Виктор Санчес - Путь Толтеков: перепросмотр. Исцеление травм прошлого Страница 6

Когда Хуан Карлос впервые пришёл в нашу группу, все заметили, насколько он тих и застенчив. Только он намеревался с кем-либо заговорить, как его одолевало заикание. Постепенно преодолев зажатость в атмосфере доверия, он сумел высказать нам сокровенное признание: «Мне уже тридцать лет от роду, а я ни разу не целовал женщину! Не было у меня никогда подружки! Но я вовсе не хочу быть один, просто совсем не знаю, как с людьми общаться, а особенно с женщинами. Что же мне делать?»

Все поражённо замолчали. Хуан Карлос не имел никаких физических изъянов, наоборот — славный, симпатичный парень, не безработный, отнюдь не бедняк. «Что же столкнуло его в эту бездну отверженности и отчаяния?» — читался в наших глазах немой вопрос. И тогда он рассказал историю своего детства: «Сколько себя помню, мой отец никогда не играл со мной, и я совсем не знал, как это делается. Рос замкнутым, крайне застенчивым. Ребята со двора находили меня странноватым и поэтому не принимали в свою весёлую компанию. Вот почему теперь я одинок и несчастен. Ведь если уж мой отец не хотел со мной общаться, что тогда говорить о других людях?» Никто за время этой исповеди не проронил ни слова, каждый в душе глубоко сопереживал проблемам Хуана, явственно видел корень всех его бед.

Вскоре подошло время совершения перепросмотра, и Хуан Карлос вместе с пятьюдесятью другими участниками погрузился в двухнедельный суровый интенсив, который происходит у нас только раз в год. Пятнадцать ночей подряд проводит каждый участник в специальном индивидуальном боксе, где ничто не отвлекает его от выполнения практики. Обычно ночь в конце первой недели отличает особая бурность происходящих процессов — из боксов доносятся пронзительный смех, безутешные рыдания, крики, пение, стоны. Одним словом, полным ходом идёт проживание уже однажды прожитого.

В боксе Хуана было особенно неспокойно, так что инструкторы даже стали чаще обычного поглядывать в ту сторону. Внезапно — было это около трёх часов ночи — Хуан выскочил из бокса, от счастья смеясь и плача одновременно.

— Это ложь! — кричал он. — Это всё ложь!

— Что ложь? — Мы подбежали к нему. — О чём ты говоришь?

— Моя жизнь! Это всё ложь! — не унимался он. — Неправда, что мой отец никогда не играл со мной. Я вспомнил, я вспомнил!

Когда волна эмоций несколько поутихла, Хуан продолжал уже более спокойным голосом: «Я вспомнил: мой отец, хотя и был строг и погружён в заботы, уделял мне много внимания, мы так хорошо проводили время вместе. И с другими детьми я тоже играл, даже весело подшучивал над ними. Куда же со временем поделась вся эта радость? Ведь я, выходит, абсолютно нормален. Откуда пришло одиночество?» — задавал он вопрос за вопросом нам и самому себе. История печального, нелюбимого с детства мальчика оказалась выдумкой эго, единственная цель которого — избежать риска перемен.

Но на этом не закончилось — не прошло и месяца, как была решена проблема с поцелуями и противоположным полом (честно отмечу, Хуан зашёл значительно дальше простых лобызаний). А ещё через месяц он стал настолько популярен у женщин, что у нас непроизвольно вырывались восклицания вроде: «Остынь, парень. Не всё так сразу».

Поучительная история, не правда ли, — как прочно привязываемся мы к своему прошлому, часто ужасному и не менее часто выдуманному, боясь перемен, неустранимого свойства самой жизни. А ещё эта история — яркий пример могучей исцеляющей силы перепросмотра.

Обычная память мало что «помнит» о вашей реальной жизни, но зато она прочно хранит историю эго. Подлинно же прожитое всплывет лишь тогда, когда свою историю начнёт рассказывать тело.

Всё в этом рассказе будет не так, как в хронике эго: категории «приятно-неприятно», «выгодно-невыгодно», «повезёт-не повезёт» исчезнут, зато станет доступен полный и точный перечень всего, что претерпело тело в бесчисленных энергетических взаимодействиях и какие последствия это имеет в настоящем. Не странно ли, что эту ценнейшую информацию обычная память и оттесняет на самые свои задворки!

Чтобы извлечь её оттуда, и нужна особая техника, дающая телу возможность расширить осознание человеком важных событий прошлого. Мы получаем шанс вновь встретиться с травматической ситуацией, но уже с куда большей свободой адекватно отреагировать на суровый вызов жизни (детальнее об этом — на следующих страницах).

Перепросмотр, как уже говорилось, процесс естественный. Это значит, что раз уж удалось вызвать в памяти тела какое-либо событие, то далее тело «берёт всё в свои руки» и осуществляет перепросмотр само, без нашего участия. Причём причинившую вред ситуацию не обязательно отделяют от нас годы и десятилетия, она может касаться самого недавнего прошлого — позавчерашней, вчерашней, даже давностью всего в минуту назад. Если урон телу нанесён — целительный перепросмотр запускается автоматически.

Так дело обстоит в теории. Почему же так редко мы видим это на практике, в каждодневной своей жизни? Потому, что сами блокируем этот спонтанный процесс. Почему мы делаем это? — Бережём свое эго, участливо заботясь обо всех его нуждах.

Стоит лишь оцарапать кожу или слегка поранить палец, как физическое тело немедленно принимается за работу — образует нужные вещества, свёртывает вытекающую кровь, покрывает рану коркой — в общем, делает всё возможное для скорейшего заживления. Но представим себе, что физическое тело забыло все эти умения. Рана наслаивается на рану, порез на порез, синяки и ушибы не оставляют уже живого места, а физическое тело немощно бездействует. Не превратится ли тогда вся наша жизнь в одну огромную боль?

Но именно так и обстоит дело с энергетическим телом у среднего человека, почти все силы которого уходят на «святой долг» защиты собственного эго. Это в такой степени сужает область осознанности, что само тело остаётся далеко за её пределами.

Прекрасный шанс испытать на себе, сколь эффективно осуществляет самоисцеление тело (если только не пытаться ему всячески мешать), — это стать родителем, завести детей. В этой ситуации силы тоже в большом количестве уходят — только не на эго, а на поддержку существ, только-только пришедших в наш прекрасный мир. Парадоксально, но факт — именно таким путём обретаем мы утраченную с младенчества энергетическую целостность.

Знаю, такая постановка вопроса смутит очень многих почитателей Карлоса Кастанеды. «Разве вы не помните, — непременно спросят они, — что в книгах «Второе кольцо силы» и «Дар Орла» прямо сказано: воинам иметь детей не полагается, если они хотят сберечь целостность своего энергетического тела? Или дети, или Путь Воина — разве не так?» Я отвечу на это следующее: если отнестись к такой идее абсолютно серьёзно и не шутя следовать ей до конца, то можно вообще утратить право именоваться человеком.

Нечто подобное можно встретить и в книге Тайши Абеляр «Магический переход» (Тайша Абеляр. Магический переход. «София», Киев, 1995). Там утверждается, что женщине ни в коем случае нельзя соглашаться на половой акт с мужчиной, ибо в противном случае она обречена семь лет отдавать партнёру свою энергию (при акте он будто бы оставляет в её утробе некие червеподобные энергетические связи, через которые энергия и утекает безвозвратно). Стало быть, женщина-воин и секс несовместимы, путь к безупречности — целибат… Постойте, постойте! Это о шаманизме или о монашеской морали европейского средневековья?

Книги — это всего лишь книги. Как бы они нам ни полюбились, в каком бы восхищении от их авторов мы ни пребывали, это вовсе не означает обязательства лишиться собственного взгляда на вещи и слепо следовать написанному. Звучит странно, но подсознательно многие поклонники воспринимают своё инстинктивное несогласие с иными идеями их любимых авторов почти как предательство. Это не предательство. Мало того, серьёзному автору нужна, конечно же, не толпа фанатичных поклонников, а вдумчивый читатель, который внимательно прочтёт его труд, выбрав из него самое для себя ценное. В противном случае такой сочинитель просто вынашивает желание создать культ собственной персоны, помыкая слепой верой своих простодушных приверженцев.

Я хорошо помню своё эмоциональное состояние, когда впервые прочёл у Кастанеды то место, где дон Хенаро обнимает землю в порыве глубокой любви к ней. Я почти зарыдал тогда от переполнивших меня чувств, и это воспоминание навсегда запечатлелось в моём сердце. Но чувствую ли я после этого себя обязанным принять обет целибата или всячески отговаривать женщин от секса с мужчинами? Я сам отец, и очень счастлив, что это так, — это ли не показатель, что с моим энергетическим телом всё в порядке?