Игнатий Брянчанинов - Полное собрание творений. Том 5 Страница 122

Убит Нахимов [****]. Я была у Сергия (в Сергиевой пустыни. — Ε. Α.), там вместе с Россиею оплакивала благородного воина, и батюшка служил за упокой его души, и долго молились за него.

Прошло много лет. Сестра гостила у меня и попросила как-то прочитать молитвы вслух. Каких это трех Павлов ты поминаешь за упокой? — спросила она. — Павел Э., Павел племянник, а третьего никого нет, это вам показалось. Нет, хоть посмотри в записку, ты трех поминала, я заметила.

Взглянула — да, трех, я ошиблась, лишнего записала, надо вычеркнуть. Перо не попалось под руку, так я и забыла.

Вижу я сон. Крестный ход, хоругви развеваются, священнослужители поют, народ толпится — смотрю, все знакомые лица, все друзья, которые уже умерли. Вдруг отделяется от толпы человек, в морской шляпе, сутуловатый, немолодой, лице суровое, и прямо ко мне. Тут же при всех он начинает стыдить и бранить меня. Да за что же — говорю я сквозь слезы, я не знаю Вас. Не знаю, то-то и есть что забыла. Так зачем же было обещать, чтобы забыть. Я не просил, но если обещать, так надо и слово держать, а не забывать. Но кто вы? — Павел — Нахимов! — закричала я в испуге и проснулась.

Вскоре после этого я ехала в Царское Село с сыном. В вокзале мы увидели молодого моряка на костылях с подвязанной рукой и перевя{стр. 520}занным лицом. Он уронил папироску и не мог поднять ее. Сын мой подал ее ему. Он сел с нами и всю дорогу рассказывал о Севастополе и Нахимове. Сам он служил на корабле 12 апостолов и был при Синопе. Нахимова, по словам его, обожал весь флот, каждый матрос видел в нем отца и готов с ним в огонь и в воду. Нахимова не любило высшее начальство. А жизнь его была грустная жизнь. Но после битвы при Синопе он узнал сочувствие своего народа; со всех сторон России неслись к нему слова любви и благодарности соотечественников. Но ни одно письмо не было для него так приятно, как письмо от знаменитого архимандрита Сергиевской пустыни Брянчанинова — вероятно, вы слыхали о нем? Это письмо так глубоко тронуло его, что он тотчас созвал всех офицеров и прочел им письмо это с глубоким умилением. Образ святителя Митрофана был поставлен в залу на корабле 12 апостолов, в ту же минуту священник отслужил молебен Воронежскому Чудотворцу, который, как мы узнали из прекрасного письма архимандрита Игнатия, был основателем нашего флота, все мы, начиная от Нахимова, усердно поклонились Святителю и приложились к его образу. Нахимов сказал, — этот образ сохранится здесь, пока будет существовать корабль. Бывало, идешь мимо, взглянешь на образ и помолишься, и так привыкли, что невольно сама рука поднималась, когда, бывало, идешь и сколько бы раз ни пришлось пройти мимо. Спасибо архимандриту Игнатию, утешил нашего адмирала.

* ОР РГБ. Ф. 214. К. 460. № 5. (Публикация рассказа О. И. Шафрановой.)

** См.: Голиков Иван. Деяния Петра Великого, мудрого преобразителя России, собранные из достоверных источников и расположенные по годам. В 12 ч. М.: тип. Н. Новикова, 1788–1789. Ч. 2. С. 55–56.

*** Лазарев Михаил Петрович (1788–1851) — мореплаватель, адмирал. В 1833–1850-х гг. главнокомандующий Черноморского флота и портов Черного моря.

**** 28 июня 1855 г. был смертельно ранен и 30 июня скончался.

№ 10

Милостивая Государыня София Ивановна!

Вчера я имел истинное удовольствие получить письмо Ваше через полковника Х. [1624]. Сердечно благодарю Вас за воспоминание Ваше о мне; я был уверен, что Вы меня не забыли, — и надо же было прийти Вашему письму для подтверждения моего убеждения, в те именно дни, когда за минуту предстала мне мысль о противном.

Милостивый Господь да благословит Вас и сына Вашего. Будьте утешением друг другу. Слово Божие да будет Вашим руководителем. Оно постоянно вещает страннику земному о его вечном отечестве. Это — песнь небесная, которая не{стр. 521}престанно напоминает о небе изгнаннику с неба. Если мы не будем внимать слову Божию, то легко можем обмануться, счесть землю своим вечным жилищем и употребить единственно для земли все силы души и тела, потом внезапно и неожиданно предстать в вечность по призыву всесильного Бога, между тем, как, занятые исключительно временным, мы ничего не сделали для вечности, то есть для вечности блаженной.

По милости Божией я живу очень спокойно, но лечение водами очень тяжело по застарелости моей болезни. За все слава Богу. Оканчиваю это письмо прекрасною молитвою: «Сами себя, друг друга и весь живот наш Христу Богу предадим» [1625].

Ваш покорнейший слуга

Игнатий Епископ Кавказский и Черноморский.

8 февраля 1860 года.

№ 11

Что сказать Вам на письмо Ваше от 10 июня? Молитеся, да не внидете в напасть, говорил Господь ученикам Своим пред наступлением напасти [1626]. Бывает время сеяния; бывает и время жатвы. Непреложен нравственный закон, по которому люди должны неизбежно пожать то, что они посеяли произвольно. Но всемогущество Божие и неограниченная милость Божия могут изменить или смягчить и законную, логичную последовательность твердого нравственного закона.

Благословение Божие да почиет над Вами и над чадом Вашим, а милость Божия да сохранит Вас от всякого зла. Ваш покорный слуга

Епископ Игнатий.

22 июня 1862 года.

{стр. 522}

№ 12

Милостивая Государыня София Ивановна!

Я к Вам с покорнейшею просьбою! Мой родной брат Петр Александрович Брянчанинов [1627] издает некоторые мои сочинения [1628]. Они нуждаются не только в отчетливой корректуре, но и в поправке грамматических ошибок, которых я делаю много. — Возьмите этот труд на себя, если он не обременит Вас.

Призывая на Вас и на милейшего сына Вашего и проч.

8 ноября 1862 года.

№ 13

Милостивая Государыня София Ивановна!

Спаси Вас Господи за письмо Ваше от 26 ноября. Милосердие Божие да покроет Вас и сына Вашего как на попри{стр. 523}ще наступившего Нового Года, так и на поприще всей земной жизни. Это поприще самое неверное, изменчивое. Когда с него потребуют, немедленно предает и выдает, сколько бы по видимому ни ласкало и ни убеждало в верности.

Назначение Великого Князя на Кавказ [1629] очень утешает меня, разумеется, по желанию блага краю. Не повлечется ли туда сын Ваш? На этот вопрос скажу опять, милость Божия да будет с Вами. Искренне желал бы, чтоб время Ваше и силы души Вашей употреблялись на что-нибудь не столько богопротивное и враждебное Богу, сколько враждебны Богу новейшие журналы, усиливающиеся истребить в народе проповедию своею веру и нравственность. За это потребуется грозный ответ. — Милосердие Божие да устроит для Вас иное занятие. Вы знаете, как я Вас люблю! В Писании сказано: веровах, темже возглаголах [1630]. А я могу сказать: «Возлюбил, темже возглаголах».

Напишите о себе и о милом сыне Вашем. Напишите также, в каком положении печатание моих сочинений. — Прошедший декабрь я очень изнемогал, особенно изнемогал, паче того изнеможения, в котором нахожусь постоянно.

Благословение Божие да почиет над Вами и над чадом Вашим.

С чувствами искренней преданности и уважения имею честь быть Ваш покорнейший слуга

Епископ Игнатий.

5 января 1863 года.

№ 14

Милостивая Государыня София Ивановна!

Искренне благодарю Вас за воспоминание Ваше обо мне в письме Вашем к Петру Александровичу и за труд Ваш по моим сочинениям.

Признаю себя состоящим в долгу перед Вами и перед многими. Я говорил Вам о вере не столько, сколько следовало бы говорить. Думаю уплатить этот долг изданием моих писаний, причем я постараюсь тщательно пересмот{стр. 524}реть, исправить и пополнить написанное мною с 1840 года. С этого времени я начал писать о духовных предметах, но более с 1844 года, на что была своя причина.

Вы знаете, что я всегда особенно любил Вас. Имею любовь и доверенность и к уму и к сердцу Вашему. Мне всегда желалось, чтоб этот ум и это сердце направились к Богу, усвоились Ему. Теперь приходит мне мысль: не исполняется ли это ныне, по неожиданному стечению обстоятельств, как выражаются светские, — по особому устроению Промысла Божия, как позволю себе выразиться по моему сознанию. Вы, перечитывая мои сочинения, заимствуете из них все мысли и чувствования в Вашу собственность, — так понимаю — соединяетесь со мною в одно направление, в один дух. Направление заимствовано мною всецело из учения святых Отцов Православной Восточной Церкви.

Сердечно радуюсь, что Ивану Ильичу [1631] пришла благая мысль издать мои сочинения на свой кредит. Смею думать, что он сделает благодеяние всему отечественному христианскому обществу, доставив духовное чтение не из того образования, которое дает школа, сообщающая одни знания по букве, но которое приобретено монастырскою жизнию. Школа сообщает знания, которые принимаются умом к сведению, и только: монастырская жизнь сообщает деятельные христианские знания, которые непременно производят спасительное влияние на направление, настроение, деятельность читателя. Святой Исаак Сирский [1632] уподобил первого рода занятия источникам вод и плодам, изображенным на стене живописью, на них можно с приятностью поглядеть, если они хорошо написаны, и только. Познания второго рода этот святой уподобил самым источникам вод, самым плодам, могущим служить к питанию человека. «Сколько выше тела — душа, — говорит святой Иоанн Лествичник [1633], — столько милостыня душевная выше телесной. Если б мои сочинения могли быть признанными душевною милостынею, то смею думать, что Ив<ан> Ил<ьи>ч, напечатав их, сделает не столько дело коммерческое, сколько дело благочестия христианского. Время подумать о христианском благочестии! Я за денежными выгодами не гонюсь, и если какие будут, желаю, по обычаю моему, употребить в пользу человечества и христианства. Моя единственная цель: не {стр. 525} скрыть то, что может быть полезным для многих. Если не ошибаюсь, то в этом роде у нас почти нет духовных сочинений. Мне и брату моему сделает Иван Ильич также духовное добро, потому что избавит нас от вещественных хлопот о напечатании, даст возможность нам предаться всецело нашим занятиям духовным, с которыми несовместимо развлечение.