Людмила Шапошникова - Веления Космоса Страница 9

В таких переселениях накапливалась энергия дальнейшего эволюционного продвижения человечества. За несколько тысячелетий до нашей эры разлилась по огромным просторам Азии и Европы новая индоевропейская общность народов. «Из-за Канченджунги началось великое переселение, несение вечной „Священной весны“ [52]. Рерих был уверен, что Гималаи были прародиной этой общности.„…Именно нагория Гималаев и Трансгималаев, ― отмечал он, ― были одним из главных пунктов переселения народов, объединяя этим лучшие стили Запада, выдвигая скифику, напоминая о Романском стиле и прочих незабываемых культурных сокровищах“ [53]. Он тщательно изучал так называемый „звериный“ стиль евразийских кочевников, заполнивших равнины Европы и Азии в I тысячелетии до н. э. Загадочный кочевой мир вызывал неоднозначные оценки и по-разному осмысливался историками. Многие из них отказывали в историческом значении этому миру, принижали его культуру и отмечали в кочевниках только жестокость, невежество и агрессивность. Рерих

смотрел на все это по-иному. Он видел в глубинных процессах, происходивших многие века назад в степях и на равнинах Евразии, отражение космических закономерностей и соотносил историю человечества с великими циклами Беспредельности.

Кочевники ворвались на евразийские просторы, когда древние цивилизации оседлых земледельцев уже умирали. Как океанские валы, прокатились они по Планете, неся в себе энергетику, напитавшую затем бесчисленные поколения различных народов.

Земледельческие цивилизации умирали от недостатка энергетики, их искусство становилось тяжелым, невыразительным и прагматичным, а их социальный строй ― деспотическим. Опускаясь в провалы циклов океана истории, эти цивилизации уже не были способны самостоятельно взлететь на гребень волны нового расцвета. Великие переселения народов и движения кочевников принесли цивилизации и культуре Планеты свежий энергетический заряд. Этот заряд сообщал духовной эволюции нужную для дальнейшего восхождения динамическую силу. Новая энергетическая атмосфера планеты, созданная этими процессами, определила особенности переломного VI века до н. э. с его новыми духовными исканиями, философией, наукой, искусством.

Культурный синтез, сформировавшийся кочевым миром на безбрежных просторах Евразии, подарил нам тот уникальный „звериный стиль“, в котором сосуществуют самые разнообразные элементы культуры Востока и Запада.

„Богатство так называемого „звериного“ стиля именно является одним из неутомимо накопленных сокровищ. Как мы говорили, оно не только потребовано какими-то ритуалами. Оно широко разлилось по всей жизни, укрепляя и дальнейшее воображение к подвигам бранным и созидательным. Химера Парижского собора, разве не вспоминает она о пространствах Ордоса или о Тибетских нагорьях, или о безбрежных водных путях Сибири? Когда богато-творческая рука аланов украшала храмы Владимира и Юрьева-Польского, разве эти геральдические грифоны, львы и все узорчатые чудища не являлись как бы тамгою далеких азиатских просторов? В этих взаимных напоминаниях звучат какие-то духовные ручательства, и никакие эпохи не изглаживают исконных путей“ [54].

У начала нашего эволюционного витка (он завершается XX веком) стояли те народы и племена, которые двигались через время и пространство, оставляя за собой объединительные знаки культуры. Они строили и создавали энергетическое поле этой культуры, опираясь на него восходили по лестнице духовно-культурной эволюции идущие за ними.

„Вы знаете, что великая равнина России и Сибири после доисторических эпох явилась ареной для шествий всех переселяющихся народов. Изучая памятники этих переселений, вы понимаете величие этих истинно космических переселений.

Из глубин Азии по русским равнинам прошло несметное количество племен и кланов. И пробившись до Океана, эти странники, завершая свой путь через века, снова обернулись к России. И снова принесли ей обновленные формы своей жизни“ [55].

В этом небольшом отрывке содержится ключ ко всей русской культуре…

Каждая историческая эпоха создает свои формы эволюционного энергетического обмена. Наивно полагать, что современное человечество вдруг в какой-то момент придет в движение и, снявшись с мест, запылит из одного конца планеты в другой, как это было тысячелетия назад. Осмысливая исторические процессы нашего непростого и бурного века, Рерих искал в нем те механизмы энергетического обмена, которые были свойственны этому веку. Многое в его размышлениях созвучно мыслям великого русского ученого В.И.Вернадского о ноосфере как новой ступени в развитии человечества. Вернадский считал, что научная мысль и средства сообщения являются важнейшими моментами в формировании ноосферы. „Знание должно быть всемирным, ― писал Рерих, ― и поддержано в полном сотрудничестве. Пути сообщения не знают преград, так же и пути знания должны процветать в обмене мнений“ [56]. И еще: „Сообщения подводные, водные, подземные, надземные и воздушные предоставляют свои услуги для ускоренного обмена и, казалось бы, особенно напряженной деятельности“ [57].

Движение научной мысли, не стесненное искусственными преградами, пути сообщения, переносящие миллионы людей из конца в конец Планеты, средства связи, позволяющие людям обменяться мыслями в фантастически короткое время ― все это важнейшие направления энергетического обмена нашего века, продвигавшего человечество к новому эволюционному витку космической спирали или, если хотите, к ноосфере по Вернадскому. Прекрасно понимая роль таких форм энергетического обмена, Рерих обращал особое внимание на духовное качество самого обмена, на необходимость его правильного и полезного для эволюционных изменений наполнения. „И если даны людям необычайные возможности передвижения и сообщений то, ведь прежде всего они должны быть направлены к посылкам духовных ценностей. Тех ценностей, которыми созидались сильнейшие государства и которые давали эпохи расцвета и возрождения, перед чем сейчас восторженно трепещет сердце. Если мы не вспомним опять о великих ценностях духа, то в какую же бездонную тьму мы можем погрузиться!“ [58].

Он считал, что наука сама по себе должна быть подвижна и должна способствовать энерго-информационному обмену. Созданный им в Индии Институт Гималайских исследований работал методом ашрама. Далекие и близкие экспедиции, собирание разнообразного научного материала в самых неожиданных местах гималайского региона, а затем его обобщение приносили плодотворные результаты. Так веха древности послужила важным основанием для развития нового подхода к научным исследованиям, к научной подвижности. „Нужно то, что индусы так сердечно и знаменательно называют „ашрам“. Это ― средоточие. Но умственное питание „ашрама“ добывается в разных местах. Приходят совсем неожиданные путники, каждый со своими накоплениями. Но и сотрудники „ашрама“ тоже не сидят на месте. При каждой новой возможности они идут в разные стороны и пополняют свои внутренние запасы. Недаром давно сказано, как один настоятель монастыря, когда братия уходила в странствия, говорил: „Наша обитель опять расширяется“ [59]..

В эпохи, когда исторический процесс вновь набирал свою энергетику, когда возникло осознание духовных ценностей и культура становилась критерием жизни, происходили изменения к лучшему, начиналось возрождение и побеждали силы созидания. Волна материи достигала своей высшей точки, на какое-то время задерживалась в ней и вновь начинала скользить вниз, чтобы потом вновь взлететь пенным гребнем. В этой высшей точке и шло эволюционное творчество, возникали возможности объединения и динамичного духовного продвижения. „После разрушений и отрицаний во всей истории человечества создались целые периоды созидания. В эти созидательные часы все созидатели всех веков и народов оказывались на одном берегу“ [60]. Рерих обладал удивительной способностью единой фразой обозначить сложнейший процесс ― „..созидатели всех веков и народов оказывались на одном берегу“. Иными словами, вновь активизировались все предыдущие культурные накопления, которые до времени казались погребенными под толстым слоем пыли упадка и забвения. Он пристально следил за этим движением истории и видел, как странная и загадочная закономерность определяет даже открытия и нахождения, которые выносила на поверхность земля, как бы давая понять, что наступил срок определения того, что необходимо людям для эволюционного продвижения по пути из прошлого в будущее. С этой точки зрения, необычной и неожиданной для нас, Рерих рассматривал даже археологию. Он ощущал единый и целостный процесс движения материи человеческой истории, как никто другой. Он родился историком, как рождаются музыкантами, художниками, поэтами. В нем с самого начала жила историческая интуиция, историческое предвидение, подкрепленное позже философией его Учителей.