Максим Васильев - Пленный Ангел Страница 7

– Я-то их вижу. – сказал Макс.

– Они тебя тоже, – ответила Ленка, – но не забывай, что и кто у тебя в голове. Можешь их прогнать, если хочешь.

– А как их прогнать?

– Включи свет на кухне, они поймут, что мешают и уйдут.

– Да пусть сидят, – решил Макс, – поют хорошо, голоса добрые, чистые. Тем более, раз дело обычное…

Вдруг, Макс испугался, – вдруг Арил рассердился, или обиделся? Интуитивно понималось, что человек он неплохой.

– не обиделся и не рассердился, – сказала Ленка, – не волнуйся. Это очень деликатный народ.

Часа через три, однако, захотелось чаю. Продолжали петь все ту же песню. Гитара звенела всего двумя аккордами, голос пел всего две ноты, но исполнение было настолько хорошо, что песня не надоедала.

Макс пошел заваривать чай.

Только он включил свет, пение стихло и больше не возвращалось. Макс пощелкал выключателем, – бесполезно. Очевидно было, что гости ушли.

ГЛАВА 16

Макс сделал чай, вернулся в комнату сел на кровать и уставился в окно, в одну точку. Вернее, на край правой золотистой занавески, закрывавшей пол-окна. Вообще-то занавески были оранжевые, но сейчас казалось, что они сделаны из золотой фольги. Край правой колыхался на сквозняке, и вдруг застыл в невозможном с точки зрения физики положении. Между занавеской и окном появился тощий лысый старик и стал медленно-медленно перебирать крепления занавесок к карнизу. Сама занавеска слегка просвечивала, была видна фигура. Между верхним краем занавески и потолком виднелась лысина.

– Ну ты здесь и настроил. – послышался старческий голос.

У Макса появилось чувство, что он находится в каком-то театре, где идет подготовка к спектаклю. Появились еще рабочие, так же – между занавеской и окном, только с левой стороны, и стали помогать лысому. Все происходило медленно, можно было даже сказать, что ничего не происходило. За час рабочие успели потрогать несколько креплений, и все. Вдруг слева из-за занавески высунулась рука с бутылкой коньяка. Бутылка была странной. По ней словно проехался асфальтоукладочный каток. Была пробка, темная жидкость внутри, но все это было плоским, даже непонятно, как такую бутылку открыть. Макс, тем не менее направился к окну, дошел до середины комнаты, и вдруг все пропало. Он вернулся на кровать и, кажется, заснул.

ГЛАВА 17

Проснувшись, он увидел, что все на месте – лысый перебирал занавески, помощники возились тут же, коньяк непонятным образом висел на карнизе.

Добавились новые детали. На стене за карнизом под потолком горизонтально висели обломки досок, словно от старого сарая. На них где фломастером, где ножом, где чем были нацарапаны надписи. Те, что помельче, рассмотреть не удавалось, а крупные сообщали, что «Саша плюс Нина равно любовь», «Здесь был Яша»… Текст менялся, можно было читать, как бегущую строку. «Нина, прости!», «XII съезд молодежи», «Спасибо за дочь»…

Изменилась и комната. Она стала похожа на зал со сложным освещением. Словно по всему пространству развешены тусклые светильники, которых самих не видно, но свет они дают. Слева в кресле сидел кто-то невидимый, справа появилось еще одно кресло, в котором сидела Ленка, тоже изменившаяся. У нее были короткие рыжие волосы, едва достававшие до ушей, и сине-зеленое блестящее платье. Она сильно помолодела, Макс дал бы ей сейчас не больше пятнадцати лет.

Ощущения от компании лысого были другими, чем от присутствия гостей на кухне. От пения гостей веяло жизнелюбием, а от старика несло скукой и тоской.

– Это из другого Мира, – Сказала Ленка. – Я позвала. Хочешь серпентарий? – неожиданно спросила она.

– А что это? – не понял Макс.

Ленка с невидимым засмеялись.

– Ты не знаешь, что такое серпентарий? Это когда у тебя огромный дом на огромном участке, много баб и все это твое. Сейчас это очень модно.

Макс засомневался, что это серпентарий, но не стал уточнять. В любом случае, идея не казалась заманчивой.

– Да ну, – сказал он, – что мне с этим делать?

– Что хочешь. – ответила Ленка. Короче, хочешь, я тебе баб подгоню?

– А кто этот невидимый? – спросил Макс вместо ответа?

Невидимый, похоже, обиделся.

– А ты мне «этот» не говори. Не надо так говорить – «этот».

– Указующее местоимение «этот», «эта», «эти», – выдал справку Макс, – Считается оскорбительным в местах лишения свободы. В данном случае использовано для уточнения, о ком идет речь.

– Ладно, – сказал тот, – замяли.

Что-то было не так. Это не Ленка, или не та Ленка. А вроде и не зеленая. Короче, Максу все это надоело. Он решил воспользоваться старым способом и пошел к окну. Сейчас пришлось идти дальше, чем до середины комнаты. Рабочие с явной неохотой разбредались, картина пропадала с каким-то презрением к Максу.

Макс увидел под ногами цепочку, на которой раньше висел крестик, и которая сейчас валялась расстегнутой на полу. Сам крестик обнаружить не удалось. Стало понятно, что без него Макса не боятся. Сделав сначала вид, что расходятся, галлюцинации снова вернулись к своим делам. Макс вернулся на кровать, рядом с которой стояла фотография Ленки.

– Мы загнали Ленку на зеленый уровень. – сказала вдруг Лена в голове у Макса хриплым голосом. – Пусть тут сидит и не строит из себя.

Голос звучал где-то в левой половине затылка. В правой вдруг послышался полный боли и отчаяния стон настоящей – не хриплой Ленки: – Макс, что ты наделал. Здесь такая тоска. Здесь так страшно и грустно.

– Ничего. – сообщила зеленая. – Я тут живу и нормально. Мне надоело, что ты вечно надо мной болтаешься, приказываешь, указываешь… Теперь моя очередь.

Потом зеленая обратилась к Максу:

– Ну-ка быстро. Смотри в одну точку, пока она не застынет, переводи взгляд на другую и так далее. Иначе я твою белую вообще убью.

Не подчиниться было невозможно. Макс стал разглядывать разные части окна, занавесок, подоконника… Рассматриваемый объект сначала начинал мелко дрожать и подергиваться, после чего застывал в каком-нибудь неестественном положении. Рядом с объектом тут же появлялся новый персонаж.

– Макс, это демоны. – простонала белая. – Никогда, слышишь, ни-ког-да не вызывай демонов. У тебя страшный дар.

– Да любой пьяный мужик это умеет, – отозвалась зеленая, – даже не зная делают. Сколько таких на зоны заехали. А уж бабу свою до зеленого бешенства довести, – раз плюнуть. Короче, давай дальше, – сказала она, обращаясь уже к Максу, – смотри справа.

Боковым зрением Макс увидел справа от себя черную тень.

– Это бывший надзиратель, служил в немецких концлагерях во вторую мировую. Сейчас, как ты понимаешь, в аду.

Макса вдруг словно током ударило. Плач белой Ленки его словно отрезвил. «Да что же я делаю!» – подумал он. Он встал с кровати и пошел к окну в надежде, что видения пропадут.

Без креста на шее, его совсем не боялись. Пришлось дойти до окна, хлопать по раме, занавескам… Наконец, видения нехотя исчезли.

– Все ушли, один остался. – сообщила зеленая.

Макс вспомнил про тень справа на кровати. Он перекрестил воздух в том направлении, и тень пропала.

– Все ушли, один остался. – повторила зеленая.

Макс решил, что это обман, выключил свет и тут же, в полумраке увидел на соседнем диване свернувшегося калачиком мужика. Макс включил свет, прочел «Отче наш», перекрестил подозрительное место и выключил свет. Мужик не пропал, но по его щеке расплылось пятно блестящей черной жидкости. Мужику было нехорошо.

– Ты убил нашего. – сказала зеленая. – Они просто хотели переночевать. Теперь мы уьбем белую.

И закончила присказкой: «Все ушли, один остался».

В слабом свете, доносившемся через занавески с улицы, Макс увидел тени. Словно за окном был лес, из-за деревьев выглядывали призраки, и невыразимо медленно приближались к окну. Один уже был в комнате и выглядывал из-за занавески. Макс перекрестил воздух в его направлении. Это не помогло.

– Они убили белую, но ты еще можешь успеть уйти. – сказала зеленая.

Белая молчала. Макс понял, что пора спасаться. Поверить в то, что Ленка мертва, Макс был не в состоянии, как и тогда – в церкви, когда просил Ленку назад. Он схватил фотографию, сунул под футболку и направлся к выходу.

– Фотографию оставь, если хочешь жить! – злобно прошипела зеленая.

Макс не обратил на это внимания. «Куда же теперь?» – подумал он. – «Конечно же, в церковь!».

ГЛАВА 18

Идти было километра два. Макс шел и непрерывно читал «Отче наш». В отсутствие крестика другой защиты он придумать не смог. Через триста метров появилось знакомое чувство преследования. Макс слегка обернулся, парень с белым пакетом был на месте и определенно догонял. Пока звучала молитва, он не приближался, но и не отставал. Вдруг Макс сбился.

– Один раз сбился, начинай сначала. – прокомментировала зеленая.