Ловцы человеков - Олег Геннадьевич Суслопаров Страница 4

Игорь быстро встал и вышел из дома.

– Н-да, тетка не в трансе от сеанса. Хотя посмотрим, вдруг завтра до потолка прыгать будет?

Игорь шел по улице молча, не обращая внимания на словесный поток, льющийся от Антона.

– А если не сползет она с дивана? Осрамимся, однако… – Антон говорил в свойственной ему манере выражаться «прямо и натурально». – Не, надо на незнакомых и неместных испытания начинать. Пойдем на автостанцию в кафешку, может, на кого из проезжающих воздействуем положительно?

– А как узнаем результат?

– Ну, телефончик дадим пациенту. Ну, в крайнем случае, просто технологию будем нарабатывать. Подсядем к какой-нибудь одинокой молодице крутобедрой и скажем чего-нибудь дельное за жизнь и здоровье ейное.

Они завернули в ближайшее придорожное кафе у автостанции, в которое заходили перекусить водители и пассажиры междугородних автобусов, идущих через их городок в большие города соседней области. Кафе имело вывеску «Синяя птица», но в городке его все называли проще – «синяковкой».

Зайдя внутрь небольшого помещения, Игорь с Антоном приостановились.

– Вон две клиентки с перcпективной натуральностью! Доведем их до экстаза, не накрывшись медным тазом!– зашептал Антон, подталкивая Игоря в сторону двух весело болтающих и уплетающих пирожки пышнотелых девиц. Но тот остановился, растерянно оглядываясь.

– А, понял. Рекогносцировка местности перед атакой… – зашептал не унимающийся Антон.

Игорь неожиданно направился к скучно и серо одетой женщине средних лет.

– Вам нравится наш город? – совершенно неожиданно спросил у дамы Игорь. – Вы его еще увидите. Если будете осторожны. Когда вы откроете вечером дверь, в прихожей будут стоять …

***

А основным чувством, которое всецело владело Анной Сергеевной – той женщиной, с которой говорил Игорь в «синяковке» – и, казалось бы, вело ее по жизни, было чувство вечной озабоченности. И как это часто бывает, наполненная озабоченностью жизнь ее была мало наполнена заботами. Она была страшно озабочена тем, что подумают о ее внешнем виде ее коллеги на работе, – и поэтому мало уделяла внимания своей прическе, манере одеваться, чтобы, не дай бог, не выглядеть броско на фоне других. Она очень переживала, что еще судачат о ней окружающие, и не задумывалась, любознательность или замкнутость выражает ее взгляд.

Она жила одна, так и не выйдя замуж. Приходила в крохотную квартирку после дня унылой работы, со вздохом смотрела на не вымытые утром кружку и ложку, половину вечера решала, когда же удобнее помыть посуду… Половину вечера думала, например, о том, какую заведет себе собаку, когда выйдет на пенсию, и при этом с омерзением вспоминала, как ее одинокая соседка-пенсионерка нянчится со своим плюгавым песиком, которого от нечего делать кормит с ложки, надев ему передничек.

И странное дело – именно в закрытой квартирке ее немного отпускало постоянное чувство голодного одиночества. Лишь за закрытыми дверями оно становилось ее спокойным и надежным попутчиком и даже собеседником по жизни. Но стоило выйти на улицу – одиночество торжествовало над ней: вокруг тысячи людей, которые движутся по своим не пересекающимся орбитам. Оно грызло ее и одновременно со злостью огрызалось, если вдруг чья-то орбита почти соприкасалась с той, по которой вращались ее однообразные будни.

И тот вечер, когда она, возвратившись из поездки в областной город, вошла в подъезд своего дома, поднималась по лестнице на второй этаж, она озабоченно перемотала в памяти недавний утренний эпизод в придорожном кафе. Она поставила сумку перед дверью, отперла замок и не достала сразу ключ, а сначала наклонилась за сумкой. И неожиданно в проеме полуоткрывшейся двери заметила двух стоящих в ее прихожей мужчин в рабочих комбинезонах. В руках их были большие сумки, и еще какая-то картонная коробка. Стоявший впереди мужчина, отвернувшись, невероятно спокойно произнес:

– А, хозяйка пришла. У нас все готово, как заказывали сделать. Пошли на кухню работу принимать, там хозяин уже заждался.

И не давая женщине опомниться и рассмотреть выражения их лиц, мужчины развернулись, поставили коробки на пол, шагнули внутрь квартиры.

В любой бы другой день Анна Степановна инстинктивно шагнула бы следом за ними, вспыхнув от непонимания: кто-то открыл дверь ее квартиры, устроил в ней какой-то ремонт… Но она сделала все так, как велел ей неизвестный молодой человек в том райцентре, в котором на полпути останавливался автобус. Захлопнув дверь и повернув ключ, она пронзительно закричала: «Помогите!»

Уже однажды опробованный в случае неожиданного появления хозяина обкрадываемой квартиры прием, на этот раз подвел двух матерых домушников. В спешке они выскочили на балкон, прыгнули со второго этажа. Один из них, повредивший при падении ногу, вскоре был задержан, затем милиция задержала и второго.

– Я все равно найду его, он не такой как все, – рассказывала Анна Сергеевна следователю.

– Это как? – усмехнулся тот.

– Это когда живешь – и все вокруг для тебя словно одинаковые, а потом оказывается, что это не так. И от этого даже смысл жить появляется.

Следователь хмыкнул. Но на следующий день публикация о необычном происшествии в этом городе с оригинальными подробностями появилась в одном из интернет-изданий города, а затем, многократно приукрашенная, стала странствовать в других интернет-изданиях. Автор ее даже поговорил по телефону с ней, а потом позвонил в тот город своим коллегам из местной газетки, но те ответили, что о ходячих предсказателях в их районе пока ничего не слыхать.

Она не сказала ему только самой последней услышанной ею фразы:

– Счастье ваше проснется, когда вам понадобится его давать кому-то. Зайдете в ближайший детский дом, и оно само подбежит к вам…

– Вот так вот даром – и счастье? – усмехнулась она тогда.

– Знаете, в советское время одна очень известная книжка заканчивалась блаженным призывом: Счастья всем! Даром! И пусть никто не уйдет обиженным! Я думаю, если всем дать счастье даром – мир, наоборот, только наполнится обидами…

***

Однако, уже через несколько дней после Пасхи в домик Игоря стали робко заглядывать гости. Одна из соседок разнесла слух, что тот разом избавил ее от бессонницы и мигрени после того, как она взяла и при нем вдруг поклялась больше не думать даже плохо ни об одном из людей. Потом другая поведала, что у нее перестало двоиться в глазах после выполнения поставленного Игорем условия, но какого – не сказала.

Странным для всех желающих вдруг избавиться от болячек казалось то, что Игорь никогда как будто бы не лечил сам. Он ставил какие-то условия, говорил с людьми о чем-то, после чего те начинали чувствовать, что словно вернулись мыслями к самым важным моментам своей жизни. Удивительным было и то, что лучший лечебный эффект получался у тех, кто выходил от Игоря с необычным ощущением, что все еще можно исправить, надо только быть живым…

Слегка приукрашенный молвой, слух