Мохини Чаттерджи - Человек: Фрагменты забытой истории Страница 4

Накопленные силы были растрачены. Краткое возбуждение сменилось вынужденным, неестественным спокойствием, предзнаменующим плохое для перенапряженного, истощенного тела.

Придет ли спасение?

Тело спокойно, но это так, потому что агония уже непереносима. Не смерть наступит, но полная тьма, если до безумия безрассудное существо не будет спасено от неминуемой судьбы.

Положит ли забвение конец всему? Или нет той сострадательной силы, способной успокоить взбесившийся мозг и восстановить слабое дыхание?

И вот снова раздался крик, только теперь вернулся в виде эхо, и в нем уже не было той пронзительной энергии, с которой он был послан, – его журчащий звук был воспринят усталыми чувствами как звук колоколов с высокой горы, слышимый в долине. А за ним последовала чистая и сладкая нота, удивительно похожая на голос, столь долго молчавший, – «приди».

И зов этот нельзя было понять неверно. Ученица выпрямилась, ее глаза загорелись светом, губы воспламенились огнем, и, всеми фибрами дрожавшего и слабеющего тела собрав силы, она послала ликующий крик:

«Учитель, я иду! Твоя воля будет исполнена».

Глава I. Предварительные замечания

Прежде чем приступить к вопросу эволюции человека, удобно было бы кратко сказать, что же согласно эзотерическому учению представляет собой человек. В недавних теософических публикациях утверждалось, что человек состоит из семи начал, или принципов. Но, к сожалению, во многих случаях анализ этот был понят неверно, и создалось впечатление, что семеричный человек – это очень сложная разновидность луковицы, с которой можно снимать кожуру за кожурой, пока не останется совсем ничего, и что разные принципы, составляющие человека, держатся вместе примерно так же, как элементы в химических соединениях или даже как детали в механических конструкциях. Но в действительности эти принципы лежат на разных планах бытия и потому не могут взаимодействовать между собой таким же образом, как предметы, находящиеся на одном и том же уровне существования. Восприятие каждого из этих принципов подразумевает и требует соответствующего изменения состояния воспринимающего сознания. Нить, соединяющая эти разные принципы в то, что можно назвать единицей сознания, – это индивидуальность, или монада. Но те, кто приняли идеалистический язык, выражают ту же вещь совсем иначе.

В нашу задачу не входит подробное описание разных принципов человека. Для читателя, знакомого с делением человека на тело, душу и дух, эти страницы не составят трудности. Тело, физический футляр человеческого существа, включает в себя жизненное начало, оживляющее человека точно так же, как и животные, растительные и иные формы существования, которые нет необходимости здесь упоминать. Душа – это тонкий человек, который, когда его видят отдельно от тела, известен как призрак, двойник или астральное тело; он включает в себя астральное соответствие тела, принцип желаний и низшую форму разумности. Дух же состоит из высшей формы разума и духовного Я, осененных Единым Духом, который образует постоянную основу всего существования. Однако человека для удобства часто делят на тело и дух – человека чувственного и сверхчувственного.

Наши почитаемые учителя так говорят об этом:

«Как человек является семеричным существом, так и Вселенная; семеричный микрокосм по отношению к семеричному макрокосму – то же, что капля дождя по отношению к туче, откуда она упала и куда с течением времени она вернется. В Едином заключено столько возможностей к эволюции воздуха, воды, огня и т. д. (от чисто абстрактного до их конкретного состояния), и когда эти последние называются элементами, то это для того, чтобы указать на их производительные способности к бесчисленным изменениям форм или эволюций существования.

Представим себе неизвестное количество как Х; это количество есть единый, вечный, неизменный принцип – a, b, c, d, e – пять или шесть меньших принципов, или составляющих, того же самого – принципы земли, воды, воздуха, огня и эфира (акаша), перечисленные по порядку своей духовности и начиная с самого низшего. Есть шестой принцип,[1] соответствующий шестому принципу в человеке, называемому на Востоке буддхи, но нам не разрешено называть его, кроме как среди посвященных. Все же я могу намекнуть, что он связан с процессом высшего разумения. Назовем его N. И помимо этого, за всеми видами деятельности мира явлений стоит возбудительный импульс от X, назовем его Y. Потому, будучи выражено алгебраически, наше уравнение читается так: a + b + + c + d + e + N + Y = X. Каждая из первых шести букв представляет, так сказать, дух или абстракцию того, что вы называете элементами (ваш скудный английский язык не дает мне другого слова). Таким образом, каждый дух управляет всей линией эволюции в собственном отделе по всему циклу космической деятельности, наполняя, оживляя, развивая причины, стоящие за бесчисленными проявлениями в соответствующем отделе природы.

Поясним эту идею на одном примере. Возьмем огонь, D – огненный первопринцип, пребывающий в X, – это первопричина каждого феноменального проявления огня на всех планетах цепи. Ближайшие причины суть эволюционировавшие второстепенные огненные посредники, которые строго контролируют семь нисхождений огня на каждой планете. У каждого элемента есть свои семь принципов, а у каждого принципа – свои семь подпринципов, и эти второстепенные посредники, в свою очередь, должны стать уже непосредственными причинами.

D – семеричная совокупность, в которой высшая часть – это чистый дух. На нашей планете мы видим его в самом грубом, наиболее материальном состоянии, по-своему столь же плотном, как и человек в своей физической оболочке. На планете, предшествовавшей нашей, огонь был менее плотен, чем здесь, а на другой, перед предыдущей, – еще менее. Таким образом, на каждой предшествующей планете субстанция пламени была все более чистой и все менее плотной и материальной. На самой первой в цепи цикла она появилась как почти чистое объективное сияние – Махабуддхи, шестой принцип вечного света… На каждой планете цепи существуют семь проявлений огня, из которых первый по порядку будет сравним по своему духовному качеству с последним проявлением на предшествующей планете; а на противоположной (восходящей) дуге, как вы можете заключить, процесс пойдет в обратном направлении. Мириады специфических проявлений этих шести мировых элементов, в свою очередь, – лишь ростки, ветви или ответвления единого первичного древа жизни».[2]

Семеричное деление, принятое разными школами эзотерической философии, во многих случаях навлекало на себя обвинение в произвольности. Однако более близкое знакомство с предметом убедит исследователя в строго научном характере этого метода классификации. Следуя мистикам-идеалистам, мы можем разделить весь спектр существования на разные состояния сознания, у каждого из которых свои объекты постижения или функции. Согласно этим философам, область бытия совпадает с сознанием, и абсолютная бессознательность есть абсолютное небытие. К тому же даже из обычного опыта видно, что сознание проявляется в трех разных состояниях, а именно: бодрствования, сновидения и глубокого сна без сновидений. Первые два состояния признаются всеми, последнее же требует нескольких слов объяснения. Верно, что в моменты бодрствования можно иметь некоторое представление о сознании сновидений, но не о сознании сна без сновидений. Но его существование, тем не менее, доказывается тем, что идентичность «я» после такого сна не теряется и начало и конец этого сна нанизаны на одну нить сознания. Случись хотя бы на мгновение прекращение всякого сознания, тогда не было бы никакой мыслимой причины к его последующему возобновлению. Помимо этих трех состояний, и мистики в этом не сомневаются, есть и четвертое состояние сознания, которое можно назвать трансцендентальным.[3] Его проблески можно обрести в состоянии необычайного экстаза.

Что же до объектов восприятия этих состояний сознания, то легко видеть, что они охватывают весь спектр бытия. Все, что допускает восприятие чувствами, принадлежит первому состоянию сознания, которое обусловлено знакомыми нам представлениями о времени и пространстве. Объекты, воспринимаемые в снах, хотя для спящего и обладают всеми признаками реальности, не тождественны объектам бодрствующего сознания, хотя и подобны им. Представления спящего человека о времени и пространстве отличны от представлений бодрствующего. Изменение этих представлений подразумевает и соответствующую перемену в природе объектов, характерных для этой реальности. Скупец, которому снится, как он копит богатства, переживает столько же удовольствия, как и от тех богатств, которые радуют его глаза в бодрствующем состоянии. Однако по пробуждении эти богатства, добытые во сне, не возбуждают у него интереса. Аналогично, во сне тот факт, что по пробуждении накопленные богатства не сохранятся, признается лишь на мгновение и тут же изгоняется из ума, если осознается вообще, и спящий только глубже погружается в созерцание мнящихся ему предметов. Последнее явление замечалось всеми, кто уделял хоть какое-то внимание своим снам и законам, которые ими управляют. Объекты, воспринимаемые бодрствующим сознанием, обычно называются материальными, а их соответствия, воспринимаемые спящими, называются астральными, если принять терминологию Парацельса и согласных с ним мыслителей. Объекты двух других состояний сознания, лежащие в стороне от нашей нынешней темы, здесь достаточно упомянуть лишь мимоходом.