Я. Зуев - Большой план апокалипсиса: Земля на пороге Конца Света Страница 59

Как и задолго до якобинцев Савонарола, Робеспьер (а его совершенно заслуженно прозвали Неподкупным) выжигал коррупцию каленым железом, пачками отправляя продажных чинуш на эшафот. Но, как и Савонарола, свернул на этом поприще собственную шею. Места казненных занимались новыми соискателями, у которых еще сильнее чесались руки. Идея построения Светлого Будущего снова наткнулась на несовершенство человека.

Да и крупных французских финансовых воротил Робеспьер к лету 1794 г. окончательно достал, пути их уж давно разошлись, если когда и совпадали. По одной из версий, роковой для якобинцев стала затея с национализацией Французской Ост-Индской компании, около четверти акций которой принадлежало британским пайщикам. В пору Бурбонов акционерным обществом управлял барон де Батц, темная личность, подвизавшаяся в придворных факторах Людовика XVI. После победы революции барон добыл себе место в Учредительном собрании, где с размахом занимался все теми же денежными вопросами и чувствовал себя еще лучше, чем прежде. Однако при якобинцах над его головой сгустились тучи, он даже на какое-то время бежал в Англию, но затем вернулся. Нелегально, как сообщают историки, поскольку у полиции имелся ордер на его арест. Правда, французская служба безопасности ловила банкира спустя рукава, помогали и щедрые гонорары, выплачивавшиеся высоким полицейским чинам, и связи, в том числе среди депутатов Конвента. Любопытно, что, пребывая на нелегальном положении, де Батц преспокойно встречался то с парламентариями, то с финансовыми тузами, организовывал поставки и пробивал выгодные заказы, словом, жил на широкую ногу, дышал полной грудью и ни в чем себе не отказывал. Ну прямо какой-нибудь беглый русский или украинский олигарх, которого власти преследуют исключительно ради PR. Некоторые исследователи не без оснований называют де Батца агентом британской разведки. Когда Робеспьер задумал конфисковать английскую долю французского торгового гиганта, чаша терпения в Лондоне переполнилась, и Батцу поручили разработать адекватный ответ. Он привлек к делу двух предприимчивых австрийских факторов, братьев Джуниуса и Эмманюэля Фреев, корчивших из себя в Париже жертв масонских гонений герцога Карла Брауншвейгского. Вместе эта компания составила план незаконной приватизации значительной части капиталов Французской Ост-Индской компании, стоимость которых предполагалось занизить при помощи своего человека в парламенте. В качестве кандидатуры был намечен якобинец Франсуа Шабо366, пользовавшийся большой популярностью и безупречной репутацией честного человека. Как подступиться к Шабо, братья тоже изобрели, подсунув ему в постель свою сестру красавицу Леопольдину. Как только по уши влюбившийся Шабо женился на ней в октябре 1793 г., Фреи сделали свояку предложение, от которого сложно отказаться, пообещав за старания круглую сумму. Шабо, к чести, взятку не взял, напротив, обратился напрямую к Робеспьеру, грозя вывести шантажистов на чистую воду. Разразился громкий скандал, в результате которого незадачливый молодожен, так и не успев отгулять медовый месяц, вопреки заступничеству Робеспьера очутился на эшафоте. Более того, зазвучали обвинения в адрес самого Неподкупного Максимилиана, мол, ничего себе у него соратнички, во какими делишками промышляют… Робеспьер отдал приказ провести секретное расследование, в результате ему на стол лег список из полусотни самых зарвавшихся коррупционеров из Конвента. Одновременно сверхсекретный документ, стараниями британской разведки, угодил каждому из его фигурантов. Это и решило судьбу главы Комитета. Заговорщики арестовали лидера якобинцев прямо на утреннем заседании Конвента, только он собрался произнести обвинительную речь. Кстати, под горячую руку термидорианские путчисты схватили и банкира Жана Батца, но вскоре выпустили, с тысячей извинений, это мы сгоряча, простите, бывает. Батц преспокойно выехал за границу.

IV. Культ Верховного Существа

Я гoвoрил как представитель нарoда. Атеизм аристократичен, идея «верхoвнoгo существа», oхраняющегo угнетенную невинность и карающего торжествующее преступление, – это народная идея. (Горячие аплодисменты.) Все несчастные аплодируют мне, критикуют меня богачи и преступники. Начиная со школьных лет я был дoвoльнo плoхим катoликoм, нo я никогда не был равнoдушным другoм. Если бы Бога не существoвалo, Его надо было бы выдумать.

Максимилиан Робеспьер

Желчный темперамент, узкий кругозор, завистливая душа и упрямый характер предназначали Робеспьера для великих преступлений. Его четырехлетний успех, на первый взгляд, без сомнения, удивительный, был естественным следствием питавшей его смертельной ненависти. Он в высшей степени обладал талантом ненавидеть и желанием подчинять себе… Он без конца превозносил справедливость и просвещенность народа: никто не имеет права быть более мудрым, чем народ; богачи, философы, писатели, общественные деятели были врагами народа; революция могла окончиться лишь тогда, когда больше не станет посредников между народом и его истинными друзьями. Робеспьер сделал из народа божество, из патриотизма – религию, из революции – предмет фанатичного поклонения, верховным понтификом которого стал. Одним из его последних деяний была попытка соединить культ Бога с культом народа и стать жрецом обоих божеств.

П. Дону, участник термидорианского переворота

Он был благословлен – или проклят – даром предвидения, но зрение его, в обычном смысле слова, остротой не отличалось: даже в очках он видел плохо и был, как полагает Рут Скарр, одновременно близорук и дальнозорок. Мир, каким он его видел, был странным, очертания всего вокруг искажены и стерты. Застенчивый, довольно неловкий, он бы должен был держаться в стороне от мира; а вместо этого он как будто растворяется во мгле того времени, в котором жил. Он полагал, что сам он и есть Революция, и полагал, что Революция и есть он сам.

Хилари Мэнтел

Жизнь Максимилиана обыкновенно делят надвое, тридцать один год, не имеющий значения, – и пять лет, значимость которых очевидна всем. Это напоминает жизнь Христа, в которой за безвестностью частной жизни следуют и служение, и муки, и смерть на потеху толпе.

Хилари Мэнтел

Вы осмеливаетесь обвинять меня в намерении угождать народу и вводить его в заблуждение? Да как бы я мог это сделать? Я не льстец, не повелитель, не трибун, не защитник народа: я – сам народ.

Максимилиан Робеспьер

Совершенно несправедливо было бы перейти к эпохе, наставшей после того, как голова Максимилиана Робеспьера скатилась с помоста, а к власти пришли заговорщики-термидорианцы, главным девизом которых было «Воруй, пока харя не треснет», не упомянув Культ Верховного Существа. Ведь Робеспьер сделал все от него зависящее, чтобы это культ восторжествовал, а его могильщики, соответственно, чтобы его поскорей забыли. Отчего, спрашивается? И что это вообще за Существо такое было, Верховное? Уж не Демиург ли, часом, то есть Верховный Архитектор Вселенной по представлениям масонов? В таком случае зачем Робеспьер тогда казнил его почитателей-масонов направо и налево, пачками, а масонские ложи самым строжайшим образом запретил? Тут мнения у историков самые разные.

Обыкновенно пишут, что Культ Верховного Существа, раскручивавшийся революционными властями начиная с 1789 г. (когда он был включен в Декларацию прав человека и гражданина, бравшую Верховное Существо в свидетели, Робеспьер еще конвентом не заправлял), был некоей программой по ограничению влияния католицизма, остававшегося на то время религией большинства французов. И что Робеспьер тут ничего не выдумывал, культ этот вырос из мировоззренческих представлений Вольтера и других великих французских просветителей, исповедовавших деизм. То есть полагавших: Бог есть, при этом любая религия – опиум для народа, инструмент для промывания мозгов, в то время как разум и логика единственные средства, чтобы понять, чего Он от нас, грешников, хочет. По определению «Википедии» «рамки деизма невозможно точно определить, поскольку сама концепция не предполагает жестких канонов». Соответственно, и среди поклонников деизма обнаруживается множество самых разных, но примечательных личностей, от, скажем, мыслителя Жан-Жака Руссо до поводыря иллюминатов Адама Вейсгаупта, от Людвига ван Бетховена до Иеремии Бентама. Исповедовал деизм и Робеспьер, а как иначе, если он формировался как личность под влиянием идей Просвещения.

Говорят, будто Робеспьер лишь оседлал возникший задолго до него культ, чтобы использовать его в своих интересах. И вовсе не с тем, чтобы уничтожить католичество или превратить своих соотечественников в атеистов. Атеизм Неподкупный на дух не переносил, об этом целое море сведений, это ясно и из его речей. «Государству, — повторял Робеспьер, – важно, чтобы каждый гражданин имел религию, которая заставила бы его любить свои обязанности». Вот, собственно, и все. Католичество на подобную роль уже не годилось, запал вышел, причем давно, а обстановка была неимоверно тяжелой.