Томас Мертон - ДЗЭН и ГОЛОДНЫЕ ПТИЦЫ Страница 12

Дайсэцу Т. Судзуки ЗНАНИЕ и НЕВИННОСТЬ

I

Когда я выступаю с лекцией о дзэн перед западной аудиторией, большинство представителей которой выросло в христианской традиции, меня, как правило, прежде всего спрашивают: «Что дзэн говорит о морали? Ведь если дзэн утверждает, что он выше моральных норм, то чему он учит нас, обычных смертных?»

Если я правильно понимаю христианство, для него главный моральный авторитет есть Бог, который дал Десять Заповедей. Нам говорят, что, если мы их как-то нарушим, в наказание мы будем преданы адскому пламени. Именно поэтому атеисты считаются опасными людьми, ведь у них нет Бога, и поэтому они не соблюдают моральные предписания. К последователям дзэн также относятся с подозрением, потому что у них нет Бога, который соответствовал бы христианскому Богу, и потому что они говорят о выходе за пределы дуализма добра и зла, правильного и неправильного, жизни и смерти, истины и заблуждения. Представление о социальных ценностях, столь глубоко укоренившееся в умах западных людей, тесно связано с религией, в результате чего они приходят к выводу, что религия и этика — это одно и то же, и поэтому этика ни в коем случае не может быть вторичной. Однако дзэн, по мнению многих, считает этику вторичной, и поэтому меня спрашивают: «Вы пишете: «Все моральные ценности и социальные условности проистекают из таковости, которая есть Пустота». Если это так, тогда разделение на «добро» и «зло» оказывается вторичным. И все же, что является критерием этого разделения? Другими словами, могу ли я — и если да, то как — вывести этику из онтологии дзэн-буддизма?» [23]

Все мы живем в обществе, и этика является нашим отношением к социальной жизни. Последователь дзэн также не может жить вне общества. Он не может не принимать по внимание общественные ценности. Однако он стремится очистить свое сердце от заблуждений, проистекающих из знания, [24] которое мы обрели, вкусив плода с запретного дерева. Когда же мы возвращаемся в состояние невинности, — что бы мы ни делали — все хорошо. Св. Августин говорит: «Возлюби Бога и делай что хочешь». В буддизме христианской идее о невинности соответствует представление об анабхога-карья [25]. Когда в Эдемском саду, где царит целомудрие, пробуждается знание, то вместе с ним начинается разделение добра и зла. Подобным образом из Пустоты Сознания таинственным образом возникает мысль, и мы имеем этот мир множественности. [26]

Иудейско-христианская идея о невинности является моральной интерпретацией буддистского представления о Пустоте. Однако буддистское представление метафизично, тогда как иудейско-христианская идея о знании эпистемологически соответствует буддистской концепции неведения, хотя, при поверхностном рассмотрении, может показаться, что неведение противоположно знанию. Буддистская философия рассматривает любое разделение, будь оно моральным или метафизическим, как результат неведения, затмевающего изначальное сияние таковости, или Пустоты. Однако это не означает, что мы должны отвернуться от мира на том основании, что он является результатом неведения. То же касается и знания, ибо знание является результатом нашей потери невинности, следствием вкушения нами запретного плода. Однако ни христиане, ни иудеи, насколько я знаю, не пытаются стать выше знания и тем самым вернуться в рай, где можно наслаждаться блаженством невинности, которая была у человека до грехопадения.

Таким образом, мы должны постичь смысл знания и невинности, — другими словами, глубоко осознать взаимосвязь между двумя противоположными представлениями: невинностью (изначальным сиянием таковости), с одной стороны, и знанием (неведением), с другой. С одной точки зрения, они кажутся несводимыми, однако с другой они дополняют друг друга. Наше обычное мышление не дает нам возможности обладать ими одновременно, однако в реальной жизни они неразделимо взаимосвязаны, поскольку одно из них лежит в основе другого.

Так называемая противоположность невинности и знания или же Ясного Света и неведения не схожа с антитезой черного и белого, добра и зла, правильного и неправильного, бытия и не-бытия, наличия и отсутствия. В данном случае речь идет о противоположности между содержащим и содержимым, между фоном и изображением, между полем и игроками, движущимися в нем. Добро и зло играют свои противоположные роли на поле, которое остается нейтральным и беспристрастным — «открытым» или «пустым». Это как дождь, который падает на праведных и грешников. Это как солнце, восходящее для злых и добрых деяний, освещающее путь вашим врагам и друзьям. В некотором смысле, солнце невинно и совершенно, как и дождь. Однако человек потерял свою невинность и обрел знание, с помощью которого он отделяет праведных от грешников, добро от зла, правильное от ложного, друзей от врагов. Поэтому он больше не является невинным и совершенным, а наделен моральным сознанием.

Таким образом, мораль означает потерю невинности, а приобретение знания, с религиозной точки зрения, не всегда подразумевает внутреннюю удовлетворенность и божественное благословение. В результате такая моральная ответственность может иногда приводить к нарушению гражданских законов. Так, благочиние «великого отшельника», который освободил из тюрьмы грабителей, [27] может возыметь весьма нежелательные последствия. Невинность и знание должны быть уравновешены. С этой целью знание должно быть подчинено невинности, а смысл невинности должен быть правильно понят на уровне знания.

В «Дхаммападе» (стих 183) есть строки:

Неделание зла,

Достижение добра,

Очищение ума —

Вот учение просветленных.

Первые две строки относятся к знанию, тогда как третья описывает состояние невинности. «Очищение ума» подразумевает «опустошение» ума, «освобождение» от всего, что его загрязняет. Загрязнение проистекает из эгоцентрического сознания, другими словами, неведения, знания, различающего добро и зло, эго и не-эго. Метафизически выражаясь, именно разум постигает истину Пустоты, и когда это происходит, мы понимаем, что нет ни «я», ни эго, ни атмана, которые затмевают сознание, пребывающее в состоянии абсолютного нуля. Именно благодаря присутствию этого нуля мы можем совершать добро и избегать зла. Нуль, о котором я говорю, не является математическим символом. Он бесконечен, поскольку является вместилищем или полем (гарбха) всех возможных качеств и достоинств.

Ноль = бесконечность; бесконечность = ноль.

Это двойное равенство следует понимать не статически, а динамически. Оно имеет место между бытием и становлением, которые не являются противоположными представлениями. Так, Пустота не является всего лишь пустотой, пассивностью и невинностью. Она является и одновременно не является ими. Это бытие, но это и становление. Это знание, но это и невинность. Недостаточно одного знания о том, что нужно не делать зла и достигать добра. Это знание должно возникнуть оттуда, где невинность является знанием, а знание — невинностью.

Ошибка великого отшельника в том, что он не постиг Пустоты, то есть невинности, тогда как настоятель Поумен неправ, когда применяет «невинность минус знание» к делам этого мира. Грабители должны остаться в темнице, ведь в противном случае пострадает общество. Люди, которые совершают преступления, не должны разгуливать на свободе — так уж устроен этот мир, в котором каждый из нас занимается своим делом, честным трудом зарабатывая себе на жизнь. Наши дела возможны лишь тогда, когда мы живем в мире знания, поскольку там, где царит невинность, нет нужды в нашем труде: «Ибо свободно Бог дает все, что необходимо для нашего существования».

Поэтому пока мы живем в обществе, мы должны соблюдать его законы. Мы — грешники, то есть вкусившие плода с дерева познания, причем не только индивидуально, но и коллективно, общественно, социально. В поисках духовности мы должны стремиться к невинности, пустоте, просветлению и молитве. Великий отшельник должен вести жизнь покаяния и молитвы и не вмешиваться в законы страны, регулирующие жизни мирских людей. В мирской жизни преобладает знание; здесь абсолютно необходим тяжелый и честный труд, плодами которого каждый должен распоряжаться сам. Поэтому отшельник не имеет права отпускать грабителей на свободу, подвергая опасности жизни своих мирных и законопослушных сограждан.

Вне всяких сомнений, отшельник — порядочный член общества, не желающий никому зла. Однако, неумело воспользовавшись знанием, он опрометчиво освободил грабителей, место которым в темнице. Поэтому его, скорее всего, посадят в темницу за нарушение закона. Таким образом, наказанным окажется добродетельный человек, тогда как злонамеренные люди будут разгуливать на свободе и внушать страх мирным жителям страны. Я уверен, что отшельник не собирался делать ничего подобного.