Григорий Луговский - Мистическая история Донбасса Страница 4

Шаманский костюм обычно являлся отражением всего мироздания, включая изображения символов трех миров. Тем самым шаман превращался в человека-храм, космического человека.

Шаман в узком смысле — человек, наделенный способностью общаться со сверхъестественными существами, духами и божествами. Шаман проявляет себя либо вследствие природного дара, выявляемого чаще в детстве по каким-то признакам (хотя имеются случаи, когда шаманами становились уже в зрелом возрасте), либо в результате научения, которому подвергаются, как правило, представители шаманских династий. Главное действие шаманского культа называется камланием (от тюркского «кам» — шаман). Это ритуальная пляска, сопровождаемая ритмичной музыкой, а часто и пением. В результате камлания шаман доводит себя до состояния ритуальной смерти, когда его душа покидает тело и начинает путешествие в «верхний», или «нижний» мир. В таком состоянии шаман мог перевоплощаться в животных (часто в птиц) и божеств, а потом, придя в сознание, подробно, иногда часами, описывать запредельные приключения свой души. Представление о том, что шаман особым образом связан с каким-то животным, очень распространены, а сюжеты ритуального перевоплощения (переодевания в животное) известны еще в палеолитическом искусстве (та же «Пещера Трех Братьев»). Универсальные поверья об оборотнях, превращениях колдунов и ведьм в животных исходят из шаманской практики. Очевидно, начала таких представлений следует искать в тотемизме, который нужно рассматривать как одно из проявлений шаманских представлений11.

М. Элиаде считал именно экстаз главной качественной чертой шаманизма. Без экстатической практики шаманизм вырождается в жреческие культы, где роль отдельной культовой фигуры минимизируется, зато начинает процветать бюрократия, выстраивается сложная иерархия. Если жрец — колесико религиозной системы, то шаман — ее столп, костяк. Важное отличие шамана от поздних священнослужителей и профанных членов первобытного коллектива — в способности говорить с миром, вступать в равноправный диалог, тогда как обычный человек мог только обращаться к природе (или сверхъестественному миру) в форме молитв и жертвоприношений, но обречен не слышать ответа12. Шаман подобен храму поздних эпох, сакральному центру (не зря шаманский костюм, или его бубен часто символизировали мировое дерево, персонифицирующее и саму структуру Космоса, и способность контакта с разными его уровнями), он — символ перехода, а потому его практика — саможертвование, обращение через себя к иному миру, тогда как нешаманы (в т. ч. и поздние жрецы) обращаются туда через жертву (символ первопредка, «съеденный Бог»), либо через посредника-шамана — жертву живую.

Шаман отличается от позднего жреца именно потребностью и способностью творить, постоянно создавать новое в русле единого духовного потока, но «не смотря на общую основу мировоззрения, каждый шаман вносит в это мировоззрение свое индивидуальное толкование, он по-своему объясняет причины различных явлений природы… люди, не получившие шаманского дара, живут теми воззрениями, которые передаются им от предков, шаманы же в основном базируются на своих видениях»13. «В шамане как будто и нет ничего такого, чего нельзя было бы обнаружить у иных сакральных лиц. Однако все эти качества и свойства явлены в шамане сверх меры — его способности восприятия мира, контакты с предками и духами, жизнедательные потенции, владение словом и т. д.» — отмечают исследователи южносибирского шаманизма14.

Вырисовывается картина такого мировосприятия первобытного человека, где в центре, словно ось всей духовной системы, стоял особый специалист-шаман, который своей личностью манифестировал идею единства природы и общества. Шаман был одновременно и магом, и духом, и богом и зверем (что очень напоминает аристотелевскую характеристику философа). Он умеет как входить в экстаз (ритуальная смерть шамана, когда его душа путешествует вне тела), так и быть одержимым (вхождение духов в его тело). Экстаз (выдох культуры) — это волюнтаристический акт человека как повелителя природы, мага. Одержимость — вдох, вслушивание в мир, то есть акт познающей, отражающей бытие воли. Разделить эти два акта невозможно, как невозможны вдох и выдох отдельно друг от друга. Поэтому шаманизм представляет единство анимистической идеи (одухотворение всего окружающего мира) и магической практики (веры в возможность воздействовать на природу и людей при помощи особых технологий). Магия выступает такой практикой, которую могли создать и успешно развивать только такие люди как шаманы.

Изображения «двоедушников», существ близнечной природы, популярны с неолита Балкан до средневекового искусства коми. Вероятно, они символизировали шаманскую способность быть одновременно в двух местах — мире людей и мире сверхъестественном, духовном.

Согласно представлениям шаманистов, человек, которому суждено было стать шаманом, переживал симптомы так называемой «шаманской болезни». Обычно считалось, что духи сами выбирали шамана: «…духи являются своему избраннику или во время уединенных прогулок, или во сне. Так представляли себе начало шаманской деятельности саамы. По старинным преданиям таджиков, духи давали понять человеку о своих намерениях различными знаками: вдруг откуда-то в него летели комья земли, слышались ему звуки, напоминавшие птичье чириканье, а то духи представали перед ним в человеческом образе»15. Отказаться от служения духам человек уже не мог — тогда начинались страдания и болезни, порой заканчивавшиеся смертью избранного. В научной литературе нет четкого описания симптомов «шаманской болезни», но, судя по всему, она представляла собой психическое и нервное расстройство, сходное с эпилепсией. Это дало повод в начале ХХ века утвердиться теории о шаманстве как культе сумасшествия, но такой взгляд, слишком упрощенно трактовавший феномен шаманизма, позже был отброшен наукой.

По представлениям шаманистов, человек имеет несколько душ (как правило, три), но у шамана есть особая, «лишняя» душа, определяющая его дар. У некоторых народов Сибири существует даже вера в наличие у шаманов «лишней кости», что уже на физиологическом уровне должно было отделять шамана от обычных людей. Распространенный на всех континентах миф о близнецах находит воплощение в идее двойственности шаманской природы (член социума людей и духов, руководствующийся сознательным и иррациональным) и в славянском термине «двоедушник» — колдун. Характерны в этом отношении находки антропоморфных сдвоенных фигур в неолитической культуре Анатолии и энеолитическом искусстве Балкан (в том числе у трипольцев), которые связывают с культом близнецов16. Очень похожие медные изображения (двойчатки) представлены в финно-угорском искусстве раннего средневековья. Этот сюжет легко увязывается с «двоедушием» шамана, подчеркивая, что мифические близнецы неотделимы друг от друга, они отражают идею существования особой «лишней» шаманской души, способной путешествовать в иной мир и возвращаться.

Шаманская душа после смерти ее носителя могла становиться особым шаманским духом и вселяться в других шаманов — обычно потомков усопшего, обеспечивая, тем самым, преемственность «силы». Поэтому, например, у узбеков Зеравшана, шаманские духи-помощники назывались просто «мерос» — наследство. Буряты называли шаманскую наследственность «удха»; ею обладал не только сам колдун, но и его родственники, имевшие аналогичные способности, которые, однако, могли достигнуть должного развития лишь при наличии шаманской практики.

Подобные представления живут и в современном чародействе. Например, болгарская пророчица Ванга рассказывала о видимых ей существах, вступающих с ней в телепатический контакт, помогающих советами. Она называла их инопланетянами, тогда как шаман сказал бы, что это духи-помощники. Этих существ не видит никто, кроме самой Ванги, хотя она слепа. Слепота физическая позволяла открывать шаманам видение надреального. Известно, что великий греческий поэт Гомер был слепым, а самыми сильными шаманами в Корее считались слепые от рождения пак-су. Многие современные наследники шаманов, именуемые экстрасенсами, целителями, магами, утверждают, что выявили свои сверхъестественные способности после контакта с существами иной природы, которых они обычно называют инопланетянами, прилетающими на НЛО. Но ничего особо нового в этих взглядах нет, ведь еще нивхские шаманы описывали своих духов-помощников кехн как огненные светящиеся шары. В статье В. Санарова «НЛО и энлонавты в свете фольклористики»17 приведено множество примеров, когда современные рассказы очевидцев встречи с НЛО и пришельцами удивительно созвучны и даже в деталях совпадают с быличками — фольклорным жанром, где очевидцы описывают свои встречи с чертями, ангелами и другими сверхъестественными существами.