НИКОЛАЙ КУЗНЕЦОВ - ЮРОДСТВО И СТОЛПНИЧЕСТВО

НИКОЛАЙ НИКОЛАЕВИЧ КУЗНЕЦОВ

ЮРОДСТВО И СТОЛПНИЧЕСТВО

Биография

Алексий, архиепископ Сарапульский [Кузнецов]

Дата рождения 1875, 31 августа

Место рождения Царское село

Дата смерти 1938, 18 ноября

Алексий, архиепископ Сарапульский и Елабужский [Кузнецов] Николай Николаевич – богослов, церковный деятель. Родился в семье священника Санкт-Петербургской епархии. Учился в Александровском лицее, в Александро-Невском духовном училище и в Санкт-Петербургской духовной семинарии. В 1902 г. окончил Санкт-Петербургскую духовную академию со степенью кандидата богословия за сочинение «Нравственный смысл юродства и столпничества», переработанного впоследствии в магистерскую диссертацию. В 1902 г. назначен помощником инспектора Иркутской духовной семинарии; в 1903 г. – преподавателем русского языка Устюжского духовного училища; в 1904 г. – помощником смотрителя Белозерского духовного училища. Вскоре пострижен в мантию, рукоположен во иеромонаха. В сентябре 1904 г. назначен преподавателем гомилетики Новгородской духовной семинарии; в июле 1906 г. – преподавателем гомилетики Ярославской духовной семинарии. Участвовал в политической полемике с деятелями Союза русского народа в местной ярославской прессе, за что в 1907 г. определением Святейшего Синода был освобожден от духовно-учебной службы как «оказывающий крайне вредное влияние в политическом отношении». Недолго служил в Урмийской миссии (Иран). В 1909 г. Алексий назначен преподавателем обличительного богословия, истории и обличения старообрядчества и сектантства Томской духовной семинарии; с июля 1911 г. – смотрителем Лысковского духовного училища В 1913 – 1914 гг. исполнял обязанности смотрителя Коломенского духовного училища; в 1916 г. назначен инспектором Вифанской духовной семинарии, в том же году возвращен настоятелем коломенского Богоявленского монастыря. В 1913 г. представил в Санкт-Петербургскую духовную академию на соискание степени магистра богословия сочинение «Юродство и столпничество: Религиозно-психологическое исследование», удостоенное искомой степени по отзывам профессоров А А. Бронзова и Н. И. Сагарды. В декабре 1916 г. хиротонисан во епископа Дмитровского, викария Московской епархии. С 20 марта 1917 г. – епископ Сарапульский, викарий Вятской епархии, епископ Слободской, викарий Вятской епархии и настоятель Слободского Крестовоздвиженского монастыря. С 1919 г. – епископ Сарапульский и Елабужский. В декабре 1931 г. назначен временно управляющим Свердловской епархией. В феврале 1932 г. арестован и приговорен к 3 годам заключения в концлагерь, которые отбывал на строительстве Беломоро-Балтийского канала. С ноября 1933 г. занимал Пензенскую кафедру, а с марта 1934 г. – Тобольскую. В 1935 г. назначен архиепископом Сарапульским и Елабужским. Расстрелян по приговору тройки НКВД Удмуртской АССР от 15 ноября 1938 г.

Реабилитирован в 1989 году.

Основные труды:

Юродство и столпничество: Религиозно-психологическое исследование. – СПб., 1913; Ряд статей в журнале Монастырь об Урмийской миссии, сущности монашества, задачах современного пастырства.

Введенie Значеніе и сущность аскетическихъ подвиговъ: „юродства" и „столпничества". Задачи изслѣдованія.

Матеріалисты говорятъ, что нѣтъ ни нравственности, ни свободной воли, что человѣкъ есть только болѣе развитое животное, механически слѣдующее законамъ матеріальной необходимости, что, поэтому, для него нравственно только одно то, что полезно его матеріальной природѣ. Къ концу римской республики принципомъ жизни большинства сдѣлалось ученіе Эпикура. Пороки, совершаемые послѣдователями этого ученія, были такъ отвратительны, что самые легкомысленные люди ужасались, смотря на развратъ тогдашняго общества и каждаго приверженца Эпикура называли свиньею изъ стада Эпикурова (Epicuri de grege porcus). Праздность, которая разъѣдала всю гражданскую жизнь, страшное распространеніе роскоши и грязнаго служенія чувственности въ высшемъ классѣ и пролетаріата въ низшемъ, который отъ того сдѣлался товаромъ, – все это было слѣдствіемъ деморализаціи. Были только отдѣльныя личности, которыя съ любовію принимали строгія положенія стоицизма, чтобы, по крайней мѣрѣ, въ нихъ найти нѣкоторое успокоеніе предъ всеобщею безнравственностію и распущенностію. Когда въ XVII и XVIII вв., матеріализмъ, вышедшій изъ Англіи, распространился по Франціи и сдѣлался популярнымъ въ литературѣ и искусствѣ, въ придворной и частной жизни, судьба отдѣльныхъ лицъ и цѣлаго государства была рѣшена. XVII вѣкъ былъ льстивъ, но онъ и въ самой лести сохранялъ извѣстную мѣру благопристойности, но XVIII вѣкъ льстилъ и вмѣстѣ осмѣивалъ; эпикурейская философія Вольтера сдѣлалась верхомъ совершенства для людей поверхностныхъ. Безнравственность XVIII вѣка есть пятно, котораго не въ состояніи смыть всѣ чудеса его краснорѣчія и геніальности. Матеріализмъ тогда стремился къ тому, чтобы, заглушая голосъ совѣсти, открыть для игры страстей свободное, неограниченное поле. Хотя реформаторы древности: Сократъ, Платонъ, Цицеронъ, Сенека преслѣдовали предразсудки и суевѣрія своего народа съ большею пощадою, однако мы не находимъ, чтобы свободу духа они употребляли на разрушеніе узъ нравственности. Въ XVIII же вѣкѣ зараза умственнаго безобразія проникла даже въ души самыхъ строгихъ писателей. О словѣ „добродѣтель" XVIII вѣкъ не имѣлъ понятія. У Вольтера „добродѣтель" является искусствомъ сдѣлать жизнь по возможности пріятною и украсить наслажденіе лоскомъ изящности. У писателей второго и третьяго ранга и въ systéme de la nature добродѣтель и порокъ были смѣшаны. Кондильякъ эмпиризмъ Локка превратилъ въ плоскій сенсуализмъ и атеизмъ. Руссо въ своихъ сочиненіяхъ разлилъ ядъ чувственныхъ удовольствій и основалъ систему ложной религіи. Энциклопедисты располагали къ чувственности. Отсюда, появилось божество – разумъ и стали приносить жертвы свободѣ, равенству и природѣ. Положимъ современный матеріализмъ не проповѣдуетъ прямо безнравственности, разврата, подобно матерізлизму XVIII вѣка, но результатъ его все тотъ же. Что разумѣютъ современные матеріалисты подъ свободою? не что иное, какъ освобожденіе отъ всѣхъ узъ и ограниченій, которыми связываются страсти. Обращаясь къ настоящему времени, нельзя не замѣтить небывалаго оживленія мысли въ нашемъ обществѣ. По вызову жизни, она занялась рѣшеніемъ множества вопросовъ, для своего выраженія открыла себѣ новые органы и для своей стойкости пришла къ сознанію необходимости общихъ началъ – необходимости философіи.

Теперь не рѣдкость встрѣтить философскую статью въ томъ или другомъ періодическомъ изданіи. Но нельзя безъ глубокаго сожалѣнія не обратить вниманія на то, что современные мыслители нерѣдко переходятъ на сторону такихъ наставниковъ, съ мнѣніями которыхъ никогда не можетъ помириться истинно и твердо вѣрующая душа. Заслушиваясь матеріалистическимъ ученіемъ, наши мыслители и въ статьяхъ, конечно не всегда сознательно, проводятъ взгляды, враждебные христіанству, сужденія, набрасывающія тѣнь на его жизненность [I]. Желая набросить тѣнь на жизненность и прогрессивныя стремленія христіанства, его нѣкоторые противники, поборники эмансипаціи чувственности и проповѣдники возстановленія правъ матеріи, говорятъ, что „только одно чувственное составляетъ послѣднюю, самую высшую цѣль этой жизни. Христіанство своею проповѣдію о воздержаніи сдѣлало несправедливость по отношенію къ чувственности; поэтому, чувственность должна опять возвратить свои права и возстановить свою честь, чтобы впередъ только такъ выражались: и плоть стала духомъ". Послѣднія слова служатъ краткою, но вполнѣ содержательною формулою для всѣхъ матеріалистическихъ стремленій [II]. Подобнаго рода матеріалистическія стремленія и приводятъ къ религіозному скептицизму, и люди міра сего, пропитанные матеріализмомъ, ниспровергаютъ все то, что выходитъ изъ ряда обыкновеннаго, питаютъ презрѣніе ко всему, что было плодомъ долгихъ нравственныхъ страданій и подвиговъ, хранятъ недовѣріе къ тому, что возвышается въ дѣлѣ или въ мысляхъ надъ общею моралью, готовы соблазняться весьма многимъ изъ тсго, что не подходитъ подъ ихъ матеріалистическую мѣрку понятій и убѣжденій, нерѣдко одностороннихъ и неустойчивыхъ. Къ явленіямъ, неподходящимъ подъ мѣрку убѣжденій современныхъ матеріалистовъ, относятся два вида подвижничества: „юродство" и „столпничество", которые по своей необычайности составляютъ загадку для общества, не всегда способнаго примѣчать божественную благодать, обитавшую въ святыхъ. Если современниками „юродство" и „столпничество" признавались за явленія ненормальныя, то не удивительно, что послѣдователи этихъ подвиговъ въ глазахъ большинства и особенно современной интеллигенціи представляются людьми безразсудными, сумасшедшими, а ихъ жизнь и дѣйствія способны вызывать только среди скептиковъ глумленіе и презрѣніе. Вѣдь, міръ даже не узналъ Господа, и распялъ Его [III]. Отсюда понятно, что то, что слѣпотствующій міръ сдѣлалъ въ отношеніи къ Іисусу Христу, тоже самое нерѣдко повторяетъ онъ и въ отношеніи къ вѣрнымъ рабамъ Его, которые, при всемъ обиліи дѣйствовавшей въ нихъ благодати Божіей не только не признаны были за сосуды божественной благодати, но составляли предметъ различныхъ, противоположныхъ толковъ и были большею частію въ презрѣніи и поношеніи у міра. Христіанскому потомству достается честь узнать и воздать дань справедливой хвалы вѣрнымъ рабамъ Господа, опредѣлить ихъ значеніе и важность ихъ подвижническихъ трудовъ.