Патрисия Сент-Джон - У истока реки Страница 13

Познакомившись с фермой поближе, Франциск испытал разочарование. Все здесь совсем не походило ни на игрушечную ферму, с которой он играл дома, ни на описания и картинки из книг. Дядя Джон – именно так он теперь называл фермера – зорко следил за тем, чтобы Франциск держался подальше от разнообразных машин и механизмов.

Однако многое в деревенской жизни было Франциску в радость! Он любил выходить вечером на пастбище и звать коров, а потом мчаться в загон и наблюдать, как они чинно идут каждая к своему месту и начинают пережевывать корм. Ему нравилось прислушиваться к гудению механизмов и слушать, как журчит переливаемое в специальный холодильник молоко. Довольно забавно было кормить телят и наблюдать, как они легонько толкаются, качаясь на слабых ножках, и суют мордочки в сено, или, уже став постарше, бодают друг дружку лбами, борясь за сено. У дяди Джона было стадо из сорока племенных коров, и у некоторых из них были телята. Однажды ночью они всей семьей пришли в загон, уселись на солому в своих ночных халатах и наблюдали незабываемое зрелище – рождение теленка.

Но больше всего прочего он любил реку. Когда выдавалась свободная минутка, он убегал со двора и носился вдоль берега, рассматривая уток, лебедей и куропаток, а иногда, забавы ради, бросал в них камушки. Он сходил на разведку к плотине и обнаружил, что после засушливого марта река сильно обмельчала. Теперь Франциск недоумевал, почему они тогда так сильно испугались. Он ходил вдоль реки, бывал у того места, где приток впадает в большую реку, и нашел там много следов коровьих копыт – каждое утро стада приходили сюда на водопой. Как-то раз они с Мартином покрасили ту самую лодку, вставили в уключины весла и поплыли кататься. Но в этот раз прогулка получилась не слишком интересной – лодка постоянно застревала в тростниковых зарослях.

Франциску нравился Мартин, но про себя он называл его домоседом. Мартин и впрямь был вполне доволен своим домом, своей школой, своим отрядом скаутов и своей жизнью в деревне. Франциск хотел научить его каким-нибудь проказам, и однажды, когда они прогуливались по берегу и искали лебединые гнезда в зарослях тростника, он приступил к делу. На противоположном берегу громко блеяли ягнята, а Мартин рассказывал о мальчишках, которые попытались украсть яйца из лебединого гнезда, а полиция погналась за ними, потому что лебеди принадлежат королеве и охраняются государством.

– Подумаешь! – небрежно бросил Франциск. – Это мелочи. До того как я стал жить у вас, я был в банде, и у нас были ножи, бомбы и прочие штуки. Однажды полицейские поймали меня, но я им ни слова не сказал. Нет ничего проще, чем обвести полицию вокруг пальца.

– А что вы делали с этими бомбами и ножами? – спросил удивленный Мартин.

– Да так, резали покрышки, ломали телефонные будки и… взрывали людей.

– Как? Зачем?

Франциск не знал, что ответить. И в самом деле, зачем они это делали?

– Ну, это… Просто хотели повеселиться, – сконфуженно пробормотал он.

– Повеселиться? Не вижу во всем этом никакого веселья. А люди, которых вы взрывали, они что, тоже веселились? Не думаю. Кроме того, я тебе не верю. У детей не может быть бомб. Смотри. – Он схватил Франциска за рукав. – Вон те два лебедя с длинными хвостами. Мне кажется, сейчас они будут строить гнездо. Давай притаимся и посмотрим.

Франциск поджал губу. Мартин неподвижно застыл среди высокой травы и, похоже, больше интересовался глупыми птицами, чем его подвигами. И с маленьким Крисом повторилась та же история. Они сидели на крыльце и жевали бутерброды с повидлом, Крис нетерпеливо ерзал на месте.

– Сегодня я пойду в лес с отрядом скаутов в моей новой форме, – вдруг заявил он. – Хочешь тоже пойти, Франциск?

– Не-а, – с напускным безразличием ответил Франциск, хотя ему очень хотелось пойти. – Скауты занимаются пустяками. Когда-то я был в настоящей банде, и по ночам мы рыскали по городу с ножами и пистолетами.

Крис посмотрел на Франциска. Его слова не произвели на него никакого впечатления, просто он немного заинтересовался.

– А что вы делали этими ножами и пистолетами? – спросил он. – Вы что, убивали людей?

Франциск огляделся вокруг: не видно ли где тетушки Алисон – так он теперь называл жену фермера, и принялся красочно описывать свои по большей части мнимые злодеяния. Крис слушал с невозмутимым видом. Наконец он сказал:

– Ты не такой умный, как мой папа. Одна наша корова чуть не умерла, а папа ее вылечил. Лучше оживлять то, что погибает, чем убивать то, что живет.

Франциск сдался.

– Да что вы вообще знаете, – угрюмо буркнул он, – ты и твои скауты!

Он побрел наверх и лег на свою кровать как был – в грязных ботинках, хотя это строго запрещалось. Его одолевали мрачные мысли. Он тосковал по своей матери, тосковал даже по банде, но продолжал терзаться. Зачем они тогда разгромили телефонную будку? Ведь это было совсем не смешно. Может быть, и правда лучше лечить и помогать, чем уничтожать и ломать? Может, лучше любить, чем ненавидеть и щипаться? Он провел на ферме всего только десять дней, а уже передумал столько необычных и странных дум! Все эти мысли не давали ему заснуть.

Позже, в одиночестве сидя за кухонным столом, Франциск листал журналы, скучал и нервничал. Дядя Джон доил коров, Кейт смотрела по телевизору передачу, которая его совершенно не интересовала, а тетушка Алисон гладила белье. Крис и Мартин пошли в лес со скаутами. Они звали с собой и Франциска, но после всего, что он им наговорил, он не мог принять их приглашение – мешала гордость. Он как-нибудь попросит прощения и пойдет с ними на следующей неделе. А пока – он окинул взглядом комнату, и, как всегда, его взор остановился на надписи «Бог есть любоф».

– Тетушка Алисон, а где Бог? – неожиданно спросил он.

Тетушка чуть не выронила утюг. Она уже забыла и думать о хмуром мальчике, что сидел за столом.

– Бог? – переспросила она. – Он… Он везде, – она замолчала и задумалась. – Все, что ты видишь, – цветы, река, телята, птицы, звезды – вся эта красота, все эти яркие краски, вся эта жизнь – все создано Им. Бог подобен истоку прекрасной реки, понимаешь?

– Немного, – ответил Франциск, – но все же где Он?

Она выключила утюг и присела рядом с ним.

– Хороший вопрос, – сказала она, глядя ему в глаза, – потому что ты не сможешь стать счастливым, пока не найдешь Его. Вся любовь и счастье проистекают от Него, и Он очень хочет, чтобы ты нашел Его. Он любит тебя. Он пришел к тебе…

–  Что?  – не поверив своим ушам, переспросил Франциск.

– Да, Он пришел к тебе в облике Иисуса. Люди не могут видеть Бога, поэтому Он стал Человеком. Иисус сказал: «Если видели Меня, значит, видели Бога – Отца Моего». Внимательно слушай, когда вечером мы читаем об Иисусе, потому что, когда ты начнешь познавать Иисуса, ты сможешь познать Бога. Бог выразил нам Свою любовь, послав нам Иисуса. Всю Свою жизнь Иисус лечил людей, помогал им и в конце концов умер, потому что очень сильно любил всех нас. Завтра вечером мы будем читать об этом, потому что завтра – канун Страстной пятницы; в этот день примерно две тысячи лет назад Иисус умер на кресте. Во всем мире люди из разных стран до сих пор помнят об этом дне.

Она говорила очень медленно, не зная, как лучше объяснить, Франциск смотрел в окно: там, у реки, последние лучи солнца золотили верхушки тополей. Слова тетушки Алисон породили в его голове новую вереницу мыслей.

– Все реки имеют начало, ведь так? – сказал он.

– Конечно.

– А где исток этой реки?

– Не знаю, но могу выяснить. Где-то высоко в горах из земли бьет родник. Он течет по склонам гор, его наполняют дожди, в него вливаются другие родники и ручейки, и постепенно он растет, становится шире и глубже. И там, где он течет, все живет и зеленеет.

Франциск погрузился в молчание. Многое из того, о чем только что говорила с ним тетушка Алисон, он уже успел забыть, но все сказанное ею о реке глубоко врезалось ему в память. Он твердо усвоил, что, во-первых, Бог подобен истоку прекрасной реки и что, во-вторых, любовь и счастье проистекают от Него.

Тут в комнату вошла Кейт. Она зажгла лампу и вызвалась накрыть на стол. Кейт исполнилось пятнадцать лет, она была высокой, стройной девочкой с длинными, красивыми волосами. Она не одобрила появление Франциска в их доме, хотя ее родители относились к нему с безграничным терпением, поэтому Франциск не любил ее и отчасти побаивался. Не собираясь продолжать разговор в ее присутствии, он поднялся и вышел во двор. Смеркалось, вокруг пахло свежей травой, пыльцой и коровами. Франциск побрел к реке.

Она журчала в зарослях тростника, где лебеди и куропатки готовились вить гнезда. Раздался всплеск – это нырнула в реку водяная крыса. Франциск вздрогнул от неожиданности. «Бог подобен истоку прекрасной реки. Любовь и счастье проистекают от Него».

Если я найду этот исток, думал Франциск, то, возможно, стану счастливым. И тогда, может быть, папа и мама полюбят друг друга, а Глория навсегда исчезнет, маме станет лучше, Венди перестанет щипаться, а Тайк больше никогда не вспомнит о нем.