Владимир Шмаков - Священная книга Тота ВЕЛИКИЕ АРКАНЫ ТАРО Страница 97

«Если бы Я не пришел и не говорил им, то не имели бы греха, а теперь не имеете извинения во грехе своем».

Отдельные люди, в которых уже начало просыпаться истинное самосознание, не нуждаются во внешних законах, ибо их дух сам пролагает путь, намечает цели и утверждает законы.

«Раз соединившись с Богом, человек покидает добродетель, как входящий в святилище оставляет изображение богов позади, в преддверии храма».

Эти люди уже сознательно начинают осуществлять призвание человека на земле, перестают быть рабами, влачащими свои дни под гнетом рока, восстанавливают чистоту своего первородного существа, которое было создано Богом существом свободным.

«Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его; но Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам все, что слышал от Отца Моего».

Каждый человек должен исполнять свою собственную задачу, стремиться к осуществлению своей личной цели. Явление Мессии и разрывает все связи, дотоле препятствовавшие человеку развиваться; с этого мига каждый получает свободу, падают все ограничения, все путы, которые мешали ему стать независимым. Именно в этом смысле и сказано:

«Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч, ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее. И враги человеку — домашние его».

«Да дарует Озирис твоей жаждущей душе освежающую воду».

Громадное большинство людей, которых мы видим вокруг себя, находятся в стадии развития, наилучшим определением которой будет то, что она представляет из себя период выработки элементов. Человек тут еще настолько слаб, что он так же легко и беспомощно подчиняется внешним силам, как насекомое, несомое ураганом. Эта эпоха жизни человека есть период полного неведения, отсутствия всякой сознательности и рабства пред случайностями, ибо в это время он может плыть только по течению и самые желания его — лишь рефлексы окружающей обстановки.

Приуготовив на пути веков потенциальную возможность познания через приобретение отрывочных единичных сведений, человек естественно приходит к началу новой эры. Этот переворот есть зарождение чувства синтеза, есть период стремления соединить в единое целое разрозненные и разбросанные части. Он сказывается в человеке прежде всего в том, что в нем постепенно распыляется чувство обособленности и оторванности от внешней жизни. Кроме личных непосредственных интересов у него появляются другие, он начинает прислушиваться и всматриваться во все происходящее вокруг его, в нем рождается голос, требующий ответа на общие вопросы. Под влиянием проснувшейся жажды познания человек начинает все силы свои направлять на раскрытие окружающих его мировых тайн. Побеждая одни препятствия за другими, он постепенно делается из восторженного, но наивного и часто заблуждающегося искателя — сознательным работником, адептом, уверенно идущим к далекой, но определенной цели вполне продуманным путем. Шаг за шагом он воссоздает в своей душе целостный аспект Синтетического Знания, провозглашает новую идею или доктрину. Свершение этой задачи и есть тот миг, который именуется в традиции малым или Первым Посвящением — заключительным венцом цикла познавания.

Несмотря на обширность познаний и рост глубины мысли, человек еще всецело подчиняется власти своей личной индивидуальности. На всем долгом пути эволюции он оставался все время совершенно замкнутым в границах относительного мира, присущего его монаде. Как бы он ни стремился черпать из мировой безбрежности, он всегда убеждался, что извне ничто к нему пройти не может, непреодолимая стена преграждает путь всему, живущему вокруг. С другой стороны, он на каждом шагу чувствовал, что, невзирая на всю мощь своих познаний, он совершенно не в силах не только оказывать воздействия на других людей, но и передавать им свои ощущения и мысли даже при наличии полной готовности к этому с их стороны.

«Лишь только человек выходит из обычного круга идей среды, в которой ему приходится жить, он должен заранее отказаться от всякого влияния и довольствоваться узким кругом читателей, самостоятельно пришедших к идеям, аналогичным с теми, которые он защищает. Одни только убежденные апостолы обладают властью заставить себя слушать, плыть против течения, изменять идеал целого поколения».

И вот человек начинает мучаться новой и страшной болезнью. Относительное знание уже не силах приковывать все цело его дух, не может утолить жгучую жажду души его, ее пламенное тяготение к Истине Непреложной. Мир бесконечен, но куда бы ни устремлялся человек, он повсюду видит, что он есть лишь царство майи, есть отзвук Истинного Бытия, а потому не в нем человек может найти себя.

«Велик мир, но не ему наполнить вместилище духа».

«Обратя взор ваш, любезный друг, на мир, увидите вы, что ничто в нем удовлетворить нас не может».

Лишь в области чистого синтеза человек подходит к Области Абсолютного. Наука о Всемирном Синтезе, философия, бросает взор свой во все перипетии мышления человеческого, во все уголки его сознания, и дает критерий реальности каждого вывода, каждого положения, каждой из наук; вот почему воистину: «философия есть наука наук».[582] Всякая философия, как наука о вселенском синтезе, всегда и неизменно сводится к изучению следующих основных проблем:

I. Существование и атрибуты Бога.

II. Начало и цель мира.

III. Сущность человеческой души.

IV. Возможность критериума Истины.[583]

Индивидуальность человека сказывается тем сильнее, чем выше синтез конечных выводов, чем выше и совершеннее элементы мышления. Приходя к одним и тем же основным проблемам, разные люди дают не только различные решения по форме или по существу, но, и что самое главное, при тождественности внешнего запечатления каждый из них воспринимает различное. В силу этого, индивидуальность человека в самом корне обуславливает весь ход его развития, весь процесс его постижения. Но в то же время по закону, что всякая идея в своем максимуме носит свое отрицание, — ив данном случае индивидуальность человека, резкой гранью отмежевывающая его от вне лежащего мира, вместе с тем, в своем высшем развитии и является тем именно звеном, которое соединяет отдельного человека с общностью мироздания. Углубляясь в недра самого себя, стараясь взойти своим испытующим духом в наиболее затаеннейшие тайники существа своего, человек, постепенно откидывая как таковые одни объективные элементы своего состава за другими и воспринимая лишь сущность их, приходит к все более и более углубляющемуся познанию своего «Я».

«Если откладывать в сторону каждое явление этого мира, становящееся объектом познания, остается нечто что есть истинная сущность познания; знание1 того, что это истинное «Я» и есть, истинное познание этого «Я».

По мере этого процесса человек как бы находит в своей собственной индивидуальности другую новую и высшую сторону. Индивидуальность определяет самое существо Атмана с одной стороны как часть Мирового Целого, а с другой, как абсолютный синтез дифференциальных элементов этой части. Посему по отношению к человеку индивидуальность — это закон его самобытности, по отношению к мирозданию — это закон единства. В первом случае индивидуальность с полной силой выливается в следующее определение:

«Principium individuationis idem est quod absolutae specifi-cationis, qua res ita sit determinata, ut ab alliis omnibus distingui possit».

Во втором случае индивидуальность, как всеобъемлющее единство, может быть выражена так:

«Это бесконечный атом, сначала, и до конца все это — Я; это — истина, это — «Я». О Шветакету! Ты — это».

Живя и развиваясь в Мире Бытия под сенью микрокосмического аспекта индивидуальности, человек, по мере углубления синтеза своих познаний, достигает своей сущности, своего Атмана и сливается с высшим макрокосмическим аспектом. Всякое движение совершается постепенно и всякий конечный результат выявляется на всем пути приближения к нему. Вот почему и в данном случае, еще задолго до слияния с своим Атманом, в человеке развивается сознание макрокосмическое, создается в Горнем Мире его Божественная Душа, своим лучом достигающая низшего сознания и сообщающая этому последнему способность уже в настоящем его состоянии воспринимать целостность макрокосма во всем его величии.