Сергей Тухолка - Процессы о колдовстве в Западной Европе в XV–XVII веках Страница 9

На шабаше Пикар служил черную мессу, а Булле был у него дьяконом.

Булле бывал на шабаше с какой-то дамой под вуалью, которую признавали царицей шабаша.

На шабаше Магдалина обвенчалась также с дьяволом Дагоном, и принадлежала различным дьяволам.

Тут изготовляли различные порошки и снадобья для колдовства. Тут мучили и убивали детей и затем жарили их и ели.

Тут богохульствовали и оскверняли освященное причастие.

Однажды сам Иисус Христос явился на небе и молнией поразил многих колдунов.

Магдалина нисколько раз давала дьяволу расписку, в которой отрекалась от Бога и клялась принадлежать дьяволу.

Дьявол также давал Магдалине записки, в которых подтверждал, что она должна принадлежать ему и угрожал смертью в случай неповиновения.

После смерти Пикара, дьяволы ночью принесли Магдалину на его могилу, и Пикар, высунувшись наполовину из могилы, сказал ей, что теперь пришло время исполнить её обещания. Дьяволы, бывшие рядом, сказали ей спуститься в могилу, что она и сделала было, но увидев пламя, поднимавшееся со дна, быстро выбралась наверх, говоря, что она не желает быть проклятой заодно с Пикаром и хочет спасти свою душу, после чего она сразу снова очутилась в своей комнате.

Мнение историков относительно личностей монахов Давида и Пикара – различно; одни (например Baissac в капитальном исследовании: Les grands jours de la sorcellerie (Paris 1890) видят в обвинениях Магдалины лишь выдумки истеричной нимфоманки, другие же например Michelet и Guaita считают их действительно за развратных священников.

Но суд обратил главное внимание на явно нелепые выдумки Магдалины о шабаше и сношениях с дьяволом, К тому же против Булле были приведены еще два поразительные доказательства колдовства, а именно, что он излечивал зубную боль и любил читать книги в черном и закопченном переплете.

Хотя Булле геройски вынес пытку, но тем не менее суд произнес возмутительный приговор, по которому тело Пикара должно было быть снова вырыто, Булле должен был быть скован с этим трупом и доставлен в таком виде на площадь, где и живой и мертвый должны были быть сожжены на костра, что и было исполнено 24 августа 1647 года на той же площади в Руане, где 216 лет перед тем была сожжена, также по обвинению в колдовстве, гордость Франции – Жанна д’Арк, дева Орлеанская.

9. Процесс Урбана Грандье

В 1632 году в монастыре урсулинок в Лудюне началось беснование.

Оно выражалось преимущественно в бесстыдных жестах и речах, при чем настоятельница молодая, легкомысленная Жанна Бельсиель и многие сестры заявили, что их заколдовал священник церкви Св. Петра в этом же городе, Урбан Грандье, и что он проникает к ним ночью несмотря на запертые двери и имеет с ними половые сношения.

Урбан Грандье был молодой светский священник, имевший громадный успех у женщин и не скрывавший своих побед. В это время он имел любовницей девушку из хорошего рода Магдалину де-Бру, ради которой он написал и свой известный трактат против безбрачия духовенства.

Настоятельница урсулинок, Жанна де-Бельсиель, предлагала ему вакантное место духовника в своем монастыре, но он отказался, что надо думать, крайне раздражило Жанну, тем более, что в Лудюне все говорили о любовных авантюрах Грандье.

У этого молодого священника было не мало врагов, созданных его заносчивостью и дерзостью.

На первом месте понятно надо поставить всемогущего тогда министра кардинала Ришелье, который имел с Грандье столкновение еще в бытность епископом в Люсоне; кроме того Урбану Грандье приписывали памфлет против кардинала «1а Cordeliѐre».

Епископ города Пуатье, де-ля-Рошпозай, от коего зависел Грандье, был им недоволен, так как тот помимо епископа обращался прямо к архиепископу бордоскому Генриху де-Сурдис.

Итак, когда у урсулинок началось беснование монахинь, то епископ де-ля-Рошпозай назначил туда экзорцистами явных врагов Грандье – священников Миньона, бывшего уже духовником урсулинок и Пьера Варрэ.

Понятно, что они еще более возбуждали монахинь к разным обвинениям против Грандье.

Последний, видя, что дело становится серьёзным, обратился с жалобой к городскому бальи (начальнику) М-r de Cerisay (дe Серизай).

Последний лично убедился в искусственности беснований и нисколько раз обращался с жалобой к епископу, но, не получая ответа, написать письмо начальнику (official) округа Пуатье, в котором он указывал на подстроенность беснований и заклинаний.

Экзорцисты Миньон и Барре, говорит он, взаимно называют друг друга святыми.

Барре в своих заклинаниях поправляет дьявола в его грамматических ошибках и подсказывает ему, что тот должен говорить,

Однажды по его приглашению о. Руссо кордельер[3] вложил палец в рот одной из бесноватых, и та так жестоко укусила его, что бедный монах схватил ее на нос, крича: «караул! дьявол! дьявол!»

В это время в Лудюн приехал архиепископ Де Сурдиз (de-Sourdis), и взял Грандье под свою защиту.

Он запретил отцам Миньону и Барре заклинать монахинь и приказал распределить последних для наблюдения по частным домам.

Беснование немедленно прекратилось, как по волшебству.

Но вскоре дело это возобновилось и надо думать прямо по указанию Ришелье.

В 1633 году в Лудюн приехал Жан Лобардемон, доверенный человек кардинала Ришелье. Это был бессердечный, бессовестный и низкий тиран, которого, Ришелье выпускал на своих врагов, когда надо было действовать слишком беззастенчиво. Как бульдог, Лобардемон обладал мертвой хваткой и уже не выпускал тех, в кого вцеплялся.

После его отъезда из Лудюна летом 1633 года в монастыре урсулинок, где у него были две родственницы, снова началось беснование, и монахини снова стали яростно обвинять Грандье.

Тогда Ришелье немедленно опять отправил Лобардемона в Лудюн, но на этот раз уже с миссией рассмотреть дело Урбана Грандье, при чем Людовик XIII, бывший вполне в руках Ришелье, дал Лобардемону противозаконные полномочия окончательно и безапелляционно решить это дело, несмотря на всякий протест и отводы со стороны Грандье.

Прибыв в Лудюн в декабре 1633 года, Лобардемон арестовал Грандье, не пожелавшего несмотря на предупреждения спастись бегством, и приступил к следствию.

Прежде всего он приказал прочитать в церквах изложение обвинений против Грандье с приказом всякому донести на Грандье, что он знает о нем дурного.

Выслушав много свидетелей касательно вообще жизни и нравов Грандье, Лобардемон однако отказался заносить в протокол благоприятные для Грандье показания.

Мать Грандье Жанна Д’Дэстиэвре (Jeanne d’Estiѐvre) подавала несколько раз протесты против такой юстиции, указывая на то, что свидетельства против Грандье вымогались угрозами и подкупом, и требуя отвода Лобардемона, как родственника двух монахинь урсулинок. Но сначала Лобардемон оставлял эти протесты без ответа, а когда один из них был ему передан через суд (Parlement), то он просто разорвал этот акт и под страхом наказания запретил передавать ему такие бумаги.

За другую просьбу, поданную Жанной Д’Дэстиэвре Лобардемону, последний приказал побить адвоката, писавшего просьбу, дабы он более не мешался в это дело.

Мать Грандье обратилась было в Парижский суд (Parlement), но Ришелье добился указа Государственного Совета (Conseil d’etat) о недействительности этой апелляции и о запрещении Парламенту Парижа или другим судам заниматься этим делом, как окончательно переданным в руки Лобардемона.

Так как Грандье никогда не имел никаких сношений с урсулинками, то он просил, с целью вывести их на чистую воду, чтобы им представили под его именем кого-нибудь другого, но Лобарде– мон, понятно, отказал ему в этом.

Поэтому, когда Грандье был выведен на очную ставку с монахинями, то те заявили, что признают его, и что он является к ним по ночам, возбуждая в них сладострастие.

Между тем теперь в монастырь урсулинок были назначены новые экзорцисты, а именно капуцины Лактанс и Транкиль, в которых Лобардемон был вполне уверен. Ришелье выдавал этим экзорцистам крупное содержание и они старались его заслужить, возбуждая монахинь против Грандье.

Эти экзорцисты провозгласили с церковных кафедр, что дьявол под влиянием заклинаний должен говорить правду и может считаться достоверным свидетелем, а потому-де Грандье, обвиняемый одержащими монахинь басами, несомненно виновен.

Но такие доктрины и вся процедура возбудили крайнее волнение в городе, где после этого никто не мог считать себя в безопасности.

Поэтому нотабли устроили собрание в муниципии и решили отправить жалобу самому королю. В этой жалобе они указали, что так как суд основывается ныне на показаниях дьявола, а последний естественно ненавидит честных и хороших людей, то такая процедура особенно опасна именно для лучших людей.

Но Людовик XIII отказался даже принять бальи, привезшего ему эту жалобу, а в то же время Лобардемон издал приказ, уничтожающей решение нотаблей в муниципии и запретил им впредь собираться и предпринимать что-либо по этому делу под страхом штрафа 10 000 ливров и более.