Алексей Барышников - Протер Страница 32

– Видал чудеса иллюзии, но вот такого нет! – проговорил удивленный Джимми.

– А! – махнула рукой Кетти и опять покрутила пальцем у виска. Утром Кэтти проснулась первая и отчаянно выругалась: – Мать вашу туда и сюда! И дальше все в том же роде. Потом удивилась, что несет какую-то белиберду, еще больше удивилась, что сама прекрасно поняла все, что сказала. На это ей ответил в том же духе Джимми, что, мол, сушняк совсем заканал, и попросил кого-нибудь сбегать за водкой и прихвать пару соленых огурцов.

На что Ол сказал, что он сгоняет в шесть секунд и у него все в округе схвачено, и что эта блядская жизнь так достала, и что его голова гудит, как пустой чердак, и что за глоток самогона он готов хоть на Крайний Север трахать антарктических медведиц!

– Ну, во-первых, надо различать Арктику с Антарктикой, а во-вторых, от русских медведиц скоро уважаемого Ола будет не так-то просто оттащить, потому что они чертовски или божественно хороши. Можете выбрать сравнение сами, какое вам больше нравится!.. Ну что ж, – констатировал маг в довершение, – все прошло как нельзя лучше. Вы все хорошо перенесли кодировку иностранным языком, а головная боль – это всего лишь традиционное русское похмелье, которое связано с языком, как нитка с иголкой, и само собой передается при кодировке. Правда, я все же советую новоиспеченным полиглотам выйти хотя бы на средний уровень языка для того, чтобы вас тотчас по прибытии в Россию не арестовали за нецензурную речь.

– Как мы туда доберемся?! – поинтересовалась Кэтти.

– Для тебя, дорогая, я приготовил воздушный шар, зная твою романтическую душу. Кэтти снова покрутила пальцем у виска: чего еще ждать от сумашедшего миллионера!

– Если бы я имела яйца, то у меня была бы реальная возможность их отморозить! Правда, такая возможнось светит вам, мои дорогие мужчины, если мой романтический возлюбленный не откажется от своей бредовой идеи. Это была шутка Кэтти.

– Ну, тогда самолет! – предположил Ол.

– Это все безнадежно устарело, – пояснил Протер. – Мы пройдем в Россию по пятому измерению. То есть я переброшу туда ваши основные формы, там вас материализую, и все.

– И все! – Кетти опять покрутила пальцем у виска…

– Да, видел чудеса иллюзии, но такого еще нет! – произнес Джимми, стоя посередине Невского проспекта в городе С.-Петербурге. Рядом с ним находилась вся команда, одетая, прямо скажем, не совсем по моде. Протер ошибся на сто лет, и выглядели они, как ходоки.

Пешеходы оглядывались и улыбались. Кэтти отчаянно материлась. Ол настороженно поглядывал по сторонам. Он как бы естественным образом взял функции защиты на себя.

– И что мы сейчас будем делать? – спросила Кэтти после очередной матерной тирады.

– Мы отправимся на квартиру Гоголя, – ответил Протер, прищуриваясь на весеннее петербургское солнце.

– По-моему, это замечательная идея! – произнес Ол. На улицах этого странного города, где все люди куда-то торопились, он чувствовал себя как-то неуютно. – Поговорим с ним лично, – добавил он.

– Вот этого не хотелось бы. – Кэтти поежилась.

– Ты считаешь это неудобным, потому что мы заранее не предупредили Гоголя о нашем визите?

– Да! – сказала Кэтти. – Это в высшей степени неудобно, и я не хотела бы встретить Гоголя.

– Но почему? – удивился Ол.

– Да потому, что он умер больше ста лет назад, – пояснил ситуацию Протер. – А я бы и в самом деле поговорил с ним. Это в любом случае лучше, чем доискиваться истины в мертвой книге. Они направились в сторону музея-квартиры Гоголя, но по дороге Джимми и Ол выразили общее желание посетить туалет, благо сие заведение оказалось рядом за углом. Вернулись они ошарашенные, и не только сервис в туалете был для этого причиной. Они поведали следующее. При выходе из туалета их окружила странная толпа женщин с детьми, причем все они были одеты наподобие женщин из индийских фильмов с Раджем Капуром. И старшая из них, с глазами прозорливой орлицы, предложила им за приемлемую сумму предсказать будущее, на что они тут же согласились. По всему получалось, что Джимми в скором времени станет владельцем цирка, а Ол получит очень крупный выигрыш.

– И в результате вы остались без копейки денег, – предположил ясновидящий Протер.

– Ну да! – согласился Ол. – Ведь они нам предсказали столько хорошего!

– Пойдем! – сказала Кэтти решительно. – И заберем деньги. Не в деньгах дело, но я не люблю мошенников! Толпу цыганок (а это были именно они), наши друзья нашли на том же месте. Видя к себе такой повышенный интерес, цыганки, шумно галдя, окружили четверых искателей приключений. – Молодая, дай погадаю, всю правду расскажу! – обратилась одна из них к Кэтти.

И той захотелось ее послушать.

– Дальняя дорога выпадает тебе, да еще с крестовым королем. Если его не убьют, то быть тебе за ним замужем. Ой! Славу, богатство, удачу вижу! Но и тьму сил черных, тебя окружающих. Но все кончится у тебя хорошо! Кэтти протянула цыганке сто долларов. А в это время цыганка с орлиным взором шептала на ухо Протеру: – Дорогу вижу, пещеру вижу, глаза вижу. Смерть-погибель ждет тебя там! Но если выкарабкаешься, то славу обретешь, да такую, которой любой смертный позавидовать может! Жену молодую вижу. И недалеко она, и тебя любить так будет, так будет!! И дело свое поставишь, и придет к тебе народ. А что дальше – не вижу, поэтому и не скажу. Протер так же, как и Кэтти, дал цыганке сто долларов. В музей-квартиру Гоголя они попали быстро, то есть без их обычных приключений. И там Протер увидел заветную книгу.

– Я ее покупаю! – сказал он смотрительнице музея, пожилой, интеллигентного вида даме.

– Книга не продается! – ответила смотрительница чуть сердито и для убедительности еще и округлила глаза. – Тысяча долларов! – предложил Протер.

– Вы в своем уме?! – удивилась смотрительница.

– Десять тысяч!! – произнес Протер голосом, не терпящим возражений.

– Да хоть сто!!! – ответила на это смотрительница. – Это же бесценный музейный экспонат!

– Все в мире имеет цену! – ответил ей на это Протер. – Я, конечно, мог бы вам предложить за нее и двести тысяч и даже пятьсот, но, видимо, вы ее не продадите ни за какие деньги.

Смотрительница смотрела на Протера уже с ужасом.

– Ах! – вздохнула Кэтти и привычно покрутила пальцем у виска.

– А! Понятно, – со вздохом облегчения произнесла смотрительница, чуть с пренебрежением оглядывая слишком уж простую одежду гостя.

– Я понимаю ваше состояние, – сказал Протер. Смотрительница сменила гнев на милость и произнесла: – Это очень редкое издание, и если вам, дорогой миллионер, подойдет другое издание, то в соседнем букинистическом магазине вы приобретете точно такую же книгу и за весьма скромные деньги.

– Это здорово! – обрадовался Протер. – Надеюсь, содержание другого издания соответствует этому?

– Да, конечно, у нас печатают все точно, мы с душевным трепетом относимся к нашим классикам. Протер вытащил пятьсот долларов и вложил их в руку удивленной смотрительнице.

– Я богатый человек, – сказал Протер, – с богатой американской душой. При этом он говорил с явным украинским акцентом. Глаза смотрительницы округлились еще больше.

– Ах! – вздохнула Кэтти и покрутила в очередной раз у виска. Но в душе смотрительницы этот жест на этот раз не нашел отклика. В «Букинисте» лежало на выбор пять разных «Виев» Гоголя. Протер взял средний по цене полторы тысячи рублей, что соответствовало примерно пятидесяти американским долларам. Кэтти благожелательно кивнула.

Расходы Протера она уже начала рассматривать как деньги, тем или иным образом уплывающие почти из ее кармана. «Вий» был прочитан Протером за каких-нибудь десять минут, пока вся компания уплетала русские пельмени.

– Мне надо вернуться в магазин! – вдруг произнес Протер решительно.

– Что-то не так?

– Все так! – ответил ее возлюбленный. – Я там видел книгу с очень интересными глазами на обложке, и мне кажется, это то, что мы ищем.

– Дорогой, только не предлагай за нее миллион долларов! Поверь, ни одна книга в мире не стоит таких денег! Протер вернулся в магазин и приобрел книгу известного профессора Шорманкулиева с очень интригующей картинкой на обложке. Там было изображено лицо то ли атланта, то ли гиперборейца. И в сознании Протера это связалось с Вием – оком всевидящим. Пока он возвращался, прочитал на ходу ее всю. И входя в пельменную, он громко заявил: – Мы сейчас же отправляемся на Тибет. Ол подавился последним пельменем. Кэтти традиционно по-русски выругалась: хотя Тибет был ее давнишней мечтой, но записываться в монашки Кэтти уже не собиралась.

Но и желания покрутить пальцем в районе виска у нее тоже уже не было.

– Я предлагаю отправиться на Тибет на ослах, – произнесла она философски, – через Индию. Я там заодно тантрой позанимаюсь, возможно, в семейной жизни пригодится! Ну, во-первых, только такие ослы и достойны общаться с себе подобными, потому что мы приперлись за тридевять земель, и, еще даже не познакомившись с этой культурой, мы должны ломать себе все и переться на этот долбаный Тибет! А во-вторых, я просто хочу выспаться! Это она произнесла уже на английском.