Михаил Иржавцев - Планета Йоргов

Борис Мир

ПЛАНЕТА ЙОРГОВ

Часть I: Зрыыр

1

Планетная система Земли-2 приближалась. Помня давний полет на настоящую Землю оттуда, едва не кончившийся гибелью не только маленького братика, Малыша, но и остальных, Лал был готов ко всему. Но всё происходило замечательно — как в первый полет Родителей и того Лала, гордое имя которого теперь носил он: выход из переноса оказался много ближе, чем в предыдущий раз. И уже виделось: в скором времени окажется он там — на своей планете. Где появился на свет и всё до мелочей помнил. По которой так тосковал все годы.

Марку, сидевшему рядом, надоело, что отец, уставившись на голограмму траектории корабля, уже не продолжает рассказывать о своей Земле-2: молчит слишком долго. Дядя Ли, который с ними в рубке управления, почему-то тоже. А так хочется их послушать. Тогда меньше чувствует, что слишком скучает по Эрьке. Но Эрькины родители, дядя Милан и тетя Рита, не полетели с ними: ну, и Эрька поэтому тоже. А его взяли: зачислили юнгой. И дали форму со знаком макрокосма — шестиконечной звездой.

А он самый первый очнулся после гиперпереноса, засек время на бортовых часах: доложил потом папе, которому помог выбраться из камеры и дойти до бани. Доложил следом за папой и дяде Ли, главному штурману-космогатору: дядя Ли ведь старше папы — вышел из переноса после него. И за свои действия тогда его общим голосованием наградили радужной ленточкой отличия.

Есть на Земле и дети постарше его — но только у них родителей нет совсем: ни папы, ни мамы. И деда и бабушки тоже. Чудно как-то: он бы так не хотел. А еще что чудно: что мама старше бабули. Но это ничего: Эрька ведь тоже его брат и внук деда и бабули, хотя его родители и не их дети. У взрослых многое запутано.

Воспользовавшись тем, что отец, наконец-то, обернулся к нему, спросил:

— Па, а сводишь в гипсовый зал в дальней пещере?

— Обязательно. Но если ты сейчас отправишься к маме: тебе пора спать. Выполняй распоряжение, макрокосм-юнга Марк, — и сын, отсалютовав, выбежал из рубки.

И только тогда Ли повернулся к Лалу:

— Я не хотел при Марике к этому возвращаться.

— Ты прав, старший брат: он, даже если бы ничего не понял, запомнить что-то мог и после рассказать кому-нибудь.

— Ну, да. Тем более, что это всего лишь предположения.

— К тому же, которых не слишком достаточно. Основанные почти только на произведениях старой научной фантастики, которую, кроме тебя, мало кто читал. Космические пираты, звездные войны — а в реальности не было еще никаких контактов с иными цивилизациями, а потому и этих пиратов и войн.

— Но именно где-то в этой части Вселенной вы вступили в первый Контакт. С кем: что мы знаем о них? Предпочитаю всегда предполагать наихудший вариант: это себя оправдывало. Поэтому допускаю, что То может оказаться нечто подобным существовавшему у нас: что отстаивал и еще продолжает отстаивать Йорг. Страшная личность: враг всего, к чему призвал вовремя тот, чьим именем тебя назвали.

— И твой личный враг. Небезосновательно: твоя мама недаром долго боялась за тебя.

— Искалечивший её. Но хватит о нем: важнее нам сейчас не забыть, что существовало.

— Оно исчезнет скоро: это ясно.

— Я в этом не уверен. Йорг продолжает сопротивляться: хотя идет наступление, без непрекращающейся борьбы с ним и его сторонниками полной победы не добиться. Иначе почему не улетели с нами твои и мои родители?

— Не могу не согласиться с тобой, старший брат: ты лучше меня понимаешь ситуацию — видел много страшного, о чем даже не имею представления. Но более конкретно: на чем строятся твои негативные предположения относительно контакта, в который мы вступили?

— Первое: истории с вашими крейсерами — грозили вам голодной смертью, серьезным ограничением связи с экспрессом. Случайно ли — или намеренно?

— Гм…

— Второе тоже может быть подозрительным. Когда пришли сигналы, которые были сочтены установлением Контакта: ты помнишь?

— Еще бы! Сначала за три часа до начала переноса: отец ответил повторением пришедшего сигнала — девятнадцати простых чисел. Хотя на это уходило много энергии.

— Так: а потом?

— У самой грани старта переноса, и мы все решили не только принимать, но и отвечать на приходившие сигналы: несмотря ни на какие расходы энергии. Ведь это было первое установление Контакта! А на пришедший под конец, который мы сочли за Послание Тех, послали в ответ — опять же, возбуждениями гипераппарата — Послание Земного Человечества.

— И как уже потом произошел перенос?

— Через два часа после прохода расчетной точки старта. И вышли с почти трехсигмовым отклонением[1] от расчетной точки. Произошел огромный расход энергии, а потребность в ней резко увеличилась. В результате все мы, кроме отца, были погружены в анабиоз, из которого, когда что-то произошло с анабиокамерой, и отец спешно стал выводить нас, не вышел наш дорогой, любимый Малыш. А мы еле выжили: ты спас нас буквально в самый последний момент.

— Послание Тех до сих пор не прочитано. И…

— ?

— … не исключено, что не может быть, вообще, прочитано. Не представляет ли он на самом деле сверхкомпактную сумму бессмысленных случайных знаков?

— Ты подозреваешь и это?

— Именно. И другое: не было ли целью Тех заставить вас произвести огромную растрату энергии и значительно проскочить расчетную точку старта переноса. Чтобы потом вы оказались дальше от Земли, чем должны были бы, из-за дикого дефицита необходимой энергии. Затем, чтобы…

— Чтобы мы погибли от голода, жажды и холода? Зачем?

— Это-то и надо понять. Но в любом случае надо подготовиться к наиболее вероятным опасностям. Давай подумаем: попробуем их понять.

— Как? Не за что даже зацепиться.

— Испробуем один из способов, который мы использовали, когда почти не имели информацию: спор. Недаром говорили, что в споре рождается истина. Вот и будем спорить с тобой: доказательства одного вызовут ответные соображения другого, и так сможем до чего-то докопаться. А потом продолжить спор в большем составе.

Довольно быстро подобный их спор привел к выводу, что опасность может представлять с наибольшей вероятностью стремление некой другой высокоразвитой цивилизации овладеть планетой, годной для жизни: потому что собственная планета стала или становится почему-то непригодной для этого. Из-за того, возможно, что на ней произошла, скорей всего, ядерная катастрофа как следствие глобальной войны или рискованного научного эксперимента. Или естественного процесса, произошедшего со светилом планеты или с ней самой. Ну, а космические пираты и звездные войны были лишь литературными и кинематографическими развлекалочками слишком давнего времени: сейчас всерьез рассматривать просто даже смешно.

Последующее подключение к их обсуждениям остальных мигрантов ничего не добавило. Был только задан вопрос, чем конкретно обладают они в случае чьих-то, пусть самых маловероятных, враждебных действий: не окажутся ли безоружными даже в тех вариантах ситуации, которые как-то возможно предположить без допущения абсолютно непредвидимого?

Тщательный анализ оборонительных возможностей показал, что нет: не окажутся. Начиная с наличия простейших устройств, подобных персональному огнестрельному оружию каждого рядового воина, солдата, в самых последних войнах на Земле: ручные лазерные излучатели для пробивки отверстий в скалах. Роботы с подобными излучателями, но уже значительно большей мощности. Так сказать, легкое оружие.

Затем среднее оружие: ракеты с зарядами немалой взрывной силы для отражения метеоритных атак. Не только на экспресс, но и на остальное: крейсеры, фрегаты и катера.

Ну, а что говорить уже о самом грозном: мощи гипераппарата? Да еще притом, что совершенно гигантских размеров экспресс, изготовленный из прочнейшего металла, представлял при его включении почти неуязвимый объект для предполагаемых пока средств нападения.

Это наполняло уверенностью. Да и никто почти не верил в подобную опасность; вероятность подобной казалась исчезающе малой: так что…

— Ну, всё: вопрос закрыт, старший брат?

— Как сказать! Мы же не знаем главное: то, что может оказаться непредвидимым — самым страшным.

— Да как это знать? Ведь невозможно же.

— Всё-таки, что-то может внезапно придти в голову, если продолжать об этом думать. — Свою натуру — космического спасателя, привычка которого быть всегда настороженным, никуда не денешь. Зато сколько раз подобное выручало!

А Лал предпочел думать о другом — о том, как начнут, высадившись, строить на ней, расселять в нужном порядке привезенных животных, птиц, рыб, насекомых и прочих. Отец и Мама, когда прилетят, не узнают планету.