Геннадий Белимов - Загадочный Волжский Страница 60

Виктор снова зачитывает запись из книжки: «В густющем тумане зашли в какие–то затоны и мели, я промочил ноги, никак не могли выйти оттуда». Промочил, потому что пришлось не раз перетаскивать лодку через странные мели и косы, пытаясь выйти на течение. Бахилы давали течь, шерстяные носки намокли, но было не до этого. Оба ничего не понимали, раза три возвращались к началу протоки и не узнавали место: ну не было там никаких камышей и не было такой стоячей воды, что даже затхлостью несло от нее.

— Я о чем–то смутно стал догадываться, — продолжал Виктор. — Мы уже не один час блуждали по затонам, туда–сюда гребем — но место–то другое! Борису не говорю о догадке, чтобы панику не создавать, а сам вижу — мы как будто в другом районе. Или в другом времени… — вот так–то…

Про «другое время» Евдокимов стал догадываться уже на пятый час блужданий. Дело в том, что свой лагерь они поставили на опушке старого леса. Там деревья высоченные, им, может по сотне лет. У рощицы кто–то турбазу затеял строить… А леса того нет!

— По уровню горизонта мне видно, что лесок там, дай бог, пятнадцатилетний, деревья небольшие, — делился соображениями Евдокимов, — а где же старый? Может, мы не в наше время попали? В то, когда только начинало промывать протоку?.. Ну, дела–аа…

Вдруг оба рыбака увидели через туман яркий свет на берегу, вдоль которого они маневрировали. Борис Иванович предположил, что там чей–то дом — давай, дескать, пойдем туда, а лодки оставим. Но Виктор не одобрил затею.

— Во–первых, я прекрасно знал, что на острове нет никаких домов, — рассказывал он. — Во–вторых, мы стояли около уреза воды, внизу, а свет виднелся под углом, то есть он висел в воздухе или на вышке! Но ни вышек, ни дома там нет. И слишком яркий для обычного фонаря, словно галогеновый. Лезть на высокий берег… — извозюкаемся в глине, как свиньи!.. «Боря, от воды — ни шагу, — командую, — нам надо искать течение!» — И снова садимся по лодкам.

Шел уже девятый час их блуждания по непонятным местам. Но после света на берегу и после его исчезновения, что–то сдвинулось в поиске. Виктор вдруг почувствовал течение, неширокую полосу, чуть пошире его лодки. Кричит Борису: «Нашел течение! Греби ко мне!» Но тот, видно, устал, не реагировал на зов. Пришлось возвращаться к его лодке. Опять вышел на течение, стал по нему выгребать к Волге. Весь мокрый, в лодке вода хлюпает… «Ты вышел на струю?» — кричу Борису в темень. «Да, я на струе» — слышу в ответ.

В общем, Виктор увидел свет фонаря и точно выгреб к их лагерю. По берегу ходил с фонарем Сергей Иванович Гогенко, их третий компаньон по рыбалке. Было 4 часа утра… Девять часов ушли на блуждания по непонятным затонам и стоячей воде! А проплыть надо было не больше 10–15 минут… Сергей Иванович рассказал, что выгнал на высокий берег свою машину, включил фары, сигналил клаксоном, ходил по берегу и кричал мужиков, заменил подсевший комплект батареек в фонаре… И все без толку!.. Он не знал, что и думать про друзей…

Борис пришел через час. Плохо ориентируясь, он проскочил по Волге лишку, а потом возвращался вверх по течению по берегу, волоча лодку на бичеве. Костер, разведенный Сергеем Ивановичем, дал возможности подсушиться, хотя, конечно, шерстяные носки не просохли. Спать уже не ложились.

Последняя запись в записной книжке Евдокимова гласила: «Я утром сходил опять к белому бакену, взял несколько штук лещей и вернулся. Ноги мокрые. Собрались, уехали домой. Туман, ветер…»

— Вы же могли не вернуться в свое время! — предположил я.

— Да бог его знает… — согласился Виктор. — Потом прикидывали, что это могло быть, — получается, нас занесло лет на 60–70 назад. Это я сужу по деревьям, что стояли на месте нынешней рощи и по той заливной воде, где мы блуждали. Плотины ГЭС тогда еще не было. Это потом река промыла широкую промоину. На старой карте видел это место — да, заливчики, осока, озерца… — точь–в–точь, как мы встречали, плутая в темени. Эту ночь я вряд ли забуду…

Конечно, он еще раз прошел протоку до бакенов — не обнаружил ничего похожего на ночные видения. Да-а, бывают чудеса в пойме, расскажи кому — не поверят…

Рассказ бывалого рыбака подсказал мне еще один адресок человека, к кому следовало бы обратиться, — к волжскому писателю Семену Николаевичу Колотилову: уж он–то рыбак из рыбаков, несколько своих книг посвятил этой людской страсти. Созвонились: «Были с вами необычные случаи в пойме?» — спрашиваю. «А как же, — отвечает, — бывали… Когда ангел–хранитель спасал, когда своя смекалка выручала… Но один случай вообще никакого объяснения не нашел, до сих пор не знаю, что это было».

Произошло невероятное весной 1970 года, числа 10–12 мая. Семен Николаевич, в ту пору 40-летний мужчина в полном соку, статный и мощный, приехал на велосипеде на Курганиху, в окрестностях Ленинска, где он тогда жил, — половить судаков. Рыбачит себе и слышит в стороне в разлившейся воде звуки — буль–буль, будто стадо коров плещется. Оглянется — нет никого, ни коров, ни пастуха. А шум идет… В какой–то момент не выдержал, пошел посмотреть, что там плещется. И изумился увиденному…

— Представляешь, Геннадий Степанович, вся заливная поляна кишела сазанами. Огромными! — вспоминал увиденную картину рассказчик. — То ли отступившая вода их отрезала, то ли в теплой резвились, но только спины мелькали, и трава вокруг ходуном. Ну, меня азарт взял. Был в броднях, зашел — мне по колено. Пробую ловить руками — ни в какую, уходят от меня. Тогда своему напарнику Ваське кричу: садись на велик и ко мне домой, тащи две сандоли — две остроги то есть. В Ленинске их сандолями кличут. Васька шеметом туда–обратно, привез остроги, но сам в воду не полез — без сапог был, а вода весенняя…

Словом, набил Семен Николаевич семь штук сазанов килограммов по пять–шесть каждый, а чтобы не бились, надрезал им позвоночник ножом. Они были живыми, но не колотились так. Снял ремень и приспособил его вместо кукана. А дальше случилось странное, Семена тогда даже мороз по коже прошил. Тут я буду записывать с диктофона все подробно.

— Я повернулся на какой–то шум и увидел… Прямо на меня идет водяной вал, но необычный. Он — как бочка! Длина с метр, толщиной больше полуметра, и несется так, что впереди него волна. Что такое? Впервые такое вижу!.. Водяной вал прет на меня, что–то темное внутри, ничего разобрать не могу. Думаю лихорадочно: «Атакует, значит, не боится…» Я успел сделать несколько шагов и встал за дерево в воде, обнял его, прижался… А этот вал — то ли рыба огромная, то ли еще что — делает один круг по воде около дерева, потом еще круг… Булькает все, шум стоит. Я прижался к дереву — боюсь! Натурально испугался… И потом это чудище ушло, откуда появилось. Я один это видел, Ваське то место недоступно для глаз было. И это осталось для меня тайной на всю жизнь, нигде я в своих рассказах и очерках об этом не написал. Ну просто не было никакого объяснения произошедшему… Только страх это вызвало сильный, до сих пор жутковато вспоминать.

— Уж не водяной ли вас пуганул?.. — предположил я.

— Да бог знает, может, и водяной… По крайней мере, другого ничего предположить не могу. В селах про водяных и лесных кикимор гутарят всякое… Будто бы есть они, молва не зря о том идет. Чем–то я разозлил водяного, так, стало быть?..

Семену Николаевичу, понадобилось сделать три рейса на велосипеде, чтобы отвезти домой в Ленинск всех наловленных сазанов. Через десяток лет он получил от Волжского трубного завода квартиру в Волжском, и с тех пор — волжанин, любит город так же, как и малую свою родину на Урале.

Рассказал я случай с Колотиловым родственнику, Георгию Гриценко — уж он–то рыбак заядлый. Чем объяснит ту жуть?

— Э-эх, не надо было ему туда соваться… — вздохнул Жора. — Сазаны устроили брачные игры в теплой воде на мелком месте. Нерестились, стало быть… А он влез в это дело. Да еще позвоночник рыбам резал… Водяной рассердился… Рыбу и без того изводят, а тут и нереститься не дают…

И он тут же поведал об одном случае, которому он с друзьями не нашли объяснения.

— Это было на озерке за поселком Крупский, — стал рисовать Жора схему. — Мы приехали порыбачить в конце сентября, год, наверное, 1979‑й. Приехали на «Москвиче» Василия Яцука — Середин Вася и я. Володя Громов был на «Яве» с коляской. Стали на берегу ерика, рыбачим. А неподалеку есть озерцо, и раки там водились. Когда стемнело, втроем поехали на мотоцикле на озеро за раками. Поставили «Яву» на берегу, накачали лодку. Двое в лодке: один гребет, другой светит фонарем и действует раколовкой. Третий с фонарем идет берегом. Ну, обошли все озеро, раков с ведерко набрали — нормально. Хватились мотоцикла, а его нет! Да где же!? Ищем–ищем, обошли раза три все озеро. Я неплохо ориентируюсь, знаю, что вот тут на берегу его оставляли… Вовка уже грешит на то, что увел мотоцикл по–тихому какой–то лихоманец, а я спорю, не верю — одни мы были у озера.