Ричард Дейч - Ключи от рая Страница 79

Финстера охватила паника, ничего подобного он не испытывал уже много лет. Его мысли лихорадочно носились, тщетно пытаясь найти выход. Еще никогда он не чувствовал себя таким слабым, таким бессильным. Он попал в западню в этом губительном месте. Образы с витражей терзали его черное сердце, мраморные стены, казалось, смыкались, готовые раздавить. А презрительная улыбка стоящего перед ним великана душила его, лишая жизни.

Но тут Финстера осенило. Торжествующе вскинув голову, он всмотрелся в душу Буша… и усмехнулся. И тотчас же вскипел. В буквальном смысле. Его глаза, сверкнув, закатились, остались одни белки. Руки судорожно затряслись, рот раскрылся, обмякшая нижняя челюсть упала вниз, на губах выступила пена. Тело его неистово задрожало, словно в танце, граничащем с эпилептическим припадком. Голова начала раскачиваться из стороны в сторону. И он повалился на пол. Неистово дергаясь, словно рыба на раскаленной сковороде, со стиснутыми кулаками, колотясь головой об пол. Наконец окружающие обратили на него внимание, испуганно попятились в стороны, принимая происходящее за следствие очередной передозировки наркотиков.

У Буша на лице выражение надменного торжества сменилось бесконечным страхом. Глядя на Финстера, который бился у его ног в неудержимых конвульсиях, он не знал, что и думать. Вокруг них начинала скапливаться толпа; одни смотрели на корчившегося на полу магната в ужасе, другие зачарованно. Рев музыки прорезал пронзительный женский крик. Трое здоровенных вышибал, отпихнув Буша, подхватили Финстера и понесли его к кушетке в одном из альковов. Судя по всему, для них это было чем-то обычным: каждый вечер им приходилось иметь дело с перебравшими наркоманами. Их задача заключалась в том, чтобы в стенах клуба никто не умер. Учитывая то, какие формы отдыха практиковались здесь, полицейского расследования нельзя было допустить любой ценой.

Толпа с мрачным любопытством последовала за вышибалами, завороженная зрелищем глупого бедолаги, который еще совсем недавно отрывался по полной. Эти люди находились рядом со знаменитостью, и, если им повезет, они даже смогут впоследствии рассказывать, что миллиардер умер у них на глазах. Буша оттесняли все дальше и дальше, прочь от места событий.

Не успел он ничего сообразить, как появились носилки. Вышибалы без усилий подняли Финстера и уложили его на каталку. Толпа к этому времени собралась огромная; не меньше половины тех, кто находился в клубе, глазели на Финстера, окружив его двадцатью плотными кольцами. Буш оказался в двадцать первом кольце. Он кричал, чтобы его пропустили, но, даже если кто-нибудь и слышал это сквозь грохочущую музыку, на него не обращали внимания. Американский полицейский бессилен был что-либо предпринять в этой чужой стране; его юрисдикция сюда не простиралась, он действовал здесь без разрешения, без санкции. Финстера покатили к выходу, а Буш мог лишь беспомощно наблюдать за этим издали. Появившиеся словно ниоткуда дополнительные вышибалы сдерживали зевак, а к знаменитому промышленнику уже спешили санитары.

С трудом пробравшись через море народа, выплеснувшееся на улицу, мимо журналистов, слетевшихся на сенсацию, мимо толпящихся в очереди за обтянутыми бархатом цепочками, Буш наконец оказался на тротуаре и успел заметить, как задние габаритные огни кареты «скорой помощи», за которой следом устремился лимузин Финстера, скрылись в темноте.

Придя в себя, Майкл обнаружил, что находится в самом центре кровавого побоища. По дорожке тонкими алыми ручейками струилась кровь. Тело и рассудок Майкла онемели от боли. Не в силах определить, его ли это кровь, он не смел пошевелиться, вслушиваясь в свист пролетающих над головой пуль. Сфокусировав зрение, Майкл определил, что рядом с ним появились свежие трупы: из пятерых охранников двое лежали на земле, убитые; в живых оставались лишь трое. И эти трое как одержимые палили во все стороны.

Справа от Майкла укрывался за зеленым «пежо» Джекс. С широко раскрытыми обезумевшими глазами наемник поливал длинными очередями лес, и все его тело содрогалось от частой отдачи автоматической винтовки. Вдруг один из охранников, отлетев назад, бесформенной грудой растянулся на земле. Майкл успел услышать его последний хриплый вздох, который вырвался из отверстия размером с десятицентовую монетку в шее.

— Где полковник? — прокричал второй охранник, перекрывая шум перестрелки.

— Не знаю, — ответил тот, что взял Майкла в плен.

— Чуть начали стрелять, и он спрятался? А я думал, это храбрый и доблестный командир.

Развернувшись, Джекс направил винтовку на своего товарища.

— Лучше следи за врагом. — Он указал в темноту вокруг.

Майкл молча наблюдал за разгорающейся ссорой. Эти люди не были профессиональными военными. Отторгнутые армией, «паркетные» вояки с нездоровой психикой, они тем не менее были вооружены. Симон скрывался где-то рядом, подстреливая их одного за другим. Вот только, на взгляд Майкла, недостаточно быстро.

Обернувшись, Джекс увидел, что Майкл, лежащий среди трупов, пришел в себя, и его скудное серое вещество лихорадочно заработало.

— Смотрите-ка, кто у нас проснулся! — Схватив Майкла за волосы, он рывком поднял его на ноги.

— Вот те на, черт меня побери… — пробормотал второй охранник, поднимаясь с земли.

— Молчи! — остановил его Джекс. — Лежи и не шевелись!

— Послушай, с каких это пор ты стал Господом Богом? — отрезал второй наемник.

Выпрямившись во весь рост, он прищурился, всматриваясь в темноту. Где-то во мраке прозвучал сухой треск выстрела, отголоски которого раскатились по всей долине.

— Проклятье! — выругался охранник и на глазах Майкла и Джекса замертво рухнул на землю.

Симон лежал, притаившись за старым каменным колодцем. Он был сосредоточен до предела. У наемников не оставалось никаких шансов; один за другим они падали на землю. Для того чтобы задуть огоньки их жалких жизней, хватало одного выстрела. Симон не расслаблялся ни на мгновение.

По его подсчетам, в живых к настоящему времени оставались лишь двое: командир и один из охранников. Охранник с жидкими светлыми волосами, падающими на уши, прятался за «пежо», но вот где находился второй, Симон понятия не имел. Изучив дорогу в прицел ночного видении, он обнаружил Майкла. Тот стоял на подкашивающихся ногах рядом с «пежо». Судя по виду, его здорово избили; один глаз полностью заплыл. Охранник с жидкими космами поднялся у Майкла за спиной и ткнул ему под подбородок дуло автоматической винтовки. Симон отчаянно пытался взять его на мушку, но охранник знал свое дело; он толкал Майкла из стороны в сторону, не давая прицелиться. Дистанция сто ярдов, умеренный боковой ветер, движущаяся мишень небольших размеров. Симон не мог рисковать. Священник пополз вперед, сокращая расстояние до пятидесяти ярдов.

Оказавшись на открытом месте, он убрал пистолеты и раздвинул сошку винтовки. Согнул и разогнул пальцы, разминая затекшие мышцы. Затем обхватил правой рукой приклад, уперся им в плечо, обвил указательным пальцем спусковой крючок и прильнул глазом к окуляру. Чуть поводив дулом из стороны в сторону, Симон наконец навел перекрестие прицела на зеленую французскую машину. Затем взял немного выше, целясь в точку в нескольких дюймах слева от правого плеча Майкла. Голова охранник а, дернувшись, на добрых полторы секунды застыла на линии прицеливания, затем сместилась в сторону и снова ее пересекла. Оценив силу ветра, Симон сделал поправку… Чуть сместил прицел… Сделал вдох… И начал молитву. Как только голова охранника стала опять двигаться к линии прицеливания, Симон напряг палец.

Удар ногой пришелся ему прямо в висок. Вылетевшая из рук винтовка выстрелила, и пуля ушла куда-то в лес. Симон откатился в сторону, инстинктивно пытаясь смягчить удар. Не обращая внимания на раскалывающийся от боли череп, он вскочил на ноги. Перед ним стоял человек, чье лицо было изуродовано самым страшным шрамом из тех, что доводилось видеть Симону. Напавший был в армейском офицерском камуфляже — но какой именно армии, оставалось только гадать. Однако на Симона произвело впечатление не это, а бесконечная уверенность его противника. Полковник был вооружен — в кобурах на бедрах лежали пистолеты; однако его руки оставались пустыми. Этот человек не сомневался в том, что расправится с врагом, не прибегая к помощи оружия.

Некоторое время противники стояли неподвижно, словно изучая друг друга сквозь невидимый барьер. Полковник нанес удар первым — жесткий удар ногой в ребра. Симон, отшатнувшись назад, устоял на ногах и успел увернуться от продолжения. Он выдал серию мощных ударов кулаками, однако все они были встречены умелыми блоками. Казалось, полковник читает его мысли и знает наперед каждый его шаг. Симон понял, что имеет дело с превосходящим противником. Последовал новый ураган ударов ногами и кулаками, нанесенных стремительно, на едином дыхании. Каждый новый удар последовательно оттеснял Симона назад, дальше от его оружия. Пригнувшись, священник устремился вперед, обрушившись на ноги и пах полковника. Наемник попятился, в его взгляде мелькнула усталость. Симон усилил натиск, вкладывая в каждый удар всю энергию, словно в последний. И только тут, словно в шахматной партии, он запоздало осознал, что совершил ошибочный ход. Полковник умышленно заставил его растратить впустую силы, изображая боль и усталость, тогда как в действительности именно он оставался атакующей стороной. И как только до Симона это дошло, полковник с удвоенной силой снова обрушился на него, поливая градом ударов.