Сборник - Антология восточно–христианской богословской мысли, Том II Страница 128

В прологе автор выражает мнение об использовании силлогизмов в богословии. Он имеет в виду, несомненно, силлогизмы самого Фомы, в частности, взятые из сочинения «Против язычников» (4.24). В самом общем виде св. Нил не признает доказательной силы силлогизмов в богословии. Он заявляет, что древняя восходящая к апостолам традиция предпочитает избегать силлогизмы в области веры[1654]. Как можно подчинить человеческому разуму божественные истины, такие как нерожденность Отца, рождение Сына и исхождение Духа? Фома Аквинский в этом отношении пребывает в согласии с правым учением, поскольку он различает доступное и недоступное человеческому разуму. Далее св. Нил говори!, что существует три типа силлогизмов: силлогизмы аподиктические (—доказательные), диалектические и софистические. В отношении Бога невозможно аргументировать ни аподиктически, ни диалектически. Остается одно: силлогизмы латинян — софистические. Отцы Церкви использовали доказательные силлогизмы только когда были принуждены к этому полемикой с еретиками, и то, они употребляли их не без оговорок. Следует подчеркнуть, что и сам Фома Аквинский, использующий силлогизмы, признает их слабость.

Св. Нил, стремясь опровергнуть томистское учение, согласно которому «одно из Божественных Лиц может быть отличено от другого только посредством противоположности в отношениях», подчеркивает, что различие в отношении причины не употребляется необходимо ни к тварным сущностям (душам людей, ангелам), ни к Богу. Традиционное деление, согласно которому Отец — единственный источник Божества, Сын — единственный рожденный, а Дух — единственный исходящий, вполне достаточно для различения Лиц в Боге. Есть и другое различение, по которому Сын отличается от Отца и Духа тем, что воспринял плоть. Разные способы происхождения Сына и Духа не представляют собой оппозиции, но указывают на разный способ существования. Различие в отношении причины указывает на некую общность (Отец — Сын, Изводитель — Исходящее), а различие по способам существования (нерожденный, рожденный и исходящий) различает Лица Божества без введения общности. Было бы абсурдно сводить все различия в Троице исключительно к первому типу (именно так делали те, кто пытался отличить Духа от Сына, вводя дополнительную «причинную связь» между ними, чтобы отличить тех, что имеют общей причиной Отца). Но именно это абсурдное предложение делает Фома (см.: Против язычников 4.24).

В опровержение шестого силлогизма Фомы Кавасила утверждает, что психологическая аналогия применительно к Троице (чтобы доказать происхождение Духа ог Сына, как любовь от слова, или понимания) не подходит, поскольку внутренняя жизнь Троицы превосходит все наши представления о воле, любви, понимании, которые относятся к гварной реальности. Так шаг за шагом св. Нил опровергает все аргументы Фомы в пользу Filioque. В целом, опровержения св. Нилом томизма отличаются основательнослъю, продуманностью и систематичностью, без чего и невозможно было спортъ с таким система гиком, как Фома. Тем не менее св. Нил не прибегает в своей аргументации к чисто рациональным аргументам, но всегда основывается на церковном предании. Эгнм его антила–тииская полемика весьма поучительна[1655] .

В настоящем издании, однако, мы предлагаем вниманию читателя не столь объемные трактаты, как трактаты св. Нила, направленные против Filioque. Ниже представлено одно сочинение из серии трактатов св. Нила, написанных в защиту учения св. Григория Паламы, которое о. Феофил Кислас называет первым среди исихастских трактатов богослова[1656], признавая тем самым значимость этого текста, написанного, по всей видимости, по свежим следам после собора 1351 г. Противник, с которым ведется диалог в тексте — антипаламит, и почти наверняка — конкретно Никифор Григора. Содержание публикуемого трактата укладывается в общую канву полемики с антипа–ламизмом, описанную в настоящей «Антологии»[1657].

Иже во святых отца нашего Нила [Кавасилы], архиепископа Фессалоникийского, Слово краткое против неправильного понимания еретиками–акиндинистами слов божественного Григория Нисского, что «кроме Божественной природы, нет ничего нетварного». Здесь же о том, что не только природа Божественная нетварна, но вместе с ней и ее природные свойства[1658]

1. Правило богословия состоит в том, чтобы различать между собой слова–омонимы, находить подобающее обозначение для каждого из предметов речи и таким образом избавлять обучающихся от заблуждения. Ибо сказано: «Различайте между собой омонимичные имена[1659], а также значение произносимого вами и особенности слов — все то, благодаря чему истина становится доступной для постижения». Итак, коль скоро и слово «естество» употребляется богословами в различных значениях, надлежит и мне, излагая эти значения[1660], подробно рассказать, какому же из них — сообразно с предложенным к рассмотрению изречением — будет посвящена настоящая речь. Ведь именно тогда, когда богословская эта речь обретет в результате точность, станет согласной и сама с собой, и с другими речами — тогда те, кто будут ее читать, не впадут в замешательство, слыша, как богословы порой говорят о «едином нетварном»[1661] — сиречь естестве Божием, а порой те же богословы ведут речь о «Троих нетварных»[1662], и опять, они же излагают учение об энергиях Святого Духа, что сии энергии и «неисчислимы благодаря своему множеству, и суть превыше всех век» — или, что то же самое, «предвечны же и нетварны»[1663].

2. Так вот, мы говорим, что естеством Божиим называется общая сущность трех богоначальных ипостасей.

Называется естеством Божиим Божественная ипостась, как говорит блаженный Кирилл в послании к епископам Азии: «Воплотилось естество Бога–Слова»[1664] — то есть ипостась Его. И великий Афанасий утверждает: «Итак, не нерожденность — виновник сущностей, но сущность — сущностей Причина»[1665]. Так вот, в данном случае совершенно необходимо понимать «сущности» как «ипостаси»; в противном случае мы допустим существование в Троице многих сущностей, и мнение наше немногим будет отличаться от Ариева безумства. Да и божественный Григорий Богослов в Слове к Ирону философу употреблял слово «естества» в значении «ипостаси»[1666]. И точно так же — Дионисий Ареопагит в книге «О небесной иерархии»[1667].

Называются естеством и естественные свойства — например, когда мы говорим: «Естество огня — в том, чтобы жечь, светить и устремляться ввысь», употребляя слово именно в этом значении. И божественный Григорий говорит в своих стихотворениях: «Естество же моей Троицы — в том, чтобы уделять блаженство»[1668]. И еще: «Ты пишешь против такого мужа, для которого писать — это само его естество, как для воды — течь, а для огня — греть»[1669].

Кроме того, естеством Божиим называется и Сам Бог, то есть Отец, Сын и Дух Святой. В свою очередь, и Аристотель в «Категориях» наименовал первой сущностью индивидуальные сущие — то есть, положим, Петра или Павла, или такой–то камень, или такое–то растение. Вот в этом–то значении и употребляется слово «естество» в речи великого Григория [Нисского], сказавшего: «Нет ничего нетварного, кроме естества Божия»[1670].

3. Так что же? Разве эта речь направлена против[1671] утверждающих боголепное различение (8iotKpiaiv) Божественной сущности и Божественной энергии, которая также нетварна? Поистине, если тот, кто сказал «Бог», не оставил в стороне ничто из присущего Богу — ни сущность, ни ипостась, ни естественную и сущностную энергию, но одним этим словом охватил все вышеперечисленное, то речь сия будет не против утверждающих это различение, но, скорее, за них. И тем не менее если бы данное изречение: «Нет ничего нетварного, кроме естества Божия» принадлежало одним, а содержащееся в нем учение, согласно которому вводится вышеупомянутое различение и нетварность энергии Божией, было нашим, то их отговорка, суть которой в том, что под «естеством Божиим» святой в данном месте понимает не Самого Бога, но общую сущность трех ипостасей, имела бы некоторый смысл. Если же изрекший оное глубже кого бы то ни было и ведает об упомянутом различении, и раскрывает нетварность энергии Божией, то неужели в нас не возобладает стремление доказать, что богословы не противоречат сами себе[1672], но, движимые затруднением, мы изобразим их наследниками таких мнений, которых не придерживался никто даже из людей порочных, и скажем, что блаженные отцы наши претыкались двояким образом — и сами с собой пребывали в разногласии, и других не могли заставить поверить своим словам?