Альфред Леманн - Иллюстрированная история суеверий и волшебства Страница 33

Однако же, хотя вера в ведьм и их действия в протестантских землях оставалась в прежней силе, там уже восставали против применения для борьбы с ними магических средств. Протестантские авторы, описывавшие колдовство, выступали во всеоружии здравого смысла и иронии против народной магии, направленной против ведьм.

В своем вышецитированном труде, упомянув о различных средствах защиты от ведовства, в числе которых многие по невежеству употребляли священные предметы, Преториус говорит:

«Удивительно, что они (ведьмы) не переносят игры на арфе, потому что Давид арфой изгонял из Саула злых духов». И далее:

«Бог дал нам крест и крестное знамение не в качестве телесного лекарства, он дал нам хлеб и соль для пищи, а слово свое — чтобы слушать и хранить его в сердце, а не вешать на шее в ладанках, что делают даже для скота. Может ли это помочь скоту, не имеющему разума? Разве слово Божие дано скотам? Как бы хорошо ни было средство само по себе, все-таки нельзя одобрить всякое его применение или всякий способ пользования им. Не есть ли человек лучшее творение Божие? Не создан ли муж по образу и подобию Бога? И не есть ли жена, которая может молчать, дар Божий? Но если они вдвоем занимаются развратом и молчат об этом, то разве это будет тоже лучшее дело и дар Божий?.. Точно так же и слово Божие есть добро и источник жизни. Но оно есть смерть для того, кто им злоупотребляет».

Таким образом, протестантская точка зрения была, в сущности, та же, что и в древней церкви, а именно: демоны существуют и имеют власть вредить; но христианин своей верой — и только верой — защищен от их козней.

Реформация, стало быть, боролась преимущественно с невежественной народной магией в той форме, в какой она развита была в католических странах. Поэтому последняя в странах, примкнувших к реформации, мало-помалу исчезла. Но собственно главная борьба с чародейством во всех его проявлениях велась наукой. Средневековая наука была, как мы уже сказали, удивительной смесью изучения природы и магических искусств, развившейся на основе, данной маврами. Развитие этой тайной науки, или «сокровенной философии», имеет столь большой интерес и важное значение, что в нашем труде ей посвящена будет отдельная глава; здесь же мы ограничимся только несколькими важнейшими пунктами. Выше мы уже видели, что ее приверженцы, хотя бы и невольно, стали причиной того, что вера в чародейство, а вместе с тем и в черную магию, получила в Европе такое быстрое развитие, естественным последствием которого были процессы о ведьмах. Но если ученая магия по меньшей мере косвенно и имела на своей совести это ужасное народное бедствие, то позднее она загладила свою вину, открыто выступая против этого безумия и ведя борьбу с ним. Европейские ученики мавров после критического анализа не остановились на данных основных положениях: с течением времени они убедились, что из всех магических искусств возможно было только то, которое основывалось на применении сил природы и на естественном взаимодействии вещей.

Рис. 25. Иоганн Вейер (со старинной гравюры 1576 г.)

Генрих Корнелий Агриппа Неттесгеймский был, вероятно, первым, осмелившимся публично признать, что многое в учении сокровенной философии было заблуждением. В молодости, в 1510 г., он даже написал сочинение «De occulta philosophia» (отпечатано в Кельне в 1533 г.), в котором собрал всю магическую мудрость того времени; но в 1527 г. он издал книгу: «De incertitudine et vanitate scientiarum», в которой говорит, что многое, о чем он писал прежде, было пустым делом, на которое было им потрачено много денег и времени. В 1558 г. итальянец Джамбаттиста делла Порта издал небольшое сочинение: «Magia naturalis», наделавшее много шуму и выдержавшее много изданий на различных языках. Книга эта скорее была в своем роде практической физикой, показывавшей, как природными средствами можно делать множество замечательных фокусов.

Кроме нескольких действительно хороших глав она содержит также несколько опытов, которые совершенно неисполнимы. Во всяком случае, эта книга имела то значение, что она показывала, как многое, кажущееся волшебным, может быть выполнено при достаточном знании законов природы.

Вера в ведьм тоже подверглась сильным нападкам, которые следовали одни за другими. Ученик Агриппы врач Иоганн Вейер издал в 1563 г. книгу «De praestigiis daemonum», в которой он, не отвергая вполне возможности чародейства, утверждает, однако, что большая часть того, что приписывается ведьмам, есть продукт воображения и никогда не существовало и не могло существовать. Еще решительнее выступает в Англии в 1584 г. Реджинальд Скот в своем сочинении «Discovery of witchcraft». Эти нападения, конечно, не оставались без ответа; Бодинус и Дельрио с большой ученостью и остроумием отстаивали древнюю веру в ведьм, а процессы шли своим чередом; однако уже начиналось то брожение, которое в конце концов должно было окончательно подорвать это суеверие.

Одновременно с этими спорами или в ближайшие годы быстро появляются одно за другим великие открытия в области астрономии и физики Галилея, Кеплера, Отто фон-Герике и Гюйгенса. Они вдвойне влияли на суеверия того времени. Во-первых, эти открытия лучше всего помогли открыть глаза образованным классам на то, что все происходящее в мире совершается по точным законам, а не по произволу демонов и ведьм. В то же время они обогатили свою эпоху новыми сведениями относительно законов природы, зная которые, можно было естественными средствами производить в несравненно большем объеме разные удивительные физические опыты, считавшиеся до тех пор за действия волшебства. В целом ряде книг, появившихся за время с 1631 по 1660 г., особенно обращали на себя внимание две: Афанасия Кирхера — обстоятельное и местами очень хорошее описание опытов с магнитом, волшебным фонарем и духовыми инструментами, и большой трехтомный труд Каспара Шотта «Magia universalis naturae et artis» (1657), содержавший вместе с чисто физическими исследованиями множество практических применений полученных результатов. Такие книги должны были сильно ослабить веру в чародейство в образованных кругах общества.

Что вообще было уже положено начало новому взгляду на вещи, видно из того, что три иезуита: Таннер, Шпее и Лейманн в 1625–1631 гг. нападали на произвол, проявлявшийся в процессах о ведьмах и более или менее открыто опровергали веру в ведьм. Даже в этой области стали применять экспериментальный метод, заставляя ведьм в присутствии свидетелей мазаться мазью, чтобы посмотреть, действительно ли они могут летать. Путем повторения такого рода опытов наконец убедились, что перелеты ведьм — дело совершенно невозможное. Обыкновенно при этом происходило не что иное, как то, что ведьма впадала в глубокий сон, в котором ей снились все те приключения, которые, по народным представлениям, должны были происходить с ведьмой во время ее ночного полета.

Подобные наблюдения оказывали свое действие, и в XVII веке ученый мир был полон споров относительно действительности ведовства. Вплоть до конца XVII века спор вертелся главным образом на действительности отдельных явлений; но еще не отваживались колебать самые основы веры в участие в этом деле демонской власти. Приближалось, однако, уже то время, когда явилась возможность этого. Реформатский проповедник в Амстердаме д-р теологии Бальтазар Беккер был руководителем последней и решительной борьбы. В 1691–1693 гг. появился его большой труд: «De betoverde Wereld» в четырех томах, в 1693 г. он был переведен на немецкий язык под заглавием «Заколдованный мир» («Die bezauberte Welt»).

Это одно из самых основательных и подробных произведений, быть может, самое большое, какое когда-либо было написано о магии. Немецкое оригинальное издание заключает в себе не менее 1000 страниц убористой печати в формате in quarto. Во всеоружии богословской учености и здравого смысла Беккер оспаривает верование в ведовство; но он пошел дальше, чем на то давало ему право Священное Писание, отрицая существование демонов.

В первом томе он излагает воззрения язычников и современных дикарей на злых духов, затем подробно доказывает, что евреи ко времени Иисуса Христа также имели эту веру, которая перешла и в христианство и повсеместно распространилась вместе с ним. Второй и третий тома заключают в себе собственно полемическую часть произведения. Во втором томе он нападает на веру в царство демонов, доказывая на основании разума, что эта вера противоречит вере во всемогущество Божие и не имеет будто бы никакого основания ни в Ветхом, ни в Новом Завете. В третьем томе он говорит о сношениях людей с дьяволом и, продолжая идти все тем же путем, доказывает, что такое предположение идет наперекор здравому смыслу и не имеет себе никакой опоры в Библии. Наконец, в четвертом томе передает известные истории о ведьмах и раскрывает, что при более детальном анализе все они, как оказывается, основаны лишь на воображении; ни об одной из них нельзя доказать, чтобы в ней имели место действительные сношения между людьми и демонами.