Николай Ходаковский - Спираль времени, или Будущее, которое уже было Страница 43

В начале XVIII века идет активный процесс собирания и издания источников как на Западе, так и в России. Как отмечает профессор О. М. Медушевская, «руководимые историками-архивистами, в большинстве своем медиевистами, архивы становились исследовательскими центрами исторической науки. Так, Фр. Бонаине реформировал архивы Тосканы и хранилища государственных архивов во Флоренции, Пизе, Сиенне, Лукке, бельгийский историк и архивист Л. П. Гашар (1800–1885) — архивы Бельгии, английский историк и архивист Ф. Палграф (1788–1861) — архивы Великобритании».

Так продолжался процесс реформирования архивов, а значит, и перестройки исторических знаний, переписывания истории.

Но среди западных историков находились честные, принципиальные ученые. Таким был итальянский ученый Орбини.

В начале XIX века в России также начинают активно издаваться исторические документы. Еще в 1811 году при Московском архиве Министерства иностранных дел была создана комиссия печатания государственных грамот и договоров. Ее деятельность активизировалась при поддержке графа Н. П. Румянцева (1754–1826). Фундаментальное «Собрание государственных грамот и договоров, хранившихся в Государственной коллегии иностранных дел» включало государственные акты 1229–1696 годов. С 1834 года изданием исторических документов стала заниматься Археографическая комиссия, созданная при Министерстве народного просвещения. Она стала с 1837 года издавать «Полное собрание русских летописей».

На сегодняшний день мы имеем определенную базу русских летописей и хроник. Отбор и издание документов как в Германии, так и в России были строго регламентированы и, естественно, направлены на переписывание истории, ее переосмысление в рамках господствующей тогда прозападной идеологии.

Настоящий бой западническому направлению в исторической науке дали славянофилы. Среди славянофилов выделяется К. С. Аксаков, автор ряда статей по русской истории, направленных прежде всего против взглядов С. М. Соловьева.

С. М. Соловьев, на работах которого училось не одно поколение российских историков, по выражению советского академика Л. В. Черепнина, «европейский человек — типичный либерал середины XIX века». Сам С. М. Соловьев писал, что он «приверженец Орлеанской династии и министерства Гизо». Посудите сами, под каким углом зрения мог подавать русскую историю человек, который сразу по окончании университета уезжает в Европу и там «повышает образование». В течение 1842–1844 годов он побывал в Германии, Бельгии, Франции, Чехии. В Берлине он слушал лекции Риттера, Шеллинга, Раумера и Ранке, фиксировавших основное внимание на описании деталей политической истории, подаваемой, естественно, в западном свете. В Гейдельберге Соловьев учится на лекциях Шлоссера, автора многотомной «Всемирной истории», в Париже — на лекциях Мишле. Там он становится «поклонником» сочинений Гизо.

К. С. Аксаков по поводу «Истории России» писал: «Автор не заметил одного: русского народа».

Л. Н. Толстой говорил о сочинениях С. М. Соловьева: «Читая о том, как грабили, правили, воевали, разоряли (только об этом и речь в истории), невольно приходишь к вопросу: что грабили и разоряли? А от этого вопроса к другому: кто производил то, что разоряли».

Иван Васильевич Киреевский выступил со статьей «О характере просвещения в Европе и о его отношении к просвещению России», напечатанной в 1852 году в четвертом томе «Московского сборника».

Славянофилы исходили из общности русского и славянских народов с противопоставлением славянского и западноевропейского мира. На Западе — завоевание, феодализм и рыцарские замки, перевороты; в русском обществе — призвание, единство и община, внутреннее убеждение. На Востоке — господство мистико — созерцательного начала, основанного на чувстве, на Западе — рассудочность, критицизм, борьба противоречий.

Хотелось бы отметить еще двух интересных историков — Ф. Воланского и Е. И. Классена.

Классен Егор Иванович (1795–1862) — по происхождению немец, русский подданный с 1836 года, российский дворянин. В 1831 году стал попечителем Московской практической коммерческой академии. В 1826 году входил в Комиссию по коронации Николая I. Доктор философии и магистр изящных наук, статский советник. Он перевел и издал исторический труд Фадея Воланского «Описание памятников, объясняющих славяно-русскую историю», снабдив его развернутым предисловием и комментариями и резко высказав точку зрения о славянских корнях в Западной Европе.

Все эти материалы Классен собрал в виде книги «Новые материалы для древнейшей истории славян вообще и славяноруссов дорюриковского времени в особенности с легким очерком истории руссов до Рождества Христова». Книга была отпечатана типографией Московского университета в 1854 году. Классен говорит примерно то же, что и Орбини, но аргументация Классена совершенно другая. Приведем для примера несколько его высказываний:

«Факты, служащие основанием для созиждения древнейшей русской истории, долго лежали под спудом неразобранные… Между тем история древнейшей славянской Руси так богата фактами, что везде находятся ее следы, вплетшиеся в быт всех народов европейских». Классен, будучи по происхождению немцем, отмечает, что некоторые германские историки добросовестно занимались русской историей, но оказались к этому плохо подготовленными, поскольку недостаточно знали славянские языки. В то же время, говоря о признанных сегодня, как и в его время, основателях русской истории — немцах, работавших в России в XVII веке, отзывается о них крайне отрицательно.

Классен прямо пишет: «К этим недобросовестным лицам принадлежат: Байер, Мюллер, Шлецер, Гебгарди, Паррот, Галлинг, Георги и целая фаланга их последователей. Они все русское, характеристическое усвоили своему племени и даже покушались отнять у славяно — руссов не только их славу, величие, могущество, богатство, промышленность, торговлю и все добрые качества сердца, но даже и племенное имя их — имя руссов, известное исстари как славянское, не только всем племенам азийским, но и израильтянам, со времени пришествия их в обетованную землю. И у них руссы стоят во главе не только римлян, но и древних греков — как их прародители… Мы знаем, что история не должна быть панегириком, но не дозволим же им обращать русскую историю в сатиру».

Далее он продолжает: «К сожалению, должно сказать, что и некоторые славянские писатели, как Карамзин, Добровский и другие — ведомо или неведомо, — но не совершенно чужды этого греха. Но, может быть, эти ученые боялись идти против тогдашних мнимых авторитетов. Не говорим о некоторых новейших русских историках; пусть они — положа руку на сердце — сами скажут, отчего стараются развивать систему Шлецера и клеймить древних славян… Но, к счастью, имеем мы двоякого рода источники к воссозданию древнего славянского мира: это летописи и памятники, которые говорят совершенно против них. Эти источники нужно сперва уничтожить, дабы дать возможность провозглашать дерзкую ложь… Славяноруссы, как народ, ранее римлян и греков образованный, оставили по себе во всех частях Старого Света множество памятников, свидетельствующих о их там пребывании и о древнейшей письменности, искусствах и просвещении. Памятники пребудут навсегда неоспоримыми доказательствами; они говорят нам о действиях наших предков на языке, нам родном, составляющем прототип всех славянских наречий».

Речь идет о многочисленных археологических памятниках, которые время от времени обнаруживаются в Европе и Африке во время раскопок и надписи на которых западноевропейские ученые прочитать не в состоянии. Мы не будем приводить все высказывания Классена по этим вопросам. Это заняло бы слишком много места. Но и приведенных высказываний вполне достаточно, чтобы понять, почему некоторые ортодоксальные историки так не любят Классена.

Еще одним важным направлением развития исторической науки является скептическая школа М. Т. Каченовского (Каченовский М.Т. — историк, автор книг «О римской истории Нибура», «Об источниках русской истории».). Его основной научный принцип: «Для науки нет ничего приличнее, как скептицизм». В первой же своей статье он подверг сомнению договоры Олега и Игоря с греками. Он одним из первых выступил с критикой «Истории государства Российского» Н. М. Карамзина. М. Т. Каченовский пришел к отрицанию подлинности истории Киевской Руси, отнеся к более позднему времени (к XII–XIII векам) и происхождение «Русской правды», и летописи, и конкретные свидетельства этих источников. Он усомнился в подлинности многих сообщений древнерусских хроник, полагая, что известия эти вписаны были позже, то есть в XVI веке.

Сторонниками скептической школы были О. И. Сенковский, М. Н. Катков, И. И. Давыдов, Н. И. Надеждин, К. С. Аксаков и другие. Аксаков, например, активно доказывал поддельность «Слова о полку Игореве». Несколько позднее версию поддельности слова развивали французские слависты Луи Л еже и А. Мазон. Последний, в частности, писал: «В этом пестром целом нет единства, кроме эпохи и среды. Эпоха — это конец XVIII века в торжествующей России Екатерины II, среда — несколько образованных людей, группирующихся в кружок около графа Мусина-Пушкина, библиотечных работников и людей светских, вдохновленных историческими чтениями; льстецов, не менее, чем патриотов, обративших свое вдохновение на службу своего национализма и политики императрицы».