Джед МакКенна - Духовная война Страница 10

Виды здесь были просторные и часто удивительные, особенно на восходе и на закате. Вдобавок к видам это благословенное место обладало почти идеальным климатом: крайности не были крайностями, а средние температуры в точности соответствовали золотой середине. Вокруг всё зеленело, цвело и играло всеми красками. В городах можно было чудесно пообедать, погулять, в их магазинах было почти всё, что мне было нужно, а чего не было, я мог купить в Гвадалахаре, расположенной меньше, чем в часе езды. Ещё до того, как я узнал обо всём этом, я начал поиски дома в городах на северном побережье озера.

В первую неделю моего пребывания здесь я нашёл дом для покупки недалеко от Верхнего Ахихик. Я сделал предложение, оно было принято, и мне пришлось, по разным причинам, ухищряться, чтобы собрать всю сумму наличными. Это было не так-то просто, особенно в стеснённых временных рамках, в которых проходилось это делать, но посредством некоторых замысловатых манёвров, неприятных налоговых последствий, и доброй помощи, я справился с этой задачей, и мой местный счёт был заполнен практически последним центом, который я смог наскрести, готовясь к заезду в этот прекрасный дом.

И тут продавец пошёл на попятный.

Мне показалось это любопытным поворотом событий, но я знал, это к лучшему, что бы там ни было. Я стал ждать дальнейшего развития, чтобы увидеть, почему это случилось, и менее чем через неделю был вознаграждён, получив известие, что мой дальний родственник срочно нуждается в наличных, и продаёт гасиенду деда – дом, который я хотел иметь больше, чем любой другой, но никогда его всерьёз не рассматривал. Теперь казавшийся необъяснимым отказ продавца первого дома после моей безумной борьбы за наличные обрёл совершенный смысл. Если бы этого не произошло, у меня не было бы возможности купить дом моего деда, который мне нравился гораздо больше, и за который я мог заплатить теперь разумно умеренную цену. Также своими действиями по нахождению и попыткам купить дом в Ахихик я продемонстрировал своё желание и намерение, которые вселенная распознала и вознаградила. Лиза, ещё плохо зная меня, да к тому же в адвокатском состоянии ума, никак не могла взять в толк, что я отдал всё своё богатство на свете, чтобы купить дом, который я не видел больше тридцати лет, не посетив, не проинспектировав его, не сделав оценку, не торгуясь и прочее. Мой ответ, что «путь свободен», не утешил её.

Вот. Мы почти уже закончили.

Несколько недель, ушедших на ликвидацию небольшого портфеля активов покупки дома, были беспорядочными и суматошными. Именно тогда я познакомился с Лизой и её дочерью Мэгги и пригласил их переехать ко мне. Именно тогда я повстречал собаку своего сердца, и именно тогда я узнал, что один человек, с которым я был знаком, человек подобный мне, погиб.

В окрестностях Лейксайд жило множество американских и канадских эмигрантов, переехавших сюда изза идеального климата и низкой стоимости жизни. Тогда как такой город, как Сан Мигель – более вычурный и молодой, Лейксайд – более старый и степенный. Здесь доступно очень хорошее медицинское обслуживание и недалеко до Гвадалахары, что делает это место хорошим вариантом для поселения после ухода на пенсию. Откровенно говоря, мне больше по душе жить на окраинах более художественно и духовно ориентированного сообщества.

Так или иначе, пробыв здесь не так долго, я повстречал собаку по имени Манго. Это была четырёхмесячная самка бордер-колли. Её выгуливала болезненного вида женщина лет семидесяти, которая недавно переехала сюда со своим мужем. Как только я увидел собаку, я уже знал, что это была та, которую я выслеживал в течении всего этого года, что мы оба, каждый своей дорогой, шли к этой встрече. С моей стороны это было простое узнавание, а не импульс и не желание. Как только я увидел её, я знал, что она будет моей, что и произошло спустя час. Я на месте заплатил женщине столько же, сколько она отдала собаководу, хотя она к своему облегчению просила намного меньше. Теперь у собаки был новый хозяин и новое имя, которое я скорее почувствовал, чем выбрал – Майя.

Этой женщине дали плохой совет в выборе собаки, теперь она это понимала. Бордер-колли – рабочие собаки, они не очень пригодны для домашнего питомца, особенно если условия не позволяют им расходовать их дневной запас энергии. Эта женщина и её муж просто думали, что они красивые. Ну да. Они также чертовски умны и неутомимы и могут серьёзно спятить, не получив необходимого количества упражнений. Последний год я всё больше думал о собаках – читал журналы и книги, приобретал знания, очищал свои желания и пришёл к выводу, что я хотел бы иметь именно бордер-колли. Так указывала правильность. Когда я понял это, я всё отпустил, зная, что детали сами встанут на места.

Окей, покороче не получилось, как я надеялся, но обо всём этом необходимо упомянуть. Вообще-то, обе истории, о собаке и о доме, намного сложнее, запутаннее и показательнее, чем я смог описать здесь, и они, в своей целостности, являются настолько полными, замысловатыми и изысканными образцами процесса воплощения и работы интегрированного состояния, доверия и сдачи, ясного видения, намерения и желания, тонких махинаций вселенной, фактически недуальной природы сущности «я-вселенная», что если я когданибудь решился бы написать специальную книгу о реальной жизни в зрелом интегрированном состоянии, эти два эпизода, вместе со многими другими подобными эпизодами, были бы яркими иллюстрациями, неопровержимо подкрепляющими моё давно устоявшееся убеждение, что вселенная – это в сущности большой игривый щенок.

Я уже говорил, что в ту же самую лихорадочную неделю я получил известие о смерти одного человека, с которым я был знаком, человеком, таким же как я. Её звали Брэтт, она была реализовавшей истину, просветлённой, называйте как хотите. Она вела небольшую группу, которая собиралась раз в месяц на конной арене на её ферме. Члены этой группы познакомили её с моими книгами и уговорили пригласить меня. Мы с ней сделались соратниками, и я несколько раз принимал участие в собраниях её группы. Как я узнал, она погибла, возвращаясь домой после выполнения кое-каких дел. Водитель встречной машины отвлёкся звонком сотового телефона, потерял управление и съехал с дороги, попытался выровнять, перестарался и выехал на встречную полосу прямиком в машину Бретт. Она умерла мгновенно, а тот водитель не получил никаких повреждений.

На этом практически всё. Книга ещё местами грубовата, но пусть будет так, чем потратить ещё год, придавая ей внешний лоск, не улучшая сути. По настоянию Лизы мы удалили большинство испано-английских фраз, которыми мы перебрасывались при каждом разговоре, и которые, как мне казалось, было бы прикольно сюда вставить. Также исчезло немало своеобразия мексиканского жития, плохого и хорошего, в основном хорошего. Материалы о библиотеке Фрэнка, о времени, которое мы провели с ним вместе, и о разговорах, которые вели, вырезаны из этой книги, но возможно, будут доступны где-то ещё. На этих страницах мы ещё много раз встретимся с Лизой, её дочерью Мэгги, Брэтт и двумя Майями и закончим надлежащим образом рассказом о нашем путешествии с Лизой в Вирджинию, чтобы произнести хвалебную речь по Брэтт. Ну вот. Меньше семи страниц. Не так уж плохо.

6. Жизнь во сне[8].

Аффлюенца[9] сущ. - 1. Чувство обрюзгшести, вялости и неосуществимости, происходящее от усилий иметь всё самое лучшее. 2. Эпидемия стресса, переутомления, убытков, задолженностей, вызванная настойчивым преследованием «Американской мечты». 3. Непреодолимое пристрастие к экономическому росту.

Я сидел за своим письменным столом, работая на ноутбуке, роясь в бумагах, прерываясь раз от разу, чтобы насладиться великолепным видом, расстилающимся передо мной, и виолончельно-фортепианной музыкой, льющейся из внутренних и уличных динамиков. Появилась Лиза и в смущении встала возле стола. За те несколько недель, которые она со своей дочерью провела в этом доме со мной, мы почти не разговаривали вне ежедневных приветствий и дел по хозяйству. Я уж начал было думать, что так и всё лето может пройти без настоящего разговора, хотя я предлагал ей взять с собой дочь, и пользоваться бассейном, когда им захочется. – Можно? – спросила она, указывая на стул. – Пожалуйста, – сказал я.

Она села и начала ёрзать. Я взял пульт и ткнул им в сторону устройства, бывшее, по-видимому, соединительным узлом с музыкальным центром в главном доме, убавив громкость музыки. Голова Майи показалась из-за кушетки, чтобы посмотреть, не происходит ли чего интересного, и снова исчезла.

— Напитки, еда, угощайтесь, пожалуйста, – сказал я, указывая на кухоньку. – Там есть лимонад. Вода, лёд, всё отличное.

Она кивнула.

— Как вам нравится дом? – спросил я.