Владимир Вестник - Впервые о главном секрете благополучия (Том 2) Страница 4

Но, с другой стороны, ему было досадно уходить просто так. Как-никак потрудился, время потратил: шарил по участку, в сарае. В дом не стал лезть: пришлось бы замок срывать, а это уже дело пошумнее и посерьезнее. Он, как человек осторожный и серьезный, не будет лезть в дом, когда в деревне есть народ, а значит можно попасться на более серьезном.

— Да ладно тебе! Плюнь ты на них! Кто они тебе? — Интонация была примирительно-уговаривающей. Мол, дай пройти и считай, что не видел.

Он стоял в нерешительности и никак не мог принять решение, то ли просчитывая возможные последствия возможных действий, то ли ожидая понимания с моей стороны. Привыкший к моему добродушию, он, видимо, не ожидал, что я способен быть твердым и принципиальным. Возможно, надеялся, что я, махнув рукой, уйду. Чтобы избавить не очень развитый интеллект от излишних перегрузок, я взял у него из рук его добычу и отнес обратно в соседский сарай.

Он был очень недоволен и возмущен. Но понял, что пытаться сделать что-то еще, было бы глупо. Красный, разумеется, не от стыда, а от злости, он выругался, как бы безадресно, и ушел.

Я понимал, что он здорово разгневан на меня и, по всей видимости, будет наказан Богом за этот гнев. Откуда ему было знать, что со мной надо быть осторожнее? Но что я мог поделать? Разве объяснишь такому, что нельзя на меня злиться и обижаться? Да и нельзя мне раскрываться. Тем более, попробуй рассказать такому хоть что-нибудь о карме и Высших Законах. Или на смех поднимет, или распсихуется.

Он не забыл того случая. Пару раз при случайных встречах он постарался как можно выразительнее проявить свое неуважение ко мне.

Прошел год, затем другой — ничего плохого с ним не происходило. Его стойкость стала для меня удивительной загадкой. Нет, я отнюдь не желал ему зла. Было любопытство чисто исследовательского свойства. Случай резко выбивался из общей закономерности. Со всеми другими — все четко: отнесся ко мне плохо — получил серьезную неудачу, катастрофу, болезнь, на кладбище оказался, отнесся хорошо — получил улучшение судьбы и здоровья. А у него все стабильно — живет себе, как жил: калымит, скопидомствует, шутит, хамит. Словно и не подвластен карме. В то же время, не было явных признаков принадлежности к какому-либо из мощных земных эгрегоров, способных отодвинуть исполнение воздаяния на будущее. Избежать кармического воздаяния невозможно в принципе. Можно лишь отсрочить, особенно, при покровительстве земного эгрегора.

И вот теперь загадка раскрыта. Во-первых, все ставит на свои места сам факт смерти. Во-вторых, многое проясняют детали, рассказанные мне сегодня утром Леонидом.

Леонид — один из здешних дачников. Он общался с Ним регулярно, был на его похоронах и общался с его близкими. Он — опытный московский врач с большим стажем и потому рассказал о деталях со знанием дела.

Местные врачи поставили диагноз: инфаркт. Но Леонид сказал, что по признакам, которые ему были известны от самого Него, а после смерти — от его родственников, это больше похоже на запущенный рак, давший метастазы во многие органы. Умирал Он дня два. Умирал тяжело, крича и плача от мучительной боли.

Сомнительность официального диагноза неудивительна: серьезного обследования Он не проходил, а от сельских врачей с их оснащением, ждать нормальной диагностики не приходится. Вскрытия не проводилось.

Кроме того, от Леонида я узнал, что, оказывается, несколько последних лет Он каждую весну и каждую осень ложился в больницу. Я мало общаюсь с людьми, поэтому не знал об этом.

Я стал уточнять, сколько именно лет болел Он. Леонид задумался, шевеля губами и загибая пальцы: — Года три.… Да, точно, три года, как он по больницам ходить стал. Каждую весну и каждую осень ложился в больницу. Похоже, не от того лечили.

Все правильно.… Три года назад, когда я не позволил Ему украсть, испортились наши с ним отношения.

Вот ведь как бывает — смотришь на человека, удивляешься, что он, несмотря на свои проступки, ходит, как ни в чем не бывало, жизни радуется. А внутри он уже заживо медленно гниет, и за фасадом стабильности и преуспевания скрываются признаки все четче обозначающейся трагической тенденции, когда здоровье плавно исчезает, жизнь катится под уклон и уже не за что ухватиться, чтобы остановить это безудержное падение в темную могильную бездну. Человек пытается отгонять от себя плохие мысли, бодрится, шутит, пытается убедить себя, что все в порядке. Но неизбежно надвигаются катастрофические изменения, которые невозможно игнорировать.

Леонид удивлялся: — Вроде держался-то как обычно. Никто и не ожидал такого. Ты же знаешь — он не пил совсем и курил в меру. На природе, на свежем воздухе все время трудился. Бодрый был, работящий, совсем недавно на охоту ходил. Спокойный, шутил, как ни в чем не бывало. Ему бы еще жить да жить.… С чего бы вдруг болезнь такая непонятная? Говорю тебе — это точно не инфаркт. Я столько лет в медицине. Но и рак странный какой-то. — Леонид смолк, задумчиво разглядывая еще не проснувшиеся березы. Его седые пряди, выбивавшиеся из-под кепки, слегка колыхались на холодном ветру.

На мой взгляд, Его прегрешение «тянуло» скорее на тяжелую болезнь, чем на смерть. Подобное ощущение некоторой избыточности наказания посещает меня всякий раз, когда провинившийся передо мной получает адекватное воздаяние. Каждый раз мне кажется, что оно излишне жестоко. Но ведь не я воздаю, а Высшее Правосудие. Не мне, а Богу видней, кто чего заслужил. Только Богу открыта вся бездна видимых и невидимых человеческих деяний. Человек, попавший в поле моего внимания, наказывается не только за проступок передо мной, но и за прошлые свои грехи. Отношение ко мне играет роль катализатора, ускоряющего свершение Высшего Правосудия за все прошлое.

Если я вижу оправданность страданий многих из тех, кто окружающим видится безгрешным, вследствие того, что мне открыто больше истины, то естественно, что Богу, которому открыто все, видятся оправданными тяжелые страдания и тех, которые мне кажутся не очень грешными.

Что ж теперь поделаешь? Как говорится, «награда нашла своего героя». Несовершенное и очень часто несправедливое земное правосудие может оправдать преступника или жестоко покарать невиновного. У Бога все иначе: все, что кармически заработано — все до самой последней мелочи фиксируется в Его абсолютной памяти и обязательно будет воздано соразмерное. Никакого следствия, никаких допросов, никаких оправдываний трудным детством и сложившимися обстоятельствами. Бога не обманешь и не пересилишь. Каждый рано или поздно получает все, что заслужил.

Простой житейской логикой жил Он: побольше вытянуть из других себе и своей семье. Постоянно и усердно для своей пользы старался. А в итоге все старание против себя обернулось. Не глупо ли всю жизнь упорно закладывать основу своего будущего неблагополучия? Стараться о благополучии надо разумно. Если бы я не встретился на его жизненном пути, рано или поздно он все равно бы понес ответственность за проступки. Просто из-за меня правосудие свершилось быстрее и жестче.

А с другой стороны, может, и повезло ему, что наши пути пересеклись. Такая смерть — из тех встрясок, что быстрее вразумляют душу, нежели масса более мелких неприятностей. Если бы не я, то прожил бы он до конца жизни, так ничего и не поняв. В следующем воплощении при такой эгоистической тенденции, да при таком низком интеллекте вполне мог бы стать преступником. Эгоизм рано или поздно реализуется преступным настроем. А так, пережив эту встряску, глядишь, и поймет неоправданность безнравственности и пользу любви. Может это побудит его стать в следующей жизни человечнее, добрее.

А ведь у многих так же нелепо получается: в меру своего разумения к радости стремятся, стараются побольше добыть того, что ей способствует, а результат нередко противоположный. По большому счету, большинство людей не намного умнее Него и живут так же глупо, как жил он. Все интересы — вокруг собственного благосостояния. Копят, хитрят, крохоборничают, вертятся, интригуют, бездумно трудятся. Вся жизнь в мелкой суете проходит.

Для себя, для семьи стараются. В мышиной возне погрязли, в жизненных и бытовых мелочах. На судьбу Родины, на политику и нравственные принципы наплевали. Думают, наивные, что это им не аукнется. Имеют, конечно, определенный материальный результат. Но как мелки эти достижения в сравнении с затраченным трудом и ожидающим впереди возмездием за терпимость к злу, за равнодушие к Нормам Разумного Бытия! Ведь когда-то за все отвечать придется. Думают, никто ничего не видит, не знает. Но ни крепкие заборы и стены, ни большие деньги, ни служебное или религиозное рвение, ни премудрые самооправдания — ничто не защитит от Высшего Правосудия. Ни малейшее деяние не останется незамеченным Богом, ничто не будет забыто.