Йога сновидений. Наполните свою жизнь светом при помощи практики осознанных сновидений - Эндрю Холечек Страница 39

Даже десятилетия спустя я не нахожу для этого слов, хотя со временем пришло понимание. Слушая мой поверхностный вопрос, он на самом деле вслушивался в моё сокровенное существо. Он не отвлекался на мою поверхностную презентацию, на мою психику и её глупые вопросы, а обратился к глубочайшим аспектам моей души. Ринпоче слышал такие мои вопросы, о существовании которых я даже не подозревал. Он знал меня лучше, чем я сам знал себя, и именно поэтому я почувствовал, что могу вверить себя его мудрости. Согьял Ринпоче так описывает эту нашу глубочайшую часть:

Всю вашу жизнь в вас жили два человека. Один – это эго, словоохотливое, требовательное, истеричное и расчётливое; второй – это скрытое духовное существо, чей безмолвный голос мудрости вы слышали лишь изредка – или редко обращали на него внимание. По мере того как вы всё больше слушаете учения, осмысляете и интегрируете их в свою жизнь, ваш внутренний голос… пробуждается и усиливается, и вы начинаете отличать его руководство от крикливых и увлекательных голосов эго. К вам начинают возвращаться воспоминания о вашей истинной природе во всём её величии и уверенности. По сути, вы обнаруживаете, что нашли в себе собственного мудрого проводника, и… вы начнёте отличать его истину от разнообразных обманов эго164.

Это тот голос, который Ринпоче услышал во мне и на который указал мне.

С практикой йоги сновидений мы в фундаментальном смысле меняем свой ум. Мы меняем свой ум, а значит, идентичность, теперь отождествляясь не с психикой, а с умом ясного света. Мы настраиваемся на мудрого проводника – «мудрого парня» – внутри. Эта перемена меняет всё165. Если перефразировать Стивена Левина, мы не физические существа (психика), переживающие духовный опыт (проблески ума ясного света). Мы духовные существа (ум ясного света), переживающие физический опыт (временно заблудившиеся в психике).

Пока мы не вступим на духовный путь, для большинства из нас единственный вариант – это отождествление с психикой. В конце концов, это наш сознательный опыт, так с чем ещё нам отождествляться? Духовная практика знакомит нас с более глубокими и освобождающими аспектами нашего существа, что позволяет нам перестать отождествляться с тем, кем, как нам кажется, мы являемся, и постепенно отождествиться с тем, кем мы являемся на самом деле. Изначальная цель нашей жизни в том, чтобы стать лучшей версией самих себя. Ум ясного света и есть эта версия.

Зов ума ясного света

Что делает ум ясного света – пассивно лежит, ожидая нас, подобно одинокой матери, жаждущей возвращения потерянного дитя, или же активно воздействует на нашу сознательную жизнь? Мы уже видели, что относительный бессознательный ум оказывает огромное воздействие на наши жизни. Но что можно сказать об абсолютном бессознательном уме?166 Согьял Ринпоче пишет:

Наша природа будды [ум ясного света] имеет активный аспект, который является нашим «внутренним учителем». С того момента, когда мы оказались во власти омрачений, этот «внутренний учитель» безустанно трудился… пытаясь вернуть нас к сиянию и простору нашего истинного бытия… непрерывно работая над нашей эволюцией и применяя всевозможные искусные средства и разнообразные ситуации, чтобы учить, пробуждать и вести нас назад к истине167.

Несмотря на сильную фильтрацию и искажение в слоях субстрата и психики, когда мы настраиваемся на ум ясного света, мы можем видеть его подсознательное воздействие, проявляющееся во всём, что мы делаем. Поняв его влияние, мы можем начать отделять подлинное удовольствие (движущей силой которого является наш ум ясного света) от замещающих его удовольствий (движущей силой которых являются субстрат и психика). Мы разрываем свой союз с видимостью, с внешним, и вступаем в союз с реальностью, с внутренним. Это монументальное переключение, поскольку оно позволяет нам твёрдо встать на духовный путь и двигаться в верном направлении.

Например, ум ясного света проявляет себя в нашем желании счастья. Все мы хотим быть счастливыми. Если мы пристально исследуем это желание, то увидим, что по сути оно является желанием единства, недвойственности. Несчастье – это результат двойственности, проявляющийся в ощущении неполноты или недостатка чего-то. Мы не совсем уверены, чего именно нам недостаёт, но нам кажется, будто что-то не так. Если мы отождествляемся исключительно с психикой, нам действительно чего-то не достаёт. Наша идентичность не полна, и наше желание верно указывает нам на это. Однако ощущение того, чем можно удовлетворить это желание, не так верно.

Большинство из нас уверено, что это желание можно удовлетворить приобретением форм, внешней видимости. Есть «другой» – обычно человек или объект, с которым мы хотим соединиться или которым хотим обладать. В момент единения, когда мы обретаем объект или человека, возникает кратковременный относительный опыт недвойственности. Мы на время становимся счастливыми, когда получаем то, чего хотим. Так рождается вездесущий зуд консюмеризма, возникающий из иллюзии материализма (того, что снаружи действительно есть «другой»), являющейся продуктом нашей веры в психику и её бесконечные формы. Когда нам удаётся заполучить одну из этих форм, мы чешем место этого изначального зуда. Мы ощущаем полноту. Однако на самом деле мы просто толстеем. Мы «питаемся» неправильно, так что голод постоянно возвращается.

Как мы уже убедились, в нашем сердце нет фундаментального желания видимостей. Мы желаем реальность. Но мы не знаем её. Так мы проводим свои жизни в погоне за замещающими удовольствиями на уровне форм или видимостей, поглощая всё подряд в надежде, что следующий объект сделает нас счастливыми. Однако мы никогда не будем удовлетворены объектами. Замена – это замена. Мы никогда не будем счастливы, если будем гнаться за внешними формами. Мы скучаем по своему абсолютному дому, однако эта тоска выражается относительными, а значит, не приносящими удовлетворения способами.

В наших терминах мы на самом деле тоскуем по уму ясного света. Наше истинное «я» – это естественное единство, которого мы ищем и которое приносит подлинное удовлетворение. Это желание абсолютного просвечивает сквозь все уровни подобно свету далёкого маяка, проникающему сквозь туман, искажаясь и в результате выражаясь относительным образом как наша страсть к внешним формам. Это желание и его искажение фундаментально движет всем, что мы делаем, на поверхности наших жизней.

Автор Ричард Лоув пишет о «расстройстве дефицита природы» и утверждает, что человеческие существа, особенно дети, проводят всё меньше времени на природе и поэтому становятся