Чарльз Ледбитер - По ту сторону смерти Страница 35

Почему это случается нечасто?

Сознание заурядного человека действует в рамках традиционного, и когда он слышит подобную историю, его первой мыслью бывает: "Если это так, то почему такие вещи не случаются чаще? Почему все люди, неожиданно ушедшие из жизни, не возвращаются, чтобы завершить свои дела? Очень многих документов никогда не находят, а масса несправедливостей не исправляется".

Прежде всего наше дело сейчас — наблюдать, регистрировать и изучать факты такими, какими они предстают перед нами, а не спрашивать, почему они таковы; и то, что подобные события происходят относительно редко, не даёт нам право ни отрицать их подлинность, ни выражать недовольство, что они не случаются чаще. Тем не менее для того, кто изучает оккультные явления, нетрудно дать предположительные ответы на такие вопросы.

Случаев вмешательства в нашу жизнь со стороны мёртвых на самом деле гораздо больше, чем мы предполагаем; однако в видимых появлениях ушедшие нуждаются относительно редко. Силы их мысли часто бывает достаточно, чтобы подействовать на ум живых и передать им таким образом свои желания или указать, где искать то, в чём они нуждаются. Как правило, только после неудачных попыток так сделать наши ушедшие друзья прибегают к более энергичным действиям. Кроме того, будьте уверены, что на каждый случай появления призрака, о котором нам довелось услышать, всегда приходится дюжина неизвестных миру, поскольку людям свойственно быть сдержанными в своих столь личных и священных переживаниях.

Также следует помнить, что многие люди после смерти пребывают значительное время в бессознательном состоянии, как мы объяснили ранее, и что, придя в себя, они обычно очень заняты собственными желаниями и новыми условиями, в которых оказались. Кроме того, подавляющее большинство людей невежественны в этих вопросах первостепенной важности, и заурядный человек не знает, каким образом передать мысль из астрального мира в физический — он понятия не имеет о возможностях телепатии и совершенно не подозревает о своей способности материализоваться или стать видимым для своих друзей посредством ментального впечатления.

К тому же друзья, оставшиеся по эту сторону, обычно лишены всякой восприимчивости: их мысли сосредоточены на материальном, они считают умершего навсегда исчезнувшим из этого мира, и ждать от него помощи или известия им не приходит в голову. Фактически положение сводится к следующему: заурядный умерший не знает, как сделаться видимым, даже если имеет такое желание, а заурядный человек на физическом плане не представляет себе, что нужно делать, чтобы материализация стала для него возможной. Удивительно не то, что столь немногие умершие являются нам, а то, что некоторым из них вообще удаётся преодолеть эту тройную преграду — силу нашего невежества, бахвальство нашего скептицизма и броню наших предрассудков. Если бы мы были немного мудрее и менее претенциозны, сколько могли бы мы узнать, и насколько полнее и счастливее была бы наша жизнь! Вне всякого сомнения, умершие неоднократно пытаются установить контакт с живыми, и если они терпят в этом неудачу, это не их вина; наш медлительный ум, наш материализм, наш эгоизм закрывают нам доступ ко многим поучительным вещам. Нетрудно заметить, до какой степени большинство людей ещё напоминают "человека с граблями на навозной куче" из "Странствований пилигрима" Буньяка, который упорно рылся в грязи в поисках монет, отказываясь поднять глаза на ангела, стоящего над ним и протягивающего ему вечную корону.

После смерти, так же как и при жизни, некоторые люди находятся под сильным влиянием традиционных представлений. Мне известно много случаев, когда главной заботой недавно умершего бывают похороны его тела, то, чтобы они сопровождались многолюдной процессией и были отмечены пышной скорбью! Это в особенности характерно для некоторых выходцев из бедноты, которые рассматривают похороны как высшую почесть для умершего, очень приятную для них, когда всё это происходит в соответствии с обычаями.

ТЕ, КТО ЖЕЛАЕТ ИСКУПИТЬ ВИНУ

Желание признать вину или каким-то образом её искупить часто удерживает человека в тесном контакте с землёй, продолжающемся иногда много лет. Вот случай подобного рода, в котором угрызения совести из-за мелкого воровства преследовали человека около 30 лет.

Раскаяние в воровстве

Однажды ночью некая мадемуазель В., находясь у своей тётки, была сильно напугана призраком пожилой привлекательной женщины, судя по всему, служанки, но служанки высшего класса, которая подошла к её кровати, наклонилась над ней и, казалось сделала большое усилие заговорить, но не смогла и затем исчезла.

Спустя несколько месяцев она в гостях у подруги, устраивавшей спиритические опыты, несколько раз принимала участие в сеансах. Во время одного из них пришёл дух или же тот, кто назвался им, и представился Сарой Кларк; имя обеим дамам было неизвестно. Из сообщений явившейся выяснилось, что много лет назад она служила экономкой у тётки мадемуазель В.; она безуспешно пыталась войти в контакт с мадемуазель В., когда молодая девушка гостила в старом доме. Её целью было признаться в преступлении и попросить прощения у своей старой хозяйки. Она добавила, что волнение, которое причиняло ей это желание, заставляло её быть привязанной к комнате, которую она занимала при жизни. Продолжая свою исповедь, она сказала, что поддалась соблазну украсть и спрятать несколько маленьких предметов фамильного столового серебра (серебряную сахарницу и другие вещи, которые она перечислила). Она очень просила мадемуазель В. рассказать об этом тётке и выразить ей её раскаяние в содеянном, а также надежду быть прощенной.

Спрятанная запись исповеди

Наш друг получил приглашение на обед в один из загородных домов. Приехав туда раньше обычного и пройдя в салон, он увидел, что хозяйка ещё не спустилась, и что там находился только католический священник, который ему был совершенно не знаком. Он сидел на диване и внимательно читал толстую книгу. Когда наш друг вошёл, священник поднял глаза, учтиво, но молча поклонился ему и продолжал читать. Это был человек крепкого сложения и, по-видимому, энергичный, принадлежавший к "христианам мускулистого типа", однако на лице его лежала печаль такой усталости и тревоги, что это привлекло внимание нашего друга. Он заинтересовался этой личностью и гадал про себя, каким образом священник оказался приглашенным в этот дом. После секундного молчания наш друг медленно и торжественно произнёс:

— Во имя Господа, кто Вы такой и чего Вы хотите? — Призрак закрыл книгу, поднялся и после лёгкого колебания заговорил тихим, но отчётливым и размеренным голосом:

— Ко мне ещё никогда не обращались таким образом; я скажу Вам, кто я и чего я хочу... Как Вы видите, я священник католической Церкви; и восемьдесят лет назад дом, в котором мы сейчас находимся, принадлежал мне. Я был хорошим наездником и очень любил псовую охоту. Однажды, когда я собирался отправиться на свидание со своими товарищами по охоте, ко мне пришла молодая дама из очень высокопоставленной семьи с целью исповедаться. Естественно, я не хочу повторить того, что она мне сказала: это касается чести одного из самых знатных домов Англии. Сказанное ею мне показалось настолько важным (история была довольно запутанная), что я имел неделикатность, даже грех, так как наша Церковь строго запрещает подобное, — сделать письменные заметки, пока дама исповедовалась. Когда я дал ей отпущение и она ушла, у меня оставалось время как раз успеть на свидание, но даже в спешке я не забыл тщательно спрятать заметки об ужасной тайне, которая была мне доверена.

По причинам, которые здесь не место объяснять, я велел вытащить несколько кирпичей из стены одного из коридоров нижнего этажа и устроил там маленький тайник. Я подумал тогда, что записи будут храниться там в полной безопасности до моего возвращения; я хотел на досуге внимательно изучить и разобраться во всех сложностях истории, а затем уничтожить компрометирующий документ. Между тем я поспешно спрятал листки в книгу, которую держал в руке, бегом спустился по ступенькам, бросил книгу в тайник, задвинул кирпичи, вскочил на лошадь и помчался.

В этот день на охоте я был выбит из седла и погиб; с тех тор я обречён обитать в этом доме, который был моим при жизни, пытаясь помешать возможному обнаружению роковых записей, которые я имел грех столь неразумно сделать. До сих пор ни один человек не осмеливался заговорить со мной, как это сделали Вы: и я уже отчаялся иметь хоть малейшую надежду на помощь и избавление от невыносимого бремени, но теперь... Хотите ли Вы спасти меня? Если я покажу Вам, где спрятана моя книга, можете ли Вы поклясться самым святым для Вас, что уничтожите бумаги, находящиеся в ней, не читая их и не допустив, чтобы кто-нибудь прочел хотя бы одно слово. Вы обещаете так сделать?