Александр Дугин - Finis Mundi. Записи радиопередач Страница 5

Специальный ритуальный культовый половой акт Тантры — майтуна — призван довести магическую силу эроса до предельного напряжения, насильственно препятствуя его естественному протеканию. В результате происходит "разрыв сознания", молниеносная трансформация глубинного «я» человека, и тогдо внутри него обнаруживается новое трансцендентное измерение, не подверженное более законам времени и пространства.

Но это — венец Тантры, ему предшествует долгий инициатический путь.

Это путь парадокса — то, что в других Традиция считает вредным для духовной реализации, табуированным, в Тантре, напротив, активно используется. Но не в обычном профаническом, а в особом преображенном значении.

Знаменитая доктрина "пяти вещей" — хлеб, мясо, вино, рыба и соитие — основа Тантры. Все, что традиционная аскеза запрещает, Тантра, напротив, рекомендует.

Эволу цитирует в одном месте пассаж из «Куларнавы-тантры»

"Пить алкоголь и еще раз пить. Упасть на землю, приподняться, чтобы выпить еще — только после этого достигается свобода."

Но пассивное обращение с этими опасными реальностями ведет лишь в растворению во внешних сумерках. Оно необходимо для того, чтобы брутально очистить внутреннее сокровище от темных напластований майи. Если же грязь души окажется единственным содержанием существа — ему крупно не повезло. Он не проходит. Место уступается следующему.

Путь Тантры опасный. Сам Эвола никогда не рекомендовал его в качестве основного своим ученикам. Но судя по определенным свидетельствам сам он продвинулся по нему очень далеко. Даже в самом преклонном возрасте, прикованный к инвалидной каляске, он оставался активным, энергичным и патологически красивым, так что восхищения и любовь сотен женщин сопровождала его до самой смерти. Об этом свидетельствуют люди знавшие его лично — сербский художник Драгош Калаич и французский писатель и мыслитель Жан Парвулеско.

Интенсивный тантрический опыт, напряженный интеллектуальный труд, активное участие в политической жизни, альпинизм, живопись, поэзия, активный тантрический опыт… Эвола в одной своей жизни прожил и испытал столько, что хватило бы на сотню гениев.

В конце войны, когда Эвола в Вене исследовал секретные архивы эзотерических организаций, во время бомбежки он получил фатальную травму. Взрывной волной его отбросило на стену дома в результате перелом позвоночника.

Заметим, что обычно Эвола как и Юнгер в Париже прогуливался во время бомбежек свободно и не возмутимо с удовольствием наблюдая апокалиптические пейзажи. Поэтому травму свою он воспринял с искренним недоумением. Побывав в тысячах экстремальных ситуаций в горах, в воздухе, в экзотических районах криминально-мистической Праги и эсэсовских лагерях, он считал, что с ним уже ничего не может приключиться.

До конца жизни в переписке с Геноном он возвращался к этому жуткому моменту. Стараясь понять, зачем его высшее Я выбрало для него такую судьбу во второй половине жизни. Отныне он был прикован к инвалидному креслу.

Но в таком состоянии в период, когда полностью потерпели крушение все политические идеалы, которым он отдал себя, когда в мире восторжествовали наиболее одиозные и отвратительные для него взгляды и ценности, когда современный мир раскинулся по планете во всем своем омерзительном обличии — Юлиус Эвола не оставил своей борьбы. Священного дела Восстания против современного мира.

"Человек среди развалин"

Так называлась его книга, написанная вскоре после 1945. Отныне — это единственное определение для его позиции.

"Человек среди развалин"… Парадоксально, но единственнным "стоящим вертикально " остался тот, кто был прикован к инвалидному кресую… Судимый, затравленный, не признанный, замалчиваемый, с расколотом на двое позвоночником.

Последняя теоретическая книга Эволы — "Оседлать тигра". Это самое нигилистическое произведение его позднего периода. В ней он практически возвращается к тому радикальному отрицанию, с которого начал в дадаистскую эпоху.

Окидывая беспощадным взором двадцатый век, Эвола утверждает — "все потеряно окончательно, защищать и отстаивать больше совершенно нечего, мы подошли в плотную к роковой черте." Тезис Ницше "подтолкни, что падает" истинен как никогда ранее. Отныне нам остается лишь "оседлать тигра", способствовать тому, чтобы эта проклятая цивилизация провалились в уготованную ей самой себе яму вместе с дряблым идиотическим человечеством, позволившим лживым вождям сделать с собой все что угодно."

Позиция последних стоящих вертикально людей — людей посреди развалин — сводится к парадоксальному "нигилизму справа" или "правому анархизму". Этот тип — "дифференцированного человека", "человека обособленного".

"Обособленный человек" внутренне принадлежит миру Традиции. Миру совершенно позитивному, утвердительному, Солнечному. Но так как современный мир — полная противоположность миру Традиции, то в отношении него "обособленный человек" выступает как тотальный разрушитель, не щадящий никого и ничего.

Но это не отчаянье. Не истерический взрыв тех, кто последовательно проиграл все политические баталии — это математически верный строгий закон Традиции.

"Точка, в которой циклический процесс достигает своего предела, является одновременно точкой, в которой он меняет свое направление на противоположное. Положительным решением проблемы была бы встреча тех, кто бодрствовал на протяжении долгой ночи и тех, кто придет на рассвете. Но вряд ли можно быть до конца уверенным в подобной развязке. Невозможно с точностью предвидеть каким образом и на каком уровне обнаружится связь между завершающимся и начинающимся циклами. Поэтому предложенный нами принцип "оседлать тигра", соответствующий единственно приемлемой для современной эпохи линии поведения, должен иметь самостоятельное значение."

Это — последний завет Юлиуса Эволы. Стоический. Мужественный, благородный. Почти не выполнимый, поэтому особенно привлекательный.

"Черный барон" умер в 1974 году. Урна с его прахом покоится, согласно, завещанию в альпийском леднике на вершине горы Монте Роза.

Даже, если бы ночь Духа была бесконечной, всегда найдется кто-то, кто без страха, торопливости и иллюзий будет ждать УТРЕННЕЙ ЗВЕЗДЫ.

Подобно Юлиусу Эволе, последнему герою, шедшему по невозможному ПУТИ ВОЛШЕБНОЙ ИНТЕНСИВНОСТИ.

FINIS MUNDI № 3

ГУСТАВ МАЙРИНК — ДЫХАНИЕ КОСТЕЙ

Господин императорский лейб-медик рассеяно сидел за бутылкой Мельника, в утробе которой электрическая настольная лампа рождала вспышки рубиновых искр. Временами поднимая голову, он видел в дверном зеркале второго императорского лейб-медика при этом всякий раз к нему возвращалась одна и та же мысль: как в сущности удивительно зеркальное отражение поднимало бокал левой рукой, в то время как сам он использовал правую и перстень с его левого безымянного пальца двойник может носить только на правом.

Там происходит странное обращение, оно должно было бы внушать ужас, если бы мы не привыкли с детства видеть в нем нечто само собой разумеющееся. Гм. Но где в пространстве может происходить такое обращение? Да, да, конечно: строго говоря, в некоей единственной математической точке… Весьма примечательно: в такой крошечной точке может происходить больше, намного больше, чем в самом протяженном пространстве!

Этот пассаж из книги Вальпургиева Ночь австрийского писателя Густава Майринка прекрасно характеризует его мировоззрение. Волшебная точка, уникальное пространство, в котором происходит контакт посюстороннего с потусторонним, тревожный, зловещий, магический миг перехода от этого к Иному, от времени и пространства к вечности и вездесущести, от конечного и преходящего к бесконечному и нескончаемому… Конечно, же Густав Майринк никакой не писатель. Лишь на основании самых формальных показателей его труды можно причислить к литературе. Подобно Лафкрафту, Клоду Сеньолю, Жану Ре Майринк обращался к литературе лишь как к вспомогательному средству. Его основной и главной профессией была совершенно иная область область эзотеризма, магии, оккультных наук. Он не писатель интересующийся мистикой, но мистик, интересующийся литературой. А это большая разница.

Густав Майринк родился 19 января 1868 года в Вене. Его мать была известной актрисой. Отец могущественный министр барон фон Фарнвюлер. Брак был гражданским, и из-за незаконнорожденности Майринк взял себе фамилию матери. В юности Майринк попытался заниматься коммерцией, но не очень успешно. В скором времени он нашел свое настоящее призвание сфера оккультного. Вначале Майринк пытался совмещать светское и мистическое. Согласно одному анонимному доносу, он даже использовал магические операции для того. Чтобы добиться успехов в банковском деле. Но возможно, это были лишь наветы. Как и Эвола Густав Майринк в какой-то момент очутился на пороге самоубийства. Но странный случай воспрепятствовал этому. Сам он в автобиографическом рассказе Лоцман описывает эту ситуацию так: