Джордж Вандеман - Истина или пропоганда Страница 18

Во всех этих метаниях нет ни проблеска надежды, ничего такого, за что можно было бы ухватиться, что объяснило бы нам, кто мы и куда идем. Чувства миллионов наших современников достаточно определенно выразила Эдна Сен-Винсент Миллей:

Жизнь должна продолжаться,

Только я забыла почему.

Да, наше поколение — это люди, восклицающие «я не знаю!» Но они страстно жаждут найти ответ. Жаждут узнать, кто мы, откуда и куда мы идем!

Многие усыновленные и удочеренные дети, став взрослыми, тратят огромное количество времени и денег и проявляют настойчивость, пытаясь выяснить, кто их настоящие родители, ибо хотят установить свою истинную личность. На уровне государства мы уже истратили колоссальную сумму денег, пытаясь обнаружить своих возможных космических предков и выяснить, не одиноки ли мы во Вселенной. Один проект «Викинг» обошелся нам в миллиард долларов. Имеет ли это смысл? Да, мы разорвали цепи, приковывающие нас к этой планете. Мы направили свои корабли в космический океан и освоили его просторы. Наши космические полеты стали триумфом техники. Но истинным результатом «Викинга» и всех остальных космических программ были слова «я не знаю». Вот оно, горькое признание нашей одинокой планеты. И доллары, которые мы истратили, — это показатель безнадежности наших поисков ответа.

Действительно ли необходимо так много затратить, чтобы найти ответ? Разве Творец мира и человека злорадно припрятал тайны Вселенной в недрах планеты Марс?

Друзья мои, неужели вы не устали от этого беспокойства, этой неопределенности и неуверенности?

Мне кажется, что если бы Книгу Бытие написал кто-нибудь вроде Чарльза Дарвина, она начиналась бы примерно так:

«Предполагается, что в начале Бог более или менее сотворил небо и, возможно, землю. Земля была, вероятно, безвидна и пуста, и над бездною, должно быть, была тьма. Некоторые полагают, что Дух Божий как бы носился над водою. И кто-то непременно должен был сказать: да будет свет. Или это могла быть какая-то химическая реакция, природу которой мы не понимаем. Свет явно откуда-то появился».

Но остановимся! Этого вполне достаточно! Не правда ли, вас радует, что Книгу Бытие написал не Чарльз Дарвин?

Благодарение Господу, что Он не изъясняется подобным образом! Благодарение Господу, что автор Книги Бытие не испытывал ни малейшего сомнения относительно истинности того, о чем он писал! Так впитывайте же эту живительную воду источника. Пусть она освежит вашу душу!

«В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною; и Дух Божий носился над водою.

И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И увидел Бог свет, что он хорош, и отделил Бог свет от тьмы. И назвал Бог свет днем, а тьму ночью. И был вечер, и было утро: день один.

И сказал Бог: да будет твердь посреди воды, и да отделяет она воду от воды… И назвал Бог твердь небом. И был вечер, и было утро: день второй…

И назвал Бог сушу землею… И сказал Бог: да произрастит земля зелень, траву, сеющую семя, дерево плодовитое, приносящее по роду своему плод… И стало так… И был вечер, и было утро: день третий…

И создал Бог два светила великие: светило большее, для управления днем, и светило меньшее, для управления ночью, и звезды… И увидел Бог, что это хорошо. И был вечер, и было утро: день четвертый.

И сотворил Бог рыб больших и всякую душу животных… И увидел Бог, что это хорошо… И был вечер, и было утро: день пятый…

И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему, и да владычествуют они… над всею землею… И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Боясию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их…

И увидел Бог все, что Он создал, и вот, хорошо весьма. И был вечер, и было утро: день шестой.

Так совершены небо и земля и все воинство их. И совершил Бог к седьмому дню дела Свои, которые Он делал, и почил в день седьмой от всех дел Своих, которые делал».

Разве вам это не нравится? Разве вам не по душе эти убедительность и определенность, придающие чувство уверенности?

Друзья мои, знайте, что если в Библии и есть какой-то элемент неопределенности, то он связан с человеческими поступками. Сотворив человека, Господь наделил его свободой воли. И Он никогда не посягал на эту свободу. Он вообще никогда не вторгается в те священные пределы души, где человек принимает решения.

В Библии вам много раз встретится слово «если». Но эти «если» имеют отношение к человеку, а не к Богу. Они касаются человеческих решений, в том числе моих и ваших. Все люди, вы и я, — вот единственный неопределенный элемент Божественной книги!

Разве вы не хотите незамедлительно покончить с этой неопределенностью относительно своего будущего решения?

Дилемма Дарвина

В ту ночь, когда Финн случайно наткнулся на Анну, лондонские доки были плотно окутаны туманом. Девчушке едва исполнилось четыре года. Финн был ростом под два метра и весил чуть больше ста килограммов. Анна не смогла сказать ему, где она живет, но объявила, что пойдет с ним и будет жить у него. Поэтому Финн привел ее к себе домой; его мать всегда подбирала бездомных — будь то собаки, кошки или люди.

Но Финн никак не думал, что эта малышка сыграет в его жизни такую важную роль. В четыре года она обладала неотразимым очарованием и имела совершенно особые отношения с «Мистером Богом». Уже к шести годам она стала богословом, математиком и настоящим философом. Финн считал себя хорошо образованным, но, пытаясь ответить на вопросы Анны, чувствовал себя последним двоечником.

Однажды вечером они сидели на железнодорожной насыпи и смотрели на проходящие поезда. Анна пила лимонад. Внезапно она начала хихикать. Она хохотала до икоты. Когда девочка наконец успокоилась, Финн спросил, что ее так рассмешило.

«Я просто подумала о том, — ответила девочка, — что смогла бы ответить на сквиллион вопросов». Слово сквиллион она изобрела для чисел, которые так велики, что их невозможно выразить никаким другим способом.

«Я тоже», — сказал Финн, ничуть не удивившись.

Анна взволнованно повернулась к нему: «И ты тоже?»

«Конечно, — ответил Финн. — Ничего особенного в этом нет. Но заметь, я могу дать на половину сквиллиона неправильные ответы».

Девочка была разочарована: «Я-то на все вопросы отвечу правильно».

Это уже слишком, надо девчонку поставить на место. И Финн строго сказал: «Нет, не ответишь. Никто не может ответить правильно на сквиллион вопросов».

«А я могу, — настаивала Анна. — Я могу ответить правильно на сквиллион сквиллионов вопросов».

«Это просто невозможно. Никто не способен на это». «А я способна — в самом деле способна!» Финн уже готов был ее отругать. Он взял Анну за плечи и повернул к себе лицом. И встретился с ее спокойным, уверенным взглядом. «Могу и тебя научить», — сказала она. И прежде чем он успел что-нибудь ответить, она начала: «Сколько будет один плюс один плюс один?» «Три, конечно». «Сколько будет один плюс два?» «Три».

«Сколько будет восемь минус пять?» «Снова три». К чему она клонит? «Сколько будет восемь минус шесть плюс один?» «Три».

«Сколько будет сто плюс три минус сто?» «Хватит, — возмутился Финн. — Конечно, три, но ты пытаешься меня одурачить, верно?» «Нет, не пытаюсь».

«Но ведь ты могла бы задавать такие вопросы бесконечно».

При этих словах Анна прыснула, а он недоумевал, не понимая, что она нашла в этом смешного. И вдруг до него дошло, что задавать вопросы бесконечно — это и есть сквиллион вопросов!

Но Анна продолжала загибать пальцы. «Сколько будет половинка плюс половинка плюс половинка плюс…» Он прикрыл ее рот рукой. Отвечать не было необходимости. Он все понял.

Анна закончила вопросом: «А сколько примеров дают ответ три?»

Справедливо наказанный, Финн ответил: «Сквиллионы». Он отвернулся и стал смотреть на поезда. Через минуту Анна прижалась к его плечу и сказала: «Правда, забавно, Финн? Любое число — это ответ на сквиллион вопросов!»

Это стало началом игры, которой они забавлялись долгие месяцы. Начать с ответа. Найти вопрос. Любое число, любая фраза, все, что вы произносите, — готовый ответ на какой-то вопрос. Для Финна это была не просто игра, а своеобразное обучение вспять. Его всегда учили традиционно — сначала вопрос, потом ответ. Но эта рыжеволосая малышка обучила его новому подходу. Она научила его пятиться, пока он не наткнется в конце концов на вопрос!

Пятиться — это не всегда самый безопасный способ движения!

Но придуманная Анной игра вовсе не нова. Защитники эволюции играют в нее уже на протяжении многих лет. Предполагая, что время обладало в прошлом волшебной силой, они нашли ответ, какой им захотелось, и теперь всякий раз к нему возвращаются. Как и Анна, они двигаются не от вопроса к ответу, а, начав с ответа, пытаются найти подходящий вопрос.