Петр Дамаскин - Творения Страница 15

,[54] молитесь непрестанно о спасении душ наших. Как и прежде вас бывшие три отрока, совершили подвиг, не в ожидании награды, а из любви к Богу, как сами они сказали: если и не избавит нас Бог, и тогда не отвергнемся Его, как не избавляющего. Удивляюсь я крайнему смирению вашему, святые три отрока, как вы, будучи среди огня, говорили, что недоумеете благодарить Бога, и — несть во время сие князя и пророка и вождя и проч., но душею сокрушенною и духом смиренным да прияты будем (Дан. 3, 38, 39). Удивляюсь силе Божией, проявившейся на вас и на пророке Илии, как говорит Дамаскин: из пламени источил Ты, Христе, преподобным росу и жертву праведного попалил водою, ибо все творишь Ты, чего только восхощешь. Но что рассмотрю я прежде? Книгу

[55] ли Святого Евангелия или Деяния святых апостолов, страдания святых мучеников или подвиги святых отцов, древних или новых, святых мужей и жен? Жизнь всех их и слова или толкования их и рассуждения? Недоумеваю и прихожу в изумление.

Но молю Тебя, Человеколюбец, Господи, не попусти, чтобы, за недостоинство мое и неблагодарный нрав мой, было мне на осуждение уразумение таковых таин, которые Ты открыл святым Твоим, а чрез них, и мне, грешному и недостойному рабу Твоему. Ибо вот, Владыко, раб Твой пред Тобою празден от всего и безгласен, подобно мертвецу, не осмеливается иное что-либо сказать или бесстыдно рассматривать (умом), но, по обычаю, повергается пред Тобою, из глубины души взывая и говоря: "Владыко многомилостивый", и прочие слова сей молитвы. Другою же молитвою и чтением псалмов должно прилежно заниматься, при хранении нравов души и тела, чтобы прийти в навык Божественных помышлений и с глубоким чувством уразуметь все заключающиеся в Божественных Писаниях тайны и изумительные дела, и, удивляясь дарам Божиим, достигнуть любви к единому Богу и готовности с радостию пострадать за Него, как и все святые: ибо Божественные Писания преисполнены изумительного, как говорит Соломон.

Вместе с прочими чудесами удивляюсь я и силе манны Божией, что она не сохранялась в том же виде до другого дня, но портилась и делалась полною червей (Исх. 16, 20), чтобы неверующие не заботились о завтрашнем дне, но в стамне, находившейся в Скинии, манна всегда сохранялась невредимою. И опять, когда она пеклась на огне, не сгорала, а от малого луча солнечного таяла, чтобы ненасытные не собирали более необходимого нужного. О чудо! Как Бог повсюду совершает спасение людей, по сказанному Господом о промысле Божием: Отец Мой доселе делает, и Аз делаю (Ин. 5, 17). Кто упражняется в этом о Боге, тот и научается чувственно — из Божественных Писаний, и мысленно — промыслом Божиим. Он начинает видеть вещи по естеству, как говорят Григорий Нисский и Дамаскин, и уже не бывает окрадываем внешнею красотою вещей мира сего: добротою, богатством, проходящею славою и подобными и не обольщается более тенью, на них лежащею, как обольщаются еще страстные.

О пятом познании

По причине сего пятого знания, называемого, по слову пророка, советом (Ис. 11, 2), человек познает, как сказано было в конце (слова) о блаженствах, естество и изменяемость чувственных творений, что они из земли и снова возвращаются в землю, по изречению Екклесиаста: суета суетствий и всяческая суета (Еккл. 1, 2). И Дамаскин — также: суета все человеческое, что не пребывает по смерти. Не пребывает богатство; не сопутствует слава; с приходом смерти это все истребляется. И еще: поистине суета все, а жизнь только тень и сон; ибо напрасно смущается всякий земнородный, как говорит Писание, когда мир приобретем, тогда вселимся в гроб, где — вместе — и цари и нищие!

О шестом познании

Когда (подвизающийся) придет в навык беспристрастия, тогда даруется ему шестое познание, называемое крепостию (Пс. 28, 11; Ис. 11, 2), и начинает он бесстрастно видеть доброту чувственных тварей. Ибо все помыслы бывают трех устроений: человеческий, демонский и ангельский. Человеческий помысл бывает, когда взойдет на сердце простая мысль о каком-либо создании, например, (вспомнится) человек, золото или что-либо иное из чувственных творений. Демонский же помысл бывает сложный — из мысли и страсти. При (мысли о) человеке побуждает или к неразумной дружбе, то есть любви к другу, не ради Бога бывающей, или к плотскому греху, или опять к безрассудной ненависти, то есть злопамятности или порицанию кого-либо. При (мысли о) золоте, подобным же образом, побуждает к сребролюбию, или к похищению, грабежу, или к чему-либо такому, или к ненависти и хуле на дела Божии, чтобы тем или другим привести к погибели. Но если мы любим вещи не в должной мере и предпочитаем любовь к ним любви к Богу, то ничем не отличаемся от идолослужителей, говорит святой Максим. И опять, если ненавидим их, как не весьма хорошие (Быт. 1, 31), прогневляем Бога. Ангельский же помысл есть бесстрастное видение вещей, то есть истинное знание, средина между обеими стремнинами, охраняющее ум и отделяющее правое намерение от окружающих его шести сетей диавольских. (Шести) говорю, то есть превышения и унижения, от (уклонения) в правую сторону и в левую, от (уклонения) вовнутрь или вне правого намерения. Так, истинное знание есть как бы средоточие, находящееся среди упомянутых шести сетей, которому Ангелы научают земнородных, умертвивших себя миру, дабы ум их был бесстрастен и видел вещи должным образом. Не превышал правого намерения возношением, полагая, что понимает что-либо собственною мудростию, но и не унижался неразумием, как бы не могущий достигнуть совершенства; не уклонялся в правую сторону отвращением от вещей и ненавистию, и в левую — неразумною привязанностию, то есть пристрастием; не остался бы внутри правого намерения совершенным неведением и леностию и не (вышел бы) вне его многоиспытанием и неразумным старанием от пренебрежения и лукавства. Но с терпением, и смиренномудрием, и благою надеждою да заимствует ведение от твердой веры. Дабы тем, что он отчасти уразумел, восходить к любви Божией и чрез разумное неведение, по недоумению, приобретать смиренномудрие, и постоянною надеждою и верою достигнуть цели искомого дела. (Такой человек) ни к чему отнюдь не питает ненависти, как бы к худому, но и напротив, не любит неразумно, а рассматривает человека и удивляется, как ум (его) есть беспредельный образ невидимого Бога, хотя ограничивается телом, как говорит Великий Василий, и как достигает он крайних пределов того, что имеет образ, как Бог, промышляющий о мире, ибо ум преобразуется и начертывается по виду воспринимаемого им предмета, когда же сподобится быть в Боге, превысшем образа и вида, тогда и сам бывает необразен и безвиден.

Потом удивляется, как всякую мысль ум может сохранить, и позднейшие помышления не могут изменить первых, и опять, первые мысли отнюдь не вредят позднейшим, но мыслительная сила, как сокровищница, все содержит в себе незабвенным; и ум, когда пожелает, языком выражает помышляемое, не только новое, но и задолго перед тем приобретенное. И как, опять, слова всегда выходят, а ум остается неоскудевающим. И еще: рассматривая тело, удивляется, как глаза, уши и язык извне получают пользование, по желанию души, одни светом, другие воздухом и никакое чувство не мешает другому, и ничего не может сделать помимо намерения души. И как бездушное тело, повелением Божиим, соединилось с умною и словесною душою, которая, как говорит Дамаскин, создана Святым Духом, чрез вдуновение; хотя некоторые и не знают этого, полагая, что душа — от пресущественного Божества, что невозможно. Златоуст говорит: для того, чтобы ум человеческий не возмнил о себе, что он есть Бог, Бог вложил в него забвение и неведение, дабы ум, чрез это, приобрел смирение. И еще: Создатель восхотел естественное смешение это сделать способным к разделению; и разумная душа, как говорит Лествичник, отходит или гор`е, то есть на небо, или — увы! — долу, то есть в ад, а земное тело возвращается в землю, из которой оно взято. И опять: благодатию Спасителя нашего Иисуса Христа, разделенное, во втором пришествии Его соединится, чтобы каждый из нас получил по делам своим. О чудо! кто, хотя мало ощутив сию тайну, не ужаснется? (Господь) опять воздвигает из земли человека, после столького зла, им сделанного, и презрения Его заповеди, и дарует ему бессмертие, которое имел он прежде, но не сохранил тогда заповедь, сохранявшую его от смерти и тления, возгордился и навлек на себя смерть.

Удивляясь всему этому в человеке и многому другому, учимый мысленно действием Ангелов, человек приходит в ужас. И опять, видя красоту золота и его употребление, удивляется, как из земли произошло такое (вещество) ради нас, чтобы немощные (душою) раздавали имение в милостыню, а не пожелавшие сего, чрез искушения, невольно получали помощь ко спасению, если с благодарением переносят постигающее их, — и спасаются и те и другие. Предпочитающие же нестяжание получат венцы, как совершающие вышеестественное, так же, как и подвизающиеся в девстве, и тленную и земную вещь не предпочитающие заповеди Божией, но (взирающие на нее) как на творение Божие, потребное для жизни тела и спасения, достойную не ненависти, а воздержания и любви. И просто: доброту всякой вещи и употребление ее беспристрастно видит просвещаемый и любит Творца. Рассматривая же все, подлежащее чувствам, вышние и нижние создания, небо, говорю, солнце, луну, звезды, облака, тучи, дожди, снег, град, и как, при такой теплоте, замерзает вода (в граде), после того, гром, молнию, ветры, воздух, перемену их, времена, годы, дни, ночи, часы, мгновения, землю, море, бесчисленное множество скотов, четвероногих животных, зверей и пресмыкающихся, многие роды птиц, источники и реки, бесчисленные роды растений и трав, садовых и диких, видит во всех порядок, устройство, величие, доброту, число, соединение, согласие, употребление, сходство, многоразличие, красоту, положение, движение, цвет, образы, виды, возвращение опять в то же, пребывание в тлении; и просто: приводя себе на ум все чувственные создания, ужасается, удивляясь Создателю; как Он одним повелением вывел из небытия четыре стихии