Ошо - Суфии. Люди пути. Беседы о суфизме Страница 35

Например, на протяжении нескольких дней вы подавляли свой гнев в офисе, на рынке, с друзьями, в клубе, потом однажды внезапно он прорывается на вашего ребенка: вы его сильно бьете и делаете вид, что это для его же блага. Вы знаете, что он был только предлогом, что бедный ребенок совершенно без надобности страдает из-за вашей злости. И ребенок видит, что он ничего не сделал, по крайней мере, не в той степени, чтобы так жестко обращаться с ним. Вы знаете, что на лицо ребенка вы спроецировали лицо вашего начальника, вы спроецировали лицо своей жены, вы спроецировали столько лиц, столько ситуаций. И бедный ребенок стал жертвой.

Такой гнев уродлив. Такой гнев приходит оттого, что вас учили, что злость — это плохо, никогда не злись.

Все спонтанное прекрасно. Я не говорю, что нет состояний сознания, в которых гнев исчезает, — но он исчезает, только если вы спонтанны. Злость, жадность, страх, секс — все исчезает. Может наступить момент, — далеко не сразу, конечно, — когда вы приобрели опыт жизни в ее истине, в ее реальности, когда вы прожили все ее возможности, — и вот наступает момент, когда вы выросли из прежней жизни. Тогда все прежние вещи превращаются в игрушки, оставленные позади. Они выглядят детскими, незрелыми, недоразвитыми. Не то чтобы вы их осуждали, не то чтобы вы надеялись, что попадете в рай, — в них ничего нет. Вы ничем не жертвуете, нет никакой жертвы.

Хрущев хотел узнать, что о нем на самом деле думают люди. Естественно, они бы ему не сказали, если бы узнали его, поэтому он облачился в тщательно продуманный камуфляж, надел очки, наклеил усы и полетел в маленький городок на Урале.

Там он встретил крестьянина и сказал: «Скажи, что ты думаешь о Хрущеве?»

Крестьянин ответил: «Тс-с-с-с... ты что, спятил?»

Он украдкой посмотрел по сторонам и позвал главу правительства в свой дом. Там он закрыл все окна, запер двери на засов, задвинул шторы и затем прошептал: «Он мне нравится».

Такова ситуация, в которой находится человек, — слишком много страха. В вашу систему, в вашу кровь было влито столько страха. Он проникал в вас даже с молоком матери. Вы воспитывались в страхе.

Если вы по-настоящему хотите быть со мной, отбросьте чувство вины. Та же энергия, которая превратилась в комплекс вины, освобождаясь, становится празднованием. Празднование — это верный подход. Празднуйте все, что дал вам Бог. Я обещаю вам, что, если вы можете праздновать все, что дал вам Бог, вы станете достойны большего.

Однажды секс исчезнет, и вы станете способными любить. Однажды любовь исчезнет, и вы станете способными к молитве. Однажды молитва исчезнет, и вы станете Богом самому себе. Но вы должны начать проживать то, что вам дано.

Я слышал...

Сестра Агнесс прогуливалась по парку неподалеку от монастыря, когда на нее напали и изнасиловали.

Услышав об этой ужасной неприятности, настоятельница монастыря поспешила в больницу:

— Ах, доктор! Как бедняжка Агнесс?

— Она в порядке, — сказал врач, — пластическую операцию закончат через несколько часов.

— Что?! — воскликнула настоятельница. — Зачем ей потребовалась пластическая операция?

— Мы пытаемся убрать улыбку с ее лица...

Вот что ваши так называемые религии делают с людьми: подавление, подавление, подавление. Они не позволяют вам быть собой, быть естественными существами. Они вас калечат, парализуют. Конечно, легко контролировать парализованных людей, легко контролировать искалеченных людей, легко доминировать над мертвыми людьми.

А вот людей, наслаждающихся жизнью, трудно контролировать. Будет трудно отправить людей на войну, если они действительно полноценно живут сексуальной жизнью. Это будет невозможно. Почему? Зачем предельно удовлетворенному человеку идти на войну?.. Потому что какие-то глупые политики воюют из-за каких-то дурацких проблем? Где должна быть граница одной страны — несколько миль сюда или несколько миль туда? Можете ли вы убедить людей пойти и умереть из-за этих глупостей? Не можете. Если они действительно полноценно проживают свою жизнь, они посмеются над всей нелепостью этого: «Зачем?»

Но прямо сейчас все точно наоборот. Люди готовы идти на войну, потому что они практически мертвы. Война дает им хоть какое-то ощущение жизни, какое-то нервное возбуждение. Им так скучно — наскучила жена, наскучил муж, наскучили дети, наскучила вся эта штука под названием жизнь. Война приносит немного радости.

Люди чувствуют себя счастливыми, когда идет война. Можно заметить едва различимую радость на лицах солдат, идущих на войну. Повсюду вы можете видеть трепет, приключение. Почему? Их жизнь так скучна, что в сравнении с ней даже смерть кажется чем-то несравненно лучшим.

Если жизнь людей — это празднование, вы не можете затащить их на войну. Вы не можете затащить людей на войну из-за дурацких причин — идеологических, религиозных. Они просто откажутся. Они посмеются над нелепостью всего этого. Вы не можете заставить людей заниматься уродливой работой, работой, которая просто разрушает их души.

Но мертвецов можно силой направить куда угодно. Вы можете превратить человека в клерка, и он всю жизнь будет перекладывать с места на место папки. Всю свою жизнь он будет просто перемещать папки, в его жизни не будет никакой радости. Но виноватый человек не может ожидать большего. Что бы ни случилось, слава Богу, что он вообще трудоустроен.

Мертвые люди будут продолжать жить. Мужчина будет продолжать спать с нелюбимой женщиной. Он так виноват, он чувствует, что даже то, что у него есть хоть какая-то женщина, это уже благословение Бога. Женщина будет продолжать жить с мужчиной, которого ненавидит, к которому испытывает отвращение. Виноватых людей можно поместить в любую дыру, в любую темницу.

Но когда люди счастливы, они живут своей жизнью. Когда они счастливы, они становятся лесорубами, садовниками, фермерами, рыбаками, они становятся певцами, танцорами, поэтами, художниками. Возможно, кому-то нравится быть и клерком, но это другое дело. Он сам выбирает это. Это его выбор.

И люди не будут так сходить с ума из-за денег. Деньги — это заменитель любви. Когда вы не получаете любовь, вы пытаетесь заполучить побольше денег, больше денег. Деньги — это заменитель любви. Поэтому люди, которые очень скупы в том, что касается денег, это очень нелюбящие люди. Они не могут позволить себе быть любящими. Если они любят, они не могут быть скупыми — это взаимоисключающие вещи. Любящий человек никогда не скуп, скупой человек никогда не любит. Ему не нужна любовь. Его любовь — это деньги, его Бог — это деньги, он поклоняется деньгам. Этого достаточно.

Еще есть люди, зависимые от власти, которые проводят всю жизнь в попытках заполучить еще больше и больше власти — чтобы оказаться в Нью-Дели, Вашингтоне или Москве. Кажется, что вся их жизнь — это всего лишь усилие добраться до столицы. Зачем? Почему людям так нравится власть? Откуда это безумие, это политическое безумие? Причина в том, что они не властны над собой. Им нужен заменитель. Они чувствуют себя счастливыми, только когда обладают властью над другими.

Человеку, который имеет власть над собой, не нужно беспокоиться. Зачем ему беспокоиться о том, чтобы иметь власть над другими? Этого достаточно, этого более чем достаточно, что у него есть власть над собой.

Поэтому в Индии мы зовем саньясина «свами». «Свами» означает тот, кто имеет власть над собой. Весь его поиск в том, что «я должен быть собой. Этого достаточно, это полностью удовлетворяет, что я хозяин самому себе». Этого достаточно. Зачем беспокоиться о том, чтобы быть хозяином над другими?

Но люди упускают эту базовую власть, поэтому они идут путями безумия, сумасшедшими путями — политика, деньги, власть, престиж, слава. Все это уродливые вещи. Это невротичные вещи.

И религии не только осуждали это, они создали изощренный механизм, чтобы вы осуждали самих себя. Священник не может следовать за вами повсюду, родители не могут ходить с вами повсюду, поэтому они создали очень изощренный механизм — почти как электрод Дельгадо, имплантированный в мозг, — они поместили в вас совесть, которая все время осуждает.

Однажды родители сказали: «Не занимайся любовью с этой женщиной, она еще не твоя жена, и любовь запретна», и вот вы оказались наедине с этой женщиной, это может быть ночь полнолуния, вам может захотеться любви, ей может хотеться любви, и родителей больше нет — они далеко, за мили от вас, может, даже умерли — но есть совесть. Глубоко в вашем сердце кто-то продолжает говорить: «Не делай этого. Это нехорошо». Даже если вы это сделаете, вы не получите удовольствия, потому что родители все время вмешиваются. Если вы не сделаете этого, вы будете несчастны, если сделаете, будете несчастны — в любом случае вы будете несчастны.

Я слышал, что в наши дни, особенно в Америке, родители слишком заняты даже для того, чтобы наказывать своих детей! Мамы бегут играть в бинго, папы бегут на поле для гольфа или в боулинг-клуб. У мам свои ухажеры, у пап свои подружки. Перед выходом из дома они просто говорят: «Сынок, мы оставили на двери ремень. Если ты провинишься, ударь себя шесть раз».