Некоторые подробности из жизни драконов - Сергей Юрьевич Катканов Страница 10

«Эй, рыбы, плывите ко мне, будем играть!» — закричал Эол. Но стая рыб плыла мимо него молча и не останавливаясь. «Ну ладно, — подумал Эол, — я ещё встречу этих рыб и объясню им, что так поступать невежливо».

В воду Эол опасался залезать. Всё-таки это жидкий камень, а вдруг он неожиданно затвердеет, и что тогда делать? Он шёл по берегу реки, наслаждаясь мягким шуршанием жёлтой травы. И вдруг он увидел лёгкий ажурный хрустальный мостик. Значит, вода действительно может затвердеть, вот же оно — доказательство. Эол некоторое время любовался красивым мостиком, а потом, немного опасаясь, стал переходить по нему реку. Всё-таки это ненадёжно, когда идёшь по прозрачному мосту и видишь, как река весело журчит прямо под тобой. Упасть туда было бы, наверное, не так уж и весело.

Потом он увидел водопад. Вот это да! Всё-таки вода умеет вытворять поразительные штуки. Зрелище падающей воды так заворожило его, что он очень долго не мог оторвать от него глаз. Но тут, наверное, было ещё полно чудес, так что он пошёл дальше. Наконец он дошёл до лазуритовой горы, но даже не вспомнил о своём желании лизнуть лазурит, потому что увидел нечто уже совсем необычайное. У подножия горы шумела другая речка, вот только текла в ней не вода, а множество маленьких разноцветных драгоценных камушков. «Сокровища», — заворожено прошептал Эол. Ему понравилось извлекать из своего сознания названия различных драгоценных камней, которые он знал до рождения: рубины… изумруды… сапфиры… Это надо обязательно показать родителям, они ведь и не знают, какие тут у них сокровища.

Испугавшись воды, Эол почему-то совершенно не заробел перед потоком драгоценных камней. Он осторожно приблизил к ним мордочку, камушки передвигались очень медленно, так что Эол спокойно набрал полный рот драгоценностей. Теперь надо было их где-нибудь выложить, чтобы потом показать родителям. Вскоре он увидел небольшую хрустальную беседку, она была как раз по его размеру. Это, наверное, папа с мамой построили специально для сынишки, чтобы ему было приятно отдыхать на хрустальном полу беседки. Но пока ему было не до отдыха. Он выложил на хрусталь драгоценные камни и пришёл в восторг от того, как они засверкали.

Однако, надо было идти дальше. И вот перед ним открылся целый сад фруктовых деревьев. Некоторые деревья были большие, как папа с мамой, а некоторые совсем маленькие, как Эол. Это, наверное, деревья-детишки. Листва на деревьях была густой и такой же ярко-желтой, как и трава, а плоды — красные. На маленьких детских деревьях плоды были такие же крупные, как и на больших, они аппетитно свисали с веток у самого носа Эола. Он понюхал один такой плод. Запах был восхитительным. Тогда Эол откусил кусочек плода. Это был удивительный праздник вкуса. Эол ел впервые в жизни. Драконы вообще не особо в этом нуждались. Но ведь это было так здорово! Эол съел весь плод и аж закачался от удовольствия. А сколько ещё удовольствий в этом мире! Жизнь была воистину прекрасна.

Эол уже подустал от того шквала впечатлений, который на него обрушился. Он побрёл к беседкеи уснул прямо на груде драгоценных камней. Проснувшись, Эол увидел над собой головы родителей. Глаза папы и мамы искрились любовью и нежностью. Он первым делом выпалил:

— У меня для вас подарок! — он встал, счистил с живота прилипшие к нему камушки и провозгласил: — Вот!

— Очень красивые камушки, — ласково сказала мама. — Спасибо, дорогой сынок. Ты у нас теперь настоящий дракон, спишь на сокровищах.

Ему показалось, что в папиных глазах мелькнула тень тревоги, но он не придал этому значения. Надо было рассказать, что он видел и пережил за этот день. В конце Эол заключил:

— А ещё я съел с дерева очень вкусный плод. Райское наслаждение!

Теперь уже не только в папиных, но и в маминых глазах он заметил тревогу и удручённо спросил:

— Этот плод нельзя было есть?

— Конечно можно, сынок, иначе бы в нашем саду не было плодовых деревьев, — сказал папа. — Изредка можно есть эти плоды, не забывая благодарить Бога за то, что мы пользуемся Его дарами. Но не надо увлекаться вкусной пищей, не надо ею злоупотреблять, это до добра не доведёт. Завтра мы с тобой отправимся в одно не самое приятное место, я кое-что тебе покажу и всё объясню. Они ещё погуляли втроём по саду, а потом отправились спать в свою лазуритовую пещеру. Уже засыпая, Эол уловил обрывок папиной фразы, прозвучавшей тихо и печально: «…и камушки тоже. Ты же знаешь, чем всё это может закончиться».

Утром папа разбуди его и сказал: «Пойдём, сынок». Они вышли на поляну, папа сделал сложное движение головой, и перед ними возникло туманное марево. «Иди за мной, не бойся», — сказал папа, и они вместе вступили в туман. Пока они шли внутри тумана, Эол ничего вокруг себяне видел, впрочем, почва под ногами была ровная, не запнёшься, лишь однажды Эол почувствовал какой-то странный толчок, но не успел он задуматься об этом, как туман вокруг них начал рассеиваться и наконец исчез совсем.

Они оказались в очень необычном мире, который совершенно не был похож на их мир. Всё вокруг было зелёное: и трава под ногами, и листва деревьев. Эолподумал о том, что деревьям вообще-то идёт быть зелёными, хотя ярко-желтая листва гораздо праздничнее, но, похоже, не во всех мирах праздник. И воздух был совсем не такой, как в их мире — жаркий, влажный, но ничего, жить можно. А деревья были огромными, гораздо выше папы. Зачем они такие вымахали, кому это надо? И тут он увидел кому.

Перед ними было огромное существо, раза в три побольше папы. Это существо напоминало дракона, только без крыльев, и шея у него была непомерно длинной, а голова совсем маленькой, удивительно, как на такую голову влезают глаза. Существо вдруг повернуло голову в их сторону, и Эол увидел два небольших глаза. Они были совершенно бессмысленными. В глазах существа не было ни разума, ни чувств, вообще ничего, лишь какая-то болотная муть. Они с папой, видимо, не заинтересовали существо, и оно вернулось к своему занятию — обрыванию и непрерывному пережевыванию листьев с деревьев.

— Папа, кто это? — робко спросил Эол.

— Динозавр. Бывший дракон.

— А ты не боишься этого динозавра, ведь он гораздо больше тебя.

— Нет, сынок, он не опасен, ест только листья, ни на кого