Лев Великий - Послания Страница 16

IV. Поэтому, наравне с арианами, которые хотят, чтобы некое расстояние было между Отцом и Сыном, равно отвергаем мы и македонян, которые хотя и воздают равенство для Отца и Сына, но однако принижают природу Святого Духа; они ведь и не задумываются о том, чтобы прекратить это хуление, которое не будет прощено судом ни в настоящем, ни в будущем веке, ибо говорит Господь: Если кто скажет слово на Сына Человеческого, простится ему; если же кто скажет на Духа Святаго, не простится ему ни в сем веке, ни в будущем (Мф.12,32). Пребывая же в этой нечестивости, лишаются они милости, ибо не допускает их к Себе Тот, через Которого они могли бы исповедоваться; и никогда не смогут прибегнуть к исцелению прощением те, кто не имеет себе Защитника, Который бы им покровительствовал. Ибо именно благодаря [Святому Духу] возможно и призывание Отца, и слезы кающихся, и воздыхания молящихся: и никто не может называть Иисуса Господом, как только Духом Святым (1 Кор. 12, 3); равное всемогущество Которого с Отцом и Сыном и одинаковую Божественность с наибольшей наглядностью проповедует Апостол Павел, говоря: Дары различны, но Дух один и тот же; и служения различны, а Господь один и тот же; и действия различны, а Бог один и тот же, производящий все во всех (1 Кор. 12, 4–6).

V. Этими и прочими свидетельствами, возлюбленные, которыми несчетно сияет власть Божественных изречений, единодушно побуждаемся мы к почитанию Пятидесятницы, ликуя во славу Святого Духа, через Которого освящается вся Кафолическая Церковь, наполняется всякая разумная душа; ведь Он есть вдохновитель веры, учитель знания, источник любви, знак целомудрия и основа всякого нравственного совершенства. Пусть же радуются души верных тому, что во всем мире один Бог — Отец, Сын и Святой Дух, прославляемый исповеданием всех языков; и еще тому, что это знамение, явившееся в образе огня, и ныне продолжается в делах и дарах. Ибо Сам Дух истины стремится, чтобы сиял дом славы Его и Его света, и хочет, чтобы в храме Его не было ни мрака, ни холода. Его силой и учением даровано было нам очищение с помощью поста и милостыни. Ибо вслед за этим почитаемым днем следует время целительного поста. Его великую пользу испытывали на себе все святые, и к ревностному исполнению его увещеваем мы и вас своим пастырским служением; так что если в последние дни вы согрешили небрежением или беспечностью, то и это пусть также исправится строгостью поста и исцелится благоговением и любовью. Давайте же будем поститься в среду и пятницу, а в субботу с привычным соблюдением обычаев будем отправлять всенощное бдение; благодаря Иисусу Христу, Господу нашему, Который со Отцем и Святым Духом — Один Бог, живущий и царствующий во веки веков. Аминь.

Перевод с латинского Д. ЗОТОВА

Leon Le Grand. Sermons // Sources Chretiennes. T. III. Paris, 1961. P. 144–149.

Слово I о Страстях Господних, произнесенное в воскресенье

I. Таинство, возлюбленные, Страстей Господних, которые Господь Иисус, Сын Божий, претерпел ради спасения человеческого рода, и, как и обещал, будучи вознесен, всех привлек к Себе, именно для того столь ясно и отчетливо было изложено евангельским словом, чтобы для богобоязненных и благочестивых сердец не отличалось бы услышанное от прочитанного и увиденное от изображенного. И хотя несомненно то, что священное повествование содержит неопровержимую истину, но тем не менее с помощью Господней необходимо прилагать нам все силы, дабы известное благодаря преданию стало бы также очевидным и для рассудка.

Когда же человеческое лицемерие привело к первородному и всеобщему падению, и как одним человеком грех вошел в мир, и грехом смерть, так и смерть перешла во всех человеков, потому что в нем все согрешили (Рим.5,12), то никому не удалось избежать ни жестокого владычества диавола, ни ужасных оков пленения; и ни для кого не стало бы доступно ни восстановление к милости, ни возврат к жизни, если бы совечный и равный Богу Отцу Сын Божий, придя взыскать и спасти погибшее (Мф.18,11), не соблаговолил стать также и Сыном человеческим; чтобы, как через Адама пришла смерть, так через Господа нашего Иисуса Христа — Воскресение мертвых (1 Кор. 15, 21). Поэтому, следуя неисповедимому замыслу Божественной Премудрости, в последние времена (1 Ин.2,18) Слово стало плотию (Ин.1,14), поэтому роды Девы Спасительницы столь помогли поколениям последних времен, но не коснулись минувших веков. Короче говоря, все предшествующие поколения почитающих Истинного Бога и все множество святых первых веков жили и утешались этим упованием; и ни для патриархов, ни для пророков, ни вообще для кого — либо из святых не было иного спасения и оправдания, кроме как в чаемом искуплении Господа нашего Иисуса Христа, как обещанном многими прорицаниями и знамениями пророков, так и непосредственно представленном самим даром и делом.

II. Отныне, возлюбленные, рассматривая человеческую немощь Господа сквозь призму Его Страстей, давайте признаем, что не было там умаления Божественной силы, и, размышляя о совечном и равном Отцу образе Единородного, давайте засвидетельствуем, что воистину произошло казавшееся нам недостойным Бога. А именно, обе природы есть Один Христос; и как Слово в Нем не отделено от Человека, так и Человек не разлучен со Словом. Не была отвергнута униженность, не умалилось величие. И ничто не могло причинить вреда неуязвимой природе, как это случилось бы с подверженной страданию; и все то таинство, которое соединило человеческую природу и Божественность, было дарованием милосердия и действием милости. Ведь такими оковами были мы скованы, что никакой другой силой, кроме этой, не смогли бы освободиться. Униженность Божественности есть в то же время наше возвеличивание. Поэтому искупаемся мы столь великой ценой и исцеляемся столь большой заботой. Ибо кто бы мог возвратиться от нечестивости к праведности, от бедственного положения к блаженству, если бы не преклонился праведный до нечестивых, блаженный до погибающих?

III. Итак, возлюбленные, не подобает нам стыдиться Креста Христова, ведь не греховное состояние, а великодушие Божественного Промысла было его источником. И сколько бы по нашей немощи вплоть до смерти ни претерпевал Господь Иисус, однако не настолько Он отстранился от своей славы, чтобы среди унижений и страдания не являть Божественные деяния. Ведь когда злочестивый Иуда, уже не скрываясь в овечьей шкуре, но разоблачив свою волчью ярость, являя силу злодеяния миролюбивым жестом — поцелуем, который оказался страшнее любого оружия, подал знак к пленению, и обезумевшая толпа, собравшаяся вместе с вооруженным отрядом солдат пленить Господа, будучи среди факелов и фонарей помрачена своей тьмой, не распознала Истинного Света, тогда Господь, решив лучше встретить толпу, чем скрыться, как свидетельствует евангелист Иоанн, еще не узнанный спросил, кого они ищут; и когда получил ответ, что ищут Иисуса, то сказал: Это Я (Ин.18,5). И это слово, подобно некоему разящему удару, так повергло и опрокинуло наземь состоящий из отважнейших людей отряд, что отступили назад и пали все свирепые, угрожающие и разъяренные. Куда же подевался жестокий заговор? Где пыл ярости? Где вооруженный? Господь говорит: Это Я, и от голоса Его повергается толпа нечестивых. И если подобное смогла Его осужденная униженность, то что же тогда сможет Его величие, предназначенное судить.

IV. Так вот, Господь, зная, что Он, приняв на Себя [исполнение] Таинства, согласился на большее, в этом величии не остался дольше, но позволил своим преследователям осуществить задуманное злодеяние. Ведь если бы Он не захотел плениться, то ни за что бы не был схвачен. Но если бы Он не позволил Себя пленить, то кто бы тогда из людей смог спастись? Ведь блаженный Петр, являя ради Господа бесстрашную стойкость, воспылал против натиска нападавших порывом святой любви, и, употребив против первосвященнического раба меч, отсек ухо наиболее дерзко надвигающемуся. Но Господь остановил благочестивое действие любящего Апостола; повелел Он вложить меч обратно и не позволил, чтобы защищали Его от нечестивых рук и меча. Ибо вопреки Таинству нашего искупления произошло бы, если Тот, Кто пришел умереть за всех, не захотел бы плениться; диавольское же владычество и человеческое пленение простиралось лишь до триумфа Честного Креста. Следовательно, Он, отдавая Себя на произвол неистовства безумствующих, в то же время не преминул явить им свою Божественность. Ухо же раба, омертвевшее после отсечения и не связанное более с живым телом, рукой Христа было восстановлено на прежнее место покрытой позором головы. Воссоединяет Он здесь то, что Сам же создал, поэтому без промедления плоть следует повелению Того, Кто ее сотворил.

V. Итак, являют все эти деяния Божественную силу. Но Господь умеряет мощь Своего величия и попускает насилие преследующих. Проявляется в этом то благоволение, которым Он возлюбил нас, и предал Себя за нас (Еф.5,2); содействовал же Ему в этом Отец, Тот, Который Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас (Рим.8,32). Ибо одна есть воля Отца и Сына, ведь Божество — одно. Претворением Его замысла обязаны мы не вам, иудеи, и не тебе, Иуда. И когда через вас произошло все, что предопределила рука Твоя и совет Твой (Деян.4,28), то вопреки вашему желанию ради нашего спасения послужила ваша нечестивость. Итак, нас освобождает, а вас изобличает смерть Христа. И по заслугам вы единственные оказались не у дел, так как захотели погибнуть. Но тем не менее столь велика милость нашего Искупителя, что и вы могли получить прощение, если признанием Христа Сыном Божиим оставили бы свою нечестивую злобу. Ведь не напрасно Господь молился на кресте, говоря: Отче! прости им, ибо не знают что делают (Лк.23,24). И лекарство не минуло и тебя, Иуда, если бы обратился ты к такому раскаянию, которое привело бы тебя ко Христу, а не к петле. Ибо, говоря: согрешил я, предав Кровь невинную (Мф.27,4), упорствовал ты в вероломстве и нечестивости, ведь находясь уже на краю гибели, все еще полагал, что Христос не Бог, Сын Божий, но лишь человек нашего рода; и заслужил бы ты Его милосердие, если бы не отрицал Его всемогущества.