Доминик Бартелеми - Бог и Его образ. Очерк библейского богословия Страница 17

Для того, чтобы человек мог получить поддержку в случае затруднений, нужно, чтобы семья [95] оставалась крепкой, чтобы в городе не монополизировали богатство две или три большие семьи, тогда как другие многочисленные семьи хирели бы и беднели. По этой причине каждые сорок девять лет должно было совершаться восстановление семейной земельной собственности. Это называется юбилеем [96] и цена продаваемой земли зависит от близости юбилейного года, потому что по сути дела продается то или иное число урожаев (Лев 25,8-16). Даже до наступления юбилея ближайший родственник того, кто вынужден продать дом или землю, – или же сам продающий, если может, – сохраняет право (и обязанность) выкупить проданное имение (Лев 25,25-28).

Все эти предписания свидетельствуют о том, насколько библейские законодатели озабочены искоренением рабства внутри Израиля. Поэтому они открывают все двери, позволяющие выйти из рабства, и ставят преграды на ведущем к нему пути.

Права бедного

 Библия старается также облегчить временную судьбу обедневших братьев: плата работнику [97] должна выдаваться ежедневно (Лев 19,13), "ибо он беден, и ждет душа его; чтоб он не возопил на тебя к Господу, и не было на тебе греха" (Втор 24,15). Еженедельный покой, как мы уже говорили, имеет прежде всего целью в один день из семи передавать дела человеческие в руки Бога, творящего Свое главное дело. Но кроме того, этот покой установлен, "чтобы отдохнул вол твой, и осел твой, и раб твой, и раба твоя. И помни, что ты был рабом в земле Египетской" (Втор 5,14-15). Этот обязательный еженедельный отдых для рабов совершенно исключительное явление в древности. Библия предписывает этот отдых даже для волов и ослов (Исх 23,12), точно так же как она запрещает "заграждать рот волу молотящему" (Втор 25,4).

Опять-таки с целью облегчения судьбы бедняков нужно давать им свободное время, чтобы собрать то, что растет на паровом поле в субботний год (Исх 23,11). Даже в обычные годы запрещается сжинать урожай до самого края поля или подбирать колосья после жатвы. Эти остатки предназначаются бедным (Лев 19,9; 23,22). Даже если забыли на поле целый сноп, он предназначается бедным (Втор 24,19). Если собрали маслины, а на дереве остались незрелые ягоды, рвать их нельзя. Они для бедных (Втор 24,20). То же относится и к гроздьям, оставленным виноградарями на лозах, и ко всем скороспелым плодам, падающим с деревьев во фруктовых садах (Втор 24,2; Лев 19,10). Если кто-нибудь проходит через пшеничное поле или виноградник со спелым виноградом, он имеет право есть столько, сколько захочет, разминая колосья и срывая виноград руками, но не должен уносить их в корзине (Втор 23,25-26). Наконец, каждые три года нужно класть на своем пороге десятую часть урожая, чтобы бедные могли насытиться (Втор 14,28-29; 26.12).

Единый Владыка, делающий нас братьями

 Этими подробными предписаниями, пропитанными духом~глубокой человечности, Ветхий Завет боролся против постепенной пролетаризации, стремясь постоянно поддержать тех, кто оказывался на этом скользком пути. Эти предписания, хотя и рассыпанные по священным книгам, образуют очень четкую систему права, цель которой – воспрепятствовать тому, чтобы владыкой израильтянина был его брат, и сделать так, чтобы у всех был лишь один Владыка, делающий всех братьями [98].

Поэтому та часть человечества, которую представляет собой Израиль, окажется в твердой руке Творца, желающего восстановить в Израиле Свой искаженный образ. Но для этого нужно, чтобы он полностью отказался от попытки представить себе Того, Кто преобразует его, поскольку он может вообразить Его лишь в карикатурном виде. Именно эту цель и преследует запрет создавать идолов.

ГЛАВА V

ИДОЛЫ И ОБРАЗ

I. ИДОЛЫ

Бог хочет преобразовать по Своему образу ту часть человечества, которую Он взял в Свои руки в Египте. Чтобы сделать возможным это постепенное восстановление Его образа в человеке, Он начинает с того, что принимает охранительные меры. Запрещая Своему народу признавать какую-либо иную власть, кроме Его собственной. Он повелевает подлежащему пересозданию человечеству жить под властью только его Творца. Это первая заповедь Декалога, значение которой мы уже рассмотрели. Вторая заповедь (Исх 20,4-6; Втор 5,8-10), запрещающая делать изображения Бога (идолов), тоже является такой охранительной мерой. Цель ее в том, чтобы помешать извращенному отношению создания к Создателю. Это Богу подобает творить человека по Своему образу, а не человеку творить Бога по своему образу. Рассмотрим, в чем же заключается идолопоклонство.

Скрывать или выражать Бога

Делая себе "идола", человек стремится овладеть воображаемой властью над невыносимым Присутствием, от которого бежал грешный Адам. Не в силах стерпеть того, что его месит и лепит Незнакомец с непонятными намерениями, не умея быть податливым в руках Того, Кого он в страшном бреду произвольно воображает всемогущим мучителем, человек пытается закрыть этот Лик, который есть огнь пожирающий [99], маской, которую может вынести его взгляд. У него нет намерения сделать эту маску карикатурной. Сочиняя ее, он использует все, что может вообразить себе самого высокого, и наделяет Бога совершенствами, которыми не обладает сам, но по которым его сердце тоскует, потому что носит еще в себе остатки образа Божия.

И в самом деле, разве Бог не сотворил человека по Своему образу [100] Творца и не даровал ли Он самым совершенным из Своих творений шестого дня власть над теми, кто старше их (Быт 1,25-28)[101], власть своим умом завершить их сотворение, дав им имена (Быт 2,19), т.е. указав им их окончательное предназначение в мире, созданном для того, чтобы им управлял человек? Разве не имеет права человек, желающий созерцать Бога, пытаться понять образ Творца, который он носит в себе, а затем использовать все свои технические возможности, чтобы выразить в материале, владыкой которого поставил его Бог, так понятые им черты своего собственного Владыки? Есть ли для того, кто правит миром, более высокое дело, чем лепить весь этот порученный ему космос по образу Того, Кто его ему поручил, по тому образу, по которому Владыка создал только его одного? Поэтому религиозный человек мечтает сделать из мира огромного идола, настолько выразительного, насколько это возможно, и напоминающего всем его чувствам Того, Чей образ делает его человеком.

Опасность кривого зеркала

 Почему же Бог отклоняет его намерение? Потому что такое намерение было бы вполне приемлемым для Адама до его грехопадения, для человека, всецело покорного Божественному Художнику, но оно непригодно для того, кто некогда бежал от руки Божией, и станет возможным лишь тогда, когда подлинный образ Божий овладеет вновь человеком. В самом деле, если грешный человек и не имеет намерения сделать карикатуру на своего Бога, его самая тонкая интуиция не в состоянии помочь ему верно уловить образ Божий, искаженный в нем мятежом. Желать нанести на мир этот искаженный образ Бога, увиденного в кривом зеркале, значит придать реальность своим бредовым вымыслам и стать их боязливым рабом, а вовсе не обнаружить истинный Лик Творца. Поэтому Бог хочет, запрещая изображать Себя [102] оторвать человека от завораживающего созерцания Своего искаженного образа. Он временно держит человека с закрытыми глазами в Своих руках, пока его образ не обретет в нем своего истинного облика. В этот период, если огненная Слава ослепляет человека всякий раз, когда он хочет увидеть ее [103] то это затем, чтобы он понял, что еще нельзя уловить Бога, а надо покорно дать Ему уловить себя.

Объект или субъект?

 Существует еще одна скрытая причина, по которой Бог запрещает грешному человеку изготовление идолов. Что есть, в сущности, идолопоклонство для человека, не знающего Бога, как не попытка перевернуть отношение субъекта к объекту, которое определяет отношение Бога к человеку? В этом отношении Бог по природе Своей является субъектом, а человек – объектом. Тогда как через идолопоклонство человек хочет стать субъектом и превратить Бога в объект. В этом и состоит инверсия. Иначе говоря. Бог есть абсолютный центр всяческой инициативы, а человек является одной из этих инициатив и, несомнено, вершиной творческих инициатив в материальном мире, которым повелевает Бог. Человек – вершина. Но хотя он и сопричастен свободе и создан как центр относительной инициативы, он – всего лишь продукт Божественной инициативы. Поэтому Бог один – абсолютный субъект, а по отношению к Нему человек, даже в качестве свободного субъекта, может считать себя лишь объектом Его творческой инициативы.