Александр Дворкин - Сектоведение Страница 14

Предтечами современных тоталитарных сект, вероятно, следует считать секты мормонов и иеговистов. Это секты-долгожители, они действуют и поныне (у нас в стране тоже). Их история во многом показательна; зная ее, можно с определенной долей вероятности предугадывать пути развития других, более молодых тоталитарных сект (если, конечно, им удастся прожить столь долгое время).

Зарождение современных тоталитарных сект во многом было предуготовлено бесконечным процессом дробления постпротестантских деноминаций и сект, достигшим апогея в XIX в. Мормоны и «Свидетели Иеговы» являются реликтовыми продуктами именно этого феномена, как бы застывшими во времени их появления и становления. Но процессы дробления продолжались своим чередом, принося свои плоды: в массовом сознании сначала протестантских, а затем и римо-католических стран (приоритетной территории для миссионерско-прозелитических усилий нововозникающих сект) все больше разрушалось понятие традиционности в религии и укреплялись идеи приоритета личных психологических переживаний и ощущений над «церковностью», «обрядовостью», «клерикализмом» и проч. Так секты, возникающие на основании видений и откровений того или другого человека, стали восприниматься как нормальное, закономерное, терпимое, а то и положительное явление. Монорелигиозность начала восприниматься как постыдное явление темного прошлого. Эклектизм стал нормой в массовом сознании.

Другой важной вехой в возникновении современного популярного религиозного мышления можно считать Всемирный Парламент Религий в Чикаго, который собрался в 1893 г. Он был организован оккультной сектой сведенборгиан при активном участии унитариев и Теософского общества, основанного нашей (увы!) соотечественницей Е.П. Блаватской. Идеологи Общества утверждали, что оно объединяет в себе все религии. Уже тогда в воздухе носились идеи объединения всех государств мира, которые воплотила после Первой мировой войны Лига Наций. Созвучной времени была и идея объединения различных религий. Требование единства мира было связано с религиозной и культурной унификацией. Оккультная теософская идеология и есть тот синтез, который западные интеллектуалы попытались создать между религиями Востока и Запада. Он и породил ту единую оккультную систему, с которой, как представляется, в той или иной степени соотносимы почти все современные тоталитарные секты. Как можно говорить (хотя бы в культурологическом смысле) о христианском мире, христианской культуре, христианской цивилизации, так же можно говорить и об оккультном мире, оккультной религии (religio occulta), к которой принадлежат почти все современные тоталитарные секты. Одной из их предтеч стала Елена Петровна Блаватская. О ней мы поговорим отдельно в главе, посвященной движению «Нью эйдж».

Давно витавшая в воздухе идея единства мира, к которой постепенно приближался Запад в результате развития техники и все большей интеграции национальных культур в единую цивилизацию, лучше всего была сформулирована на Востоке. Именно там идея о единстве всего сущего неизбежно порождала мысль о внутренней тождественности всех религий. Смешение самых различных верований уже давно стало характерной чертой Индии и Китая. Одним из первых, кто сформулировал принцип единства всех религий мира, был индийский жрец богини Кали[25] Рамакришна (1836–1886). «Бог один, отличаются лишь его имена, — говорил он, — одни называют его Аллахом, другие Богом, кто-то Брахманом, кто-то Кали, кто-то Кришной, Иисусом, Буддой».[26]

Эту мысль на Парламенте Религий в Чикаго озвучил ученик Рамакришны — Свами Вивекананда. Вот его слова:

«Если одна религия истинна, то все остальные тоже должны быть истинны. Так что религия Индии столь же ваша, как и моя. Мы, индусы, не просто терпимы, мы объединяем себя со всеми религиями, молясь в мечети с магометанином, поклоняясь огню с зороастрийцем и преклоняя колени перед крестом с христианином. Мы знаем, что все религии сходны и от простейшего фетишизма до самого высокого поклонения Абсолюту являются лишь попытками человеческого духа охватить и осознать Бесконечное. Поэтому мы собираем эти цветы и, связав их вместе нитью любви, создаем из них дивный букет богослужения».[27]

Итак, нам предлагается красивый, миролюбивый и терпимый синтез. Но насколько он возможен для честного, непредвзятого верующего? Это ложь, что все религии отличаются в мелочах и едины в главном. Религии могут быть сходными в мелочах, но принципиально различаться в главном. Какие-то техники исихазма могут походить на йоговские техники созерцания, но цели, к которым стремятся индийский аскет и афонский монах, — абсолютно противоположны. И, в конце концов, стремление объединить все существующие религии приводит лишь к созданию еще одной секты. Недалеко от Чикаго есть бахаистский храм, который имеет девять входов, соответствующих девяти крупнейшим религиям мира. Каждый из них ведет к единому алтарю, расположенному в центре зала. Заметим, к бахаистскому алтарю.

Вернемся к истории. Какое-то время все эти проявления новой религиозности существовали во многом автономно друг от друга, не смешиваясь в массовом сознании. Постпротестантские секты продолжали дробиться; теософствующие интеллигенты создавали все новые и новые синтезы, индуизм оставался глубоко чуждым явлением для населения христианских стран; вуду, умбанда и прочие эклектические народные культы не практиковались вне своих этнических границ и своего весьма ограниченного социума.

Лишь после Второй Мировой войны все эти и многие другие элементы начали активно взаимодействовать, влиять друг на друга и соединяться в самые причудливые комбинации. Важную роль тут сыграли и опыт тоталитарных стран, вкупе с опытом создания и построения радикальных (как правых, так и левых) политических партий и организаций и управления ими, и широкое распространение в западном обществе фрейдистского и постфрейдистского психоанализа, безусловно воспринявшего на себя в массовом сознании религиозный аспект. Голливудская кинопродукция, соединившая между собой культуры и континенты и создавшая свою, упрощенную и профанированную, синтетическую виртуальную реальность, скорее всего, и послужила необходимым катализатором для начала процесса зарождения невиданных ранее нео и псевдорелигиозных тоталитарных монстров и монстриков.

7. Коммерческие культы

Каждая из сект, о которых мы будем говорить, представляет определенного рода синтез, у них всегда (за редким исключением) достаточно сложное, неоднозначное происхождение. Этот эклектический религиозный постмодернизм и есть плод того ложного синтеза, который начался в послевоенное время. Синтез искусственный, ранее никогда не существовавший и в конце концов убивающий настоящие религиозные чувства. Очень сложный вопрос: можно ли вообще такие секты называть религией? Слово религия происходит от латинского слова religare, что значит «восстанавливать связь», то есть связь с Богом, но в сектах связь происходит всегда с лидером, с главарем секты, который фактически становится на место Бога, а для своих последователей фактически и есть Бог. Иногда в сектах об этом говорится прямо, иной раз косвенно — лидер объявляется «посланником Бога», «величайшим пророком», «мессией» и т. п. в зависимости от контекста, в котором существует учение секты. Но почти всегда лидер в глазах своих адептов фактически воспринимает на себя божественные функции и становится объектом божественного почитания. А кроме того, необходимо помнить и о коммерческой подоплеке, присутствующей практически в каждой тоталитарной секте.

Но есть секты, в которых нет собственно религиозного учения, учения о Боге. Даже пользуясь понятием религии в самом широком смысле, в новом определении, сформулированном диаконом Андреем Кураевым, определившим религию как попытку преодоления смерти и установления связи с духовным миром, — даже в этом смысле ряд сект мы не сможем назвать религией. В них есть лишь культ благополучия и богатства и громкие, навязчивые обещания успеха, которые принесет вступление в организацию, компанию, клуб. Такие секты религиоведы называют коммерческими (или индустриальными) культами. Типичные примеры подобных сект — «Гербалайф», «Эм-Уэй» («Am-way»), «Ипсум» («Ipsum») Фабриса Керерве и другие подобные им организации, функционирующие по принципу пирамиды, или, как они сами это называют, «многоуровневого маркетинга».

Один из признаков пирамид — это то, что людям обещается прибыль не только (и не столько) от торговли, сколько от вербовки в организацию новых людей. Каждому члену обещается процент от всех продаж, совершенных теми, кого они приведут в организацию. И характерно, что одно из первых заданий, которое дается желающим поступить в коммерческий культ, — это составить список (с адресами и телефонами) всех знакомых, которых они могли бы попытаться привести в «фирму».