Рудольф Штайнер - Очерк тайноведения Страница 47

В египетском народе Гермес заботился о том, чтобы люд» во время земной жизни подготовлялись к общению с Духом-света. Но так как в то время интересы людей между рождением и смертью приняли уже такую форму, что люди могли лишь в слабой степени проникать взором за покров физически-чувственного, то духовный взор души оставался помраченным и после смерти. Восприятие мира света оставалось слабым. Затемнение духовного мира после смерти достигло своей высшей точки для душ, переходивших в свободное от тела состояние из телесной жизни в период греко-латинской культуры. Во время земной жизни у них процветал культ чувственно-физического бытия. И этим они обрекали себя на теневое бытие после смерти. Поэтому эту жизнь после смерти грек ощущал как теневое бытие; и это не пустые слова, а ощущение истины, когда обращенный к чувственной жизни герой этой эпохи говорит: «Лучше быть нищим на Земле, чем царем в царстве теней». Еще резче было выражено все это у тех азиатских народов, которые и в молитвенном поклонении обращали взор только на чувственные отображения вместо духовных прообразов. В таком положении находилась большая часть человечества в период греко-латинской культуры. Отсюда видно, как миссия человека, состоявшая в послеатлантические времена в завоевании физически-чувственного мира, необходимо должна была привести к отчуждению от мира духовного. Так великое с одной стороны неизбежно связано с упадком с другой.

В мистериях культивировалась связь человека с духовным миром. Их посвященные в особых душевных состояниях могли получить откровения из этого мира. Они были более или менее преемниками хранителей атлантических оракулов. Им раскрывалось то, что было закрыто благодаря вторжениям Люцифера и Аримана. Люцифер закрыл для человека из духовного мира то, что до середины атлантической эпохи влилось без его содействия в астральное тело человека. Если бы жизненное тело не было частично отделено от физического, человек мог бы переживать в себе эту область духовного мира как внутреннее откровение души. Благодаря люциферическому вторжению это стало возможно для него лишь в особых душевных состояниях. Тогда духовный мир являлся для него в одеянии астрального. Духовные существа раскрывались в образах, обладавших только членами высшей человеческой природы, и эти члены являли видимые астрально-символические образы, выражавшие их особые духовные силы. Так раскрывались сверхчеловеческие образы. После вторжения Аримана к этому роду посвящения присоединился другой. Ариман закрыл из духовного мира все то, что предстало бы за чувственно-физическим восприятием, если бы с середины атлантической эпохи не произошло его вторжения. Раскрытием этого посвященные мистерии были обязаны тому обстоятельству, что они развивали в душе все способности, которые человек приобрел с того времени, сверх той меры, которая была необходима для получения впечатлений чувственно-физического бытия. Благодаря этому им раскрывалось то, что кроется как духовные силы за силами природы. Они могли говорить о духовных существах, стоящих за природой. Им раскрывалась творческая мощь тех сил, которые действуют в природном бытии, стоящем ниже человека. То, что продолжало действовать начиная с Сатурна, Солнца и древней Луны и образовало физическое тело человека, его жизненное и астральное тело, а также минеральное, растительное, и животное царства, – это составляло содержание одного рода тайн мистерий. Это были те тайны, которые заслонил Ариман. То, что привело к душе ощущающей, душе рассудочной и душе сознательной и что закрыл для человека Люцифер, это раскрылось в тайнах другого рода мистерий. Но только пророчески могло быть предсказано в мистериях, что с течением времени появится человек с таким астральным телом, что в нем вопреки Люциферу, без особых душевных состояний, через жизненное тело сможет быть осознан мир света солнечного Духа. Физическое же тело этого человеческого существа должно было быть таким, чтобы ему могло стать явным все то из духовного мира, что до физической смерти бывает закрыто Ариманом. Физическая смерть не может ничего изменить для этого человеческого существа в пределах жизни, то есть не имеет над ним никакой власти. В таком человеческом существе «Я» проявляется так, что в физической жизни содержится в то же время и полная духовная жизнь. Такое существо – носитель Духа света, к которому посвященный может подниматься двояко: восходя в особых душевных состояниях либо к духу сверхчеловеческого, либо к сущности природных сил. Предсказывая, что с течением времени появится такое человеческое существо, посвященные мистерий являлись пророками Христа.

Как особый пророк в этом смысле выступила одна личность среди народа, обладавшего путем естественного наследования качествами переднеазиатских народов, а путем воспитания– учением египтян: среди народа израильского. Это был Моисей. Его душа в такой высокой мере восприняла влияние посвящения, что ей в особых состояниях раскрывалось существо, которое некогда в правильном развитии Земли приняло на себя миссию действовать с Луны созидающим образом на человеческое сознание. В молнии и громе Моисей познавал не одни только физические явления, а и откровения означенного духа. Но в то же время на его душу действовали и тайны другого рода мистерий, и он прозревал в астральных видениях, как сверхчеловеческое через «Я» становится человеческим. Так раскрылся Моисею с двух сторон как высшая форма «Я» тот, кто должен был придти.

И в «Хрийсте» явилось в человеческом облике высокое солнечное существо как великий человеческий земной прообраз. С его появлением вся мудрость мистерий должна была в известном отношении принять новую форму. Прежде она была исключительно для того, чтобы дать человеку возможность перенестись в такое душевное состояние, в котором он мог бы созерцать царство солнечного Духа вне земного развития. Отныне мудрость мистерий получила новую задачу: сделать человека способным познать в очеловечившемся Христе изначальное существо и из этого средоточия всей мудрости постичь мир природный и духовный. (То, что следует сказать об этом еще, будет сообщено в последней главе этой книги, где говорится о сверхчувственном познании.)

В тот момент жизни Христа Иисуса, когда его астральное тело заключало в себе все то, что может быть закрыто люциферическим вторжением, началось его выступление как учителя человечества. С этого момента в человеческое земное развитие была заложена способность принять мудрость, благодаря которой мало-помалу может быть достигнута цель физической Земли. В тот момент, когда совершилось событие на Голгофе, человечеству была привита другая способность, благодаря которой влияние Аримана может быть обращено к добру. Отныне человек может взять с собою из жизни за врата смерти то, что освобождает его от одиночества в духовном мире. Событие в Палестине является средоточием не только для физического развития человечества, но и для остальных миров, к которым принадлежит человек. И когда совершилась «Мистерия Голгофы», когда была пережита «крестная смерть», тогда Христос явился в том мире, где пребывают души после смерти, и отразил власть Аримана, указав ей ее пределы. С этого момента область, которая у греков называлась «царством теней», была пронизана той молнией духа, которая возвестила обитавшим в ней существам, что в нее снова проникнет свет. То, что через «Мистерию Голгофы» было достигнуто для физического мира, пролило свой свет и в духовный мир. Итак, послеатлантическое развитие человечества до этого события было подъемом для физически-чувственного мира. Но в то же время оно было упадком для духовного. Все, вливавшееся в чувственный мир, проистекало из того, что уже было в духовном мире с самых древних времен. Со времени Христова события люди, поднимающиеся до тайны Христа, могут переносить завоеванное ими с собой из чувственного мира в духовный. И оно из духовного мира изливается обратно в мир чувственно-земной, когда люди при своем новом воплощении приносят с собой то, чем стал для них импульс Христа в духовном мире между смертью и новым рождением.

То, что влилось благодаря явлению Христа в развитие человечества, действовало в нем подобно семени. Семя же может созреть лишь постепенно. Только самая малая часть глубин новой мудрости проникла до настоящего времени в физическое бытие. Последнее находится лишь в самом начале христианского развития. В последовательные периоды, протекшие со времени этого явления, христианское развитие могло лишь в такой мере раскрывать свою внутреннюю сущность, в какой люди и народы были способны принять ее, включить в свой мир представлений. Первую форму, в которую могла вылиться эта сущность, можно выразить как всеобъемлющий жизненный идеал. И как таковой он противостал всем выработавшимся в послеатлантическом человечестве жизненным формам. Выше были описаны условия, действовавшие в развитии человечества со времени нового заселения Земли в лемурийскую эпоху. Сообразно этому, в душевном отношении людей надо отнести к различным существам, которые, приходя из иных миров, воплощались в телесных потомках древних лемурийцев. Различные человеческие расы являются последствием этого факта. И в перевоплощенных душах в силу их кармы появились самые разнообразные интересы. Пока все это продолжало оказывать влияние, не могло быть идеала «всеобщей человечности». Человечество вышло из единства, но земное развитие до сих пор вело к обособлению. В образе Христа дан идеал, противодействующий всякому обособлению, ибо в человеке, носящем имя Христа, живет высокое солнечное существо, в котором каждое человеческое Я находит свою первооснову. Еще израильский народ чувствовал себя как народ, а человек – как член этого народа. Так как вначале было постигнуто только мысленно, что в Христе Иисусе живет идеальный человек, которого не досягают условия обособления, христианство стало идеалом всеобъемлющего братства. Выше и помимо всех отдельных интересов и всякого отдельного родства появилось чувство, что наивнутреннейшее Я всех людей имеет одно общее происхождение. (Наряду со всеми земными предками выступает общий Отец всех людей. «Я и Отец одно».)