Виктор Лега - Основное богословие, или христианская апологетика (Курс лекций, ДВГУ, 2000) Страница 16

Кто такой был Моисей, автор Пятикнижия Моисеева, в том числе и книги Бытия — Шестоднева? Моисей был, как известно, пастух. Хоть он и был воспитан при дворе фараона в Древнем Египте и получил там некоторое образование, известное жрецам, но, тем не менее, он был пастухом. Тем более, он жил за 500 лет до Эмпедокла, т. е. ни о каких особых научных знаниях говорить не приходится. И, тем не менее, о том, что было написано Моисеем за 1000 лет до Р.Х., до сих пор идут разговоры. Хотя бы это уже заставляет нас задуматься, что обычными человеческими силами этого добиться невозможно. Естественно, что такой текст, который является современным до сих пор, современным с научной точки зрения, может быть результатом только лишь Божественного Откровения.

Немножко отвлекусь. Сейчас, к сожалению, богословом можно быть, не принадлежа к Церкви, сейчас может заниматься богопознанием человек, что называется, с улицы. Хотя интересно представить себе физика, который не верит в существование законов природы, или представить себе врача, который не верит, что больного можно вылечить. Зато может быть богослов, который не верит в бытие Бога. Это нормально! Хотя в других дисциплинах это понятие сумасшествия. А здесь, наоборот. Это ненормально. Научный исследователь должен на самом первом этапе соглашаться с фактом существования того, что он исследует. В противном случае этот человек является психиатром. Он не верит, что тот предмет, который видит его больной, на самом деле реально существует. Ему кажется, что это болезнь, ее нужно вылечить. Поэтому богослов, который не верит в бытие Бога, это скорее такой психоаналитик, для которого религия есть невроз.

Но сейчас в наше время научного исследования, еще раз повторяю по основному критерию науки: если я не верую в существование объекта моего исследования, такого исследования быть не может. Это первое соображение со стороны научности. И второе соображение — элементарное. Опять же прошу прощения, все время приходиться отвлекаться в область истории философии. Великий французский философ и ученый, математик и физик, пожалуй, самый гениальный за все века существования ученый Блез Паскаль как-то высказал совершенно правильную мысль: человек — это удивительное существо. Он посвящает всю свою жизнь решению ничего не значащих проблем, тратит на них все свои силы, все свои знания, все свои деньги, все свое время. А самой главной проблеме, которая реально существует (ведь то, что человек умрет — это факт известный, это факт не абстрактный), проблеме — что будет после смерти, действительно ли душа умирает вместе с телом, или может быть, она бессмертна? — человек не уделяет достаточно внимания. Этот вопрос каждый человек решает походя. Этот вопрос имеет для него гораздо меньшее значение, чем какая угодно проблема.

Паскаль совершенно правильно пишет, что такая поврежденность человеческого ума не может быть естественным свойством человека. Понятно, что это результат грехопадения. Потому что в нормальном уме человек всегда естественно выбирает — на первое место ставит главную проблему, потом — менее главную, потом еще менее главную и т. д. Но действительно главная проблема — проблема бытия после смерти — ставится человеком на самое последнее место. На первое место ставятся проблемы, без которых вполне можно обойтись, в том числе и проблема научного познания, которую, как говорил Паскаль, дают познать, поскольку ее знают гораздо лучше, чем мы. Вот это меня больше всего, как и Паскаля, всегда поражает.

Человек всегда бывает легкомысленно относящимся к себе: не к преподавателю, не к своим друзьям, а именно к себе. Он не задумывается о самом себе. Он самого себя не любит. Ему наплевать на самого себя, что будет с ним после смерти. Хотя бы почитай пару книжек для того, чтобы действительно убедиться в том, что твоя душа после смерти умрет. Так даже и этого не делается. Принимаются на веру слова первого встречного, как будто это сто первая проверка.

Итак, остановился я на том, что результат того, о чем говорил Моисей в своей картине происхождения мира, явно является результатом откровения. Человек той культуры, того уровня научных знаний не мог сказать ничего, что было бы интересно современному человеку — человеку после создания теории относительности, квантовой механики, теории эволюции и прочего…

Как вы помните, я не буду зачитывать, вы это помните, создание мира описывается как шесть дней. Каждый из этих дней повествует об определенном периоде, определенном этапе сотворения мира.

Что значит шесть дней? На это есть различные точки зрения. Вы, наверное, уже заметили, мою такую методологическую особенность. Это особенность не моя. Это особенность, которую я привнес с собой из физики. Есть в современном естествознании метод экспериментальный. Там, где можно проводить эксперимент, эксперимент проводить нужно. Там, где эксперимент проводить нельзя, нужно проводить эксперимент мысленный — то, что я вам предлагал на прошлых занятиях. Вот здесь мы тоже не можем провести эксперимент с сотворением мира и с получением откровения Моисеева. Естественно, мы должны провести эксперимент мысленный. Сказано, как были записаны эти пять книг Моисеевы?

Ну, понятно, что четыре книги — это история собственно Моисея, которую он записывал. Жизнь — это исход и т. д., то, что было впоследствии. А то, что было до Моисея, как он получил? Об этом тоже сказано: Моисей был взят на гору Синай, и там, в облаке, им было получено откровение. Моисей — это особый человек. Каждый из нас может попытаться встать не на место его святости, а просто на его место как человека. И мы можем представить себе, что перед ним, по всей видимости, развертывалась какая-то картина или, может быть, ему диктовалось то, что он мог записать на языке, понятном ему, именно понятном ему. Нельзя слишком многого требовать от Моисея. Мы не должны говорить, что если мы не видим здесь уравнения теории относительности, то это значит, что об этом нельзя разговаривать. Моисей бы ничего не понял из такого откровения. Поэтому Бог открывался ему именно на понятном ему языке. Он записал так, как он мог это понять. Или можно представить, что Моисею открывалась некоторая картина. Он ее видел со стороны — откровение сотворения мира. Ну, как бы в кино. Он это видит и записывает по памяти то, что он видел.

Сопоставив эти две концепции, именно так можно понимать шесть дней творения. Шесть дней на горе Синай перед Моисеем развертывались эти картины. В первый день — сотворение неба и земли. Во второй день — отделение неба от земли и т. д. Эта концепция не самая распространенная, но она тоже существует. Шесть дней творения — это шесть дней откровения Моисею.

Наиболее распространенная концепция, согласно которой шесть дней — это шесть этапов. Ибо сказано в книге Бытия, в книге Иисуса Навина, в псалмах, что для Бога один день, что тысяча лет. Тем более что слово «день», которое мы переводим на русский язык как некоторые сутки, на древнееврейском понимается как (по-гречески «эон») некоторая вечность, некоторый огромный промежуток времени, т. е. шесть дней принято понимать как шесть огромных периодов времени. Такая точка зрения является наиболее распространенной.

Хотя есть и такая более радикальная, фундаменталистская точка зрения, распространенная среди протестантов, но встречающаяся и среди православных. Скажем, сейчас есть книга священника Тимофея «Православное мировоззрение и современное естествознание». Он является сторонником того, что шесть дней — это именно шесть дней. Для Бога нет ничего невозможного. Мир был сотворен именно в шесть дней. Хотя, помнится, еще Вольтер иронизировал: как это можно говорить о шести днях, когда солнце и луна появляются только лишь на третий день? Сказано, что сотворил Бог два светила: светило большее — для управления днем и светило меньшее — для управления ночью. В четвертый день они появились: как же можно говорить о днях до того, как появились эти дни? Ну, Вольтер Вольтером. Мы этот вопрос также попытаемся рассмотреть. По крайней мере, существуют разные точки зрения. Наиболее распространенной является та, что день — это огромный промежуток времени.

Итак, в первый день, как сказано, сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою. И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И отделил Бог свет от тьмы.

Прежде чем прокомментировать эти слова, приведем несколько общих соображений: о сотворении мира Богом и вообще об отношении Бога и мира. В религиозной философии и в различных религиозных концепциях существует различное представление об отношении Бога к миру и о сотворении мира Богом. Наиболее правильной концепцией является та, что Бог творит мир из небытия. И мир существует с одной стороны — независимо от Бога, с другой стороны — зависимо от Бога, и без Бога мир существовать тут же перестанет, но в то же время он не существует как часть Бога. Он существует независимо. Вы дальше будете изучать в богословии Вселенские соборы, узнаете о так называемом Халкидонском соборе, который установил принцип соединения естеств в Господе нашем Иисусе Христе, и узнаете, что Божественная и человеческая природа в Нем соединялись неслитно и нераздельно. Вот такая противоречивая форма. С одной стороны, Иисус Христос как человек и Иисус Христос как Бог, как ипостась Пресвятой Троицы — это не одно и тоже, а с другой стороны — это одно и тоже. Это не поддается рамкам формальной логики, но, тем не менее, когда мы вторгаемся своим наглым, дерзким умом в познание Божественного, то та граница, которая нам указывает на наше место — на шесток, на котором нужно остановиться — это проявление противоречий.