболезненно и безбоязненно разрешились от уз своей плоти, в то время представляется пред умственными очами их общество граждан небесных». В последующих главах (IV, 12–17) он приводит примеры явления умирающим ангелов, мучеников, апостола Петра, Богородицы и Самого Христа.

Моуди упоминает о встрече умирающего не с родственником или духовным существом, а с совершенно незнакомым ему лицом. Святой Григорий Двоеслов описывает в «Собеседованиях» сходное явление, когда умирающий называет имя другого лица, умирающего в то же самое время где-то в другом месте. И это вовсе не ясновидение, даруемое святым, ибо святой Григорий сообщает, как самый обычный грешник, явно обречённый аду, посылает за неким Стефаном, который ему неизвестен и который должен умереть в то же время, чтобы поведать ему, что «наш корабль готов отвезти нас в Сицилию» (своей вулканической активностью Сицилия напоминает ад). Сейчас это называют «экстрасенсорным восприятием»; у многих оно обостряется перед смертью и конечно же сохраняется после неё, когда душа полностью освобождается от материального мира.