Чарльз Форт - 1001 забытое чудо. Книга проклятых Страница 63

Это не просто интересно, я лично думаю, что это поразительно. Может быть, что огромные зеленые змеи иногда проносятся мимо этой земли, делая быстрые укусы, где только можно, но, как я уже говорил, эти явления принадлежат к супербиологии. Финли приводит десятки случаев, сопровождающих торнадо, которые мне кажутся больше похожими на твердые предметы, буйствующие в тучах, чем сами тучи. Он отмечает, что в торнадо, налетевшем на Амкрику, штат Джоржия, 18 июля 1881 года, «из тучи вырывался странный с серным запахом пар». Во многих случаях предметы, или метеоритные камни, падающие на землю из внешнего по отношению к этой земле пространства, имеют сернистый запах. Почему действие ветра должно придавать сернистый запах, неясно. Что огромный предмет из внешних регионов должен быть серосодержащим, согласуется со многими фактами. Это явление описывается в Monthly Weather Review за июль 1881 года «как странный сернистый пар… обжигавший и вызывающий тошноту у всякого, кто приближался достаточно близко, чтобы вдохнуть его».

Обычное объяснение торнадо как явлений, вызванных ветром, чего мы и не отрицаем для некоторых случаев, столь распространено в Соединенных Штатах, что лучше поискать в другом месте сообщений об объекте, который пронесся сквозь атмосферу этой земли, поднимаясь, падая и бросая вызов тяготению этой земли.

Nature, 7,112:

Согласно корреспонденту газеты Birmingham Morning News, люди, живущие около Кингз Саттон, Банбери, увидели 7 декабря 1872 года, приблизительно в час дня, как в воздухе пронеслось нечто, похожее на стог сена. Подобно метеориту, оно было окружено пламенем и густым дымом и производило шум, подобный шуму железнодорожного поезда. «Оно то находилось высоко в небе, то около земли». Действие его напоминало действие торнадо: оно сшибало деревья и стены. Сегодня уже поздно искать подтверждения этой истории, но приведен список лиц, собственность которых получила повреждения. Нам говорят, что эта штука затем «внезапно» исчезла.

Все это сравнительно мелкие объекты, которые могут, насколько я знаю, представлять собой сорванные с рельсов железнодорожные вагоны или больших зеленых змей, но наша гипотеза о приближении к этой земле огромных темных тел.

Вероятно, их могут заставлять светиться, обертывать в облака или они могут сами иметь облака…

Но что они могут и дрожать, и они могут воздействовать на эту землю своими вибрациями…

И что тогда должно происходить падение вещества из такого мира или поднятие вещества из этой земли на близлежащий мир, или одновременно падение и поднятие, или обмен веществом, процесс, известный в Развитой Сейсмологии как целестиомететезис…

Не считая того, что, если бы вещество из другого мира и если бы кому-нибудь пришло в голову, что мы абсолютно отрицаем гравитацию, просто потому, что не можем принять ортодоксальные догмы, не считая того, что если бы вещество из другого мира, заполнив небо этой земли, либо вообще во всем полушарии либо локально, было бы притянуто к этой земле, тогда можно было бы представить, что вся эта штука упала здесь, а не только материал с ее поверхности.

Предметы, налипшие на дно корабля. Время от времени они падают на дно океана. А корабль не погружается. Или — как в нашей модели с капанием воды с воздушных ледяных полей — мы представляем себе, что только часть близлежащего мира поддается, кроме тех случаев, когда она оказывается захваченной во время пребывания в состоянии невесомости по отношению к гравитации этой земли, и приповерхностные вещества падали с этой частями…

Объясните или выразите, или предположите — какое это имеет значение? Наша позиция: Вот факты. Смотрите сами.

Какое имеет значение, как я это представляю? Вот факты.

Но подумайте сами, или подумайте за меня — у нас, должно быть, все перепуталось. Много времени должно пройти, прежде чем мы научимся отличать Флориду от Лонг Айленда. Поэтому у нас уже есть факты о рыбах, упавших с нашего, ныне упроченного и заслужившего уважение Суперсаргассова Моря, — о котором мы почти забыли, которое сейчас столь уважаемо, но у нас еще должны быть факты о рыбах, упавших во время землетрясений. Эти рыбы, как мы допускаем, были выплеснуты из прудов на других мирах, которые подверглись вибрациям, находясь всего лишь на расстоянии в несколько миль от земли, подверглись вибрациям, вызванным этой землей, в то время как какой-нибудь другой мир вызывал вибрации этой земли.

В каком-то смысле, или в принципе, наш предмет исследования достаточно ортодоксален. Только допустите близость других миров, что, не может зависеть от допущения, а зависит от фактов, и тут же приходит мысль о вибрации поверхностей других миров, — даже о вибрации целого озера, полного рыбы, которое начинает встряхиваться и стряхивается с одного из них. Полное рыбы озеро может вызывать легкую боль в некоторых умах, но падение песка или камней — это достаточно приятная мысль. Многие из ученого мира, или более верные гипнотики, чем мы, обсуждали этот предмет безболезненно, по отношению к луне. Например, Перри просмотрел свыше 15 000 записей о землетрясениях и связал многие из них с приближениями луны, или приписал притяжению луны в моменты ее наибольшей близости к земле. Есть также статья на эту тему в Proceedings of the Royal Society of Cornwall, 1845 г. Или, теоретически, в моменты своего наибольшего приближения к этой земле луна вызывает вибрацию лица этой земли и сама вибрирует, но сама не падает на землю. Что касается ливней, градов и осыпей вещества, которые, возможно, имеют своим источником луну в такие моменты, то пусть желающие просмотрят старые записи и найдут что кому угодно.

Именно этим мы сейчас и займемся. Наши высказывания следует понимать только как допущения. Наши факты:

Мы берем из четырех классов явлений, которые предшествовали землетрясениям или сопровождали их:

Необычные облака, глубокая тьма, светящиеся феномены в небе и падения веществ или предметов, как называемых обычно метеоритами, так и иных.

Ни одно из этих явлений не согласуется с принципами первобытной, или первичной, сейсмологии, и каждое из них представляет собой факт о вибрирующем теле, проходящем вблизи от этой земли или зависшим над нею. Для первобытных людей нет такой причины в мире, которая объяснила бы, почему конвульсия поверхности этой земли должна сопровождаться необычными зрелищами в небе, тьмой, или падением веществ или предметов с неба. Что касается феноменов, подобных этим, или грозам, предшествующим землетрясениям, то здесь дисгармония еще больше.

Перри составил свою великую сводку еще до 1860 года. Большую часть наших данных мы берем из списков, составленных давным давно. Только безопасные и безобидные из них были опубликованы в последние годы — по крайней мере в претенциозной, объемистой форме. Сдерживающая рука «Системы», как мы ее называем, независимо от того, имеет ли она реальное существование или нет, — в наши дни тяжело давит на все науки. Наиболее жуткий аспект нашего квазисуществования, который мне известен, состоит в том, что все, как будто имеющее свою собственную индивидуальность, в такой же степени содержит в себе и видимость чего-то другого. В этом единстве всеобщности, или непрерывности (взаимных переходов) защишающая рука душит, родительское подавляет, любовь оказывается неотделимой от феномена ненависти. Существует только Непрерывность, то есть в квазисуществовании. Журнал Nature, по крайней мере на страницах, содержащих корреспонденцию, все еще избегает этого защищающего удушения, a Monthly Weather Review все еще представляет собой богатое поле нечестивых наблюдений; но просматривая другие периодические издания с давно установившимися традициями, я отметил, что их блеск квазииндивидуальности постепенно после 1860 года потускнел, и их попытки достигнуть индивидуальности подчинились более высоким попыткам достигнуть организации. Некоторые из них, выражая, широкое, в масштабе всей промежуточности устремление к локализации всеобщего, или к локализации себя, души, индивидуальности, бытия, или к позитивности продержались даже до 1880 года. Отдельные следы этого прослеживаются вплоть до 1890 года, а затем, выражая всеобщий процесс, не считая того, что в мировой истории здесь и там могли достигаться успешные приближения к позитивности отдельными «индивидуалами», которые только тогда и становились индивидами и достигали своих собственных Я, сдавались, подчинялись, становились частями попыток более высоких организаций индивидуализироваться в целостную вещь, или локализовать всеобщее. После смерти Ричарда Проктора, чьи редкие проявления нетерпимости к чужому мнению я не хотел бы слишком подчеркивать, все последующие тома Knowledge с трудом давали место нешаблонным взглядам. Заметьте, как часто цитируются American Journal of Science и Report of the British Association', заметьте, что после, скажем, 1885 года они едва упоминаются на этих инспирированных, но незаконных страницах — словно под воздействием гипноза и инерции, как мы продолжаем говорить. Около 1880 года.