Александр Кукушкин - Alma Matrix или Служение игумена Траяна Страница 18

– Да? Хм… О, слушайте, у меня такая история была, Сергей! Вы мне сейчас поможете. Недавно был на охоте с военными, так там один майор в отставке рассказал, что он в первую чеченскую войну сам видел, как наш снайпер попал противнику между глаз на расстоянии в два километра. И так он это рассказывал! Про винтовку, про паренька этого… Сергей, вы мне скажите, он немного, э-э-э, сочинял или это правда? Все-таки два километра!

– А что за винтовка?

– Ну, я не помню, Сергей. Какая-то самая распространенная, но специально отобранная по точности… Из трех букв.

– Из трех? СВД? Наверняка СВД, это классика. Снайперская винтовка Драгунова.

– Точно! Драгунова, помню эту фамилию.

– Я вообще-то не снайпер, у меня не очень детальные представления. Если винтовка стандартная, говорите, то и оптика там стоит ПСО-1.

– И? – Траян внимательно смотрел на Пушко.

– А как это было?

– Сидели у костра, они мясо ели, я рыбу запеченную…

– Нет, батюшка, я про выстрел спрашиваю. Хотя, если у костра, говорите, то попасть не составит особого труда и с трех километров.

– А, про выстрел. Это был наблюдатель, в которого стреляли, лето было, и наш военный стрелял лёжа.

– Не с горы? Не сверху вниз?

– Нет, по прямой.

– Вряд ли такое возможно сделать специально, батюшка. Во-первых, про «между глаз» – на таком расстоянии голова не будет видна, поскольку у ПСО-1 четырехкратное увеличение. Во-вторых, если стрелял по прямой, то там будет такое жуткое падение скорости пули и снижение относительно оси прицеливания, что ни о каком поражении цели просто нельзя говорить. Из СВД стреляют обычно максимум метров на восемьсот. Вот я скажу вам, что на такой дистанции в восемьсот метров пуля падает относительно оси прицеливания на восемь метров. А ветер скоростью один метр в секунду сдувает ее на полметра. Вы представьте, на два километра это будут огромные цифры, пуля упадет метров на сто, а сдует ее метров на десять. Какое тут «между глаз»? А ведь еще она будет лететь секунд пять, за пять секунд некоторые успевают позавтракать, а тут боевик не шевелился, да?

– А вы сами стреляли?

– На шестьсот метров при отсутствии ветра по грудной фигуре однажды выбил восемь из десяти. Мой личный рекорд.

– А почему между глаз обязательно?

– Какие-то кровожадные вопросы у вас, батюшка, – Сковорода, как истинный работник штаба, был уверен, что войны выигрываются в кабинетах.

– Это все для миссии, Алексей, чтобы в будущем разговаривать с военными на одном языке.

– Между глаз – это снайперский шик. А вообще, если на человеке бронежилет, – Пушко было немного неудобно объяснять азбучные истины проректору, – то из СВД вы его не пробьете уже на пятистах метрах. Потому нужно в голову целиться в любом случае.

– Ясно, Сергей, теперь ясно.

Траян разглядывал студентов и переваривал информацию.

– Спецназовец и штабист, так-так, надо бы придумать, как вас использовать по назначению… Ладно, давайте про случай в лесу. Что все это значит, вы зачем веселье людям испортили?

– Это не мы, – с негодованием ответил Сковорода.

– Как не вы? Вас опознали, не отпирайтесь!

– То есть, это были мы, но мы веселья не портили, веселье испортили сами регентши, у которых отсутствует чувство юмора.

– Вон оно что! – воскликнул Траян. – А вы не подумали, что они в армии не служили и именно потому армейский юмор им недоступен?

– Да что же тут армейского, – обиделся Пушко.

– Ну-ну, – поддакнул проректор. – Так как все было-то?

– У нас имелся наводчик среди них, который по мобильному вывел нас к месту предполагаемого пикника, – начал объяснять Сковорода.

– Наводчик, – повторил Траян.

– Конечно, мы хорошо подготовились. Кляпы, например, сделали заранее. И нас нужно благодарить, что мы не засовывали им в глотки землю с травой, или грязные палки не привязывали.

– Я передам это Регентской, – сказал проректор. – Хотя постойте, почему Регентской, ведь пострадали академисты. Думаю, вы нажили себе смертельных врагов.

– Ничего подобного, – ответил Пушко, – они это все очень правильно и с юмором восприняли. Совершенно адекватные ребята.

– А когда вы их заваливали, они тоже все адекватно воспринимали?

– Абсолютно. Перепугались страшно, как и положено.

Траян постучал пальцем по столу:

– А как кляпы выглядели?

– Берете, батюшка, носовой платок, побольше ваты в него, и заталкиваете это все поглубже, вот и весь кляп.

Траян одобрительно кивал.

– Мы оделись в камуфляж, – продолжал рассказ Сковорода, – и выдвинулись к месту дислокации объектов. Когда подобрались поближе, повязали банданы и поползли по папоротнику.

– Банданы?

– Обязательно, и еще рюкзаки на живот перевесили.

– Банданы тоже были комуфляжные?

– У меня черная бандана, – сказал Пушко.

– А черная в глаза не бросается, в лесу-то?

– Если специально высматривать, то и комуфляжная бросится, а если специально не искать, то черная прекрасно смахивает на пенек.

– Еще тут написано, господа, что вы были разукрашены боевой раскраской, – проректор кивнул в сторону жалобы из Регентской.

– У страха глаза велики, – ответил Сковорода, – немного грязью замазались, всего делов.

– И близко вы подползли?

– Метров на семьдесят.

– Близко.

– Нормально.

– Что дальше?

– Дальше мы сбросили на телефон нашему агенту сообщение, куда нужно направлять жертв.

Траян усмехнулся:

– И ваш наводчик встал, показал пальцем куда нужно идти, и все пошли?

– Нет, он разыграл что-то с дровами и вместе с тремя академистами пошел их искать. В смысле дрова, – Сковорода рассказывал с видимым удовольствием. – Вот мы их и скрутили. В смысле академистов. Там растут старые сосны, глухо заросшие снизу папоротником и немного каким-то кустарником, очень удобное место. Одного академиста наш человек увел подальше, и нам было проще справиться с оставшимися двумя, хотя они и не отходили друг от друга дальше шагов тридцати.

– Вы их по очереди скручивали?

– Разумеется. С первым получилось очень просто. Он шел практически на меня, и когда был уже в двух шагах, сзади налетел Сережа. Одной рукой за ногу, другой в пояс, и вот он уже был на земле, а я засовывал ему кляп. Все очень быстро и тихо получилось. Потом мы его замотали скотчем, оставили лежать и отправились за вторым.

– Погодите, погодите, – Траян остановил Сковороду, – вы ему ничего не рассказали? Не показали, что это были вы?

– Ну что вы, батюшка. Конечно, мы перевернули его на спину, чтобы он нас мог узнать.

– Но он нас не узнал, – добавил честный Пушко. – Я сразу сказал Леше, что нас не узнают, поскольку мы были одеты довольно странным образом, замазаны грязью, а у человека был шок от того, что его валят на землю и затыкают рот кляпом. Кроме того, долго объяснять нам было не с руки, поскольку еще два академиста гуляли неподалеку. Мы перевернули его на спину, сказали, что все нормально и попросили лежать смирно.

– Как он выглядел?

– Все люди в таких ситуациях выглядят одинаково, – философски заметил Пушко.

– М-да, – вздохнул проректор. – Что потом?

– Потом был второй, – продолжил Сковорода. – Он уже набрал каких-то палок и шел обратно, так что нам нужно было торопиться. Мы его настигли почти на опушке. Сережа заходил немного спереди и справа, отвлекая внимание, а я сзади и слева. В общем, когда он заметил летящего на него Пушко, я уже наваливался на него со спины. Дрова врассыпную, мы об землю. Ну, скрутили мы его быстренько, кляп сунули и уволокли к первому, чтобы на опушке не лежал.

– И чтобы им не так страшно было по одному, – прибавил Пушко.

– Но самый интересный оказался третий, – найдя в лице проректора благодарного слушателя, Сковорода получал видимое удовольствие от рассказа. – Он шел к остальным участникам пикника один и без дров, поскольку с нашим человеком они нашли приличное бревно, вдвоем его было тащить тяжело, и он шел за подмогой. Вот представьте, батюшка, он идет такой веселый и ничего не подозревающий, – глаза Сковороды горели, – равняется с толстой сосной в два обхвата, и из-за нее прямо на него выходит в полный рост человек в камуфляжной форме, черной бандане и с разрисованным лицом. Академист по инерции делает еще один шаг, а Пушко делает ему шаг навстречу и немного в сторону, и на том же движении проводит подсечку. Туловище академиста, увлекаемое рукой Пушко, валится вниз почти параллельно земле, а его ноги взмывают к небу. О, как это было красиво! Я так был очарован, что не сразу бросился с кляпом, и Пушко пришлось несколько секунд закрывать ему рот рукой.

– Это ужасно, – проректор медленно провел пальцами по лбу, – это ужасно.

Семинаристы улыбались.

– А потом вы их потащили к костру, так?