Сириэль Сигштедт - Эммануил Сведенборг - Жизнь и Труды (главы из книги) Страница 2

Сведенборгу явилась мысль, что кое-кто мог бы принять его за святого и поклоняться ему. Это было бы великим грехом. В молитвах он заверял Господа, что никогда не допустит в своей жизнь столь тяжкого греха. Только Иисус достоин поклонения. Сам же он был ничтожнее других, и грехи его были тяжелее, чем грехи других, ибо источник их лежал еще глубже. "Вот что я понял теперь в отношении духовных предметов - что для этого нужно только умалить себя... Святой Дух открыл мне сие, но я, в своем глупом разумении, пренебрег этой истиной, которая есть основание всего."

25-е апреля Сведенборг провел приятный день в обществе своего друга, Гинриха Поша, в Амстердаме. "Я был в обществе моих старых знакомых, заявляет он, - и ни один из них ни в малейшей степени не заметил во мне перемены, которая случилась во мне по милости Божьей... Но я не смел сказать об этой милости, мне оказанной. Ибо я знал, что сие побудило бы людей лишь толковать мои слова на разные лады сообразно своему разумению".

Он отмечает, что любовь к себе постоянно вмешивается в его жизнь и приводит в качестве примера своей гордыни то, что, когда кто-нибудь не оказывал ему должного почета, он всегда думал: "Если бы только он знал, какой милости я удостоился, он бы вел себя иначе!" Он молился о прощении этого греха и даровании другим такой же милости. И он добавляет: "Возможно, они обладают ею или будут обладать".

Однажды он услыхал, как его соседа за столом спросили, может ли печалиться человек, у которого есть много денег? Он улыбнулся про себя. Если бы этот вопрос задали ему, он ответил бы, что тот, кто имеет все в изобилии, подвержен еще более безутешной печали, нежели печаль ума и души.

"Я имею возможность жить богато только на мои доходы. Я могу делать все, что я пожелаю, и все равно иметь избыток средств, так что я могу засвидетельствовать, что печаль и меланхолия, которые происходит из недостатка средств к существованию не столь тяжелы и касаются лишь тела, и им не сравниться с печалью другого рода..."

Проходя мимо книжной лавки, он вдруг подумал, что его труды могут воздействовать на умы людей больше, чем книги других.

"Но я тут же обуздал себя мыслью о том, что каждый человек служит другому и что Господь имеет тысячу способов подготовить каждого, так что каждая книга должна быть предоставлена своим достоинствам..."

Однажды он не ответил на приветствие некоего знакомого за столом, чем тот был весьма обижен. Желая загладить свою вину, Сведенборг в конце концов сказал, что часто пребывает в глубокой задумчивости и не замечает, когда кто-нибудь приветствует его, и проходит мимо друзей на улице, не узнавая их. Он призвал в свидетели другого знакомого, который подтвердил правоту слов Сведенборга. "Никто не заботится так, как я, о соблюдении правил вежливости", - замечает он.

Он отмечает, сколь сильно его влечение к занятием анатомии, и признает, что охотнее изучал бы философские предметы, нежели духовные. Он не только любит бывать в обществе, но ему даже нравится похваляться своими трудами. Его преследовал страх, что кто-то или что-то отвлечет его от работы исключительно ради любви к Богу. Это было бы духовным распутством, в которое его постоянно заманивали некие духи. Но если на первое место поставлена любовь к Богу, нельзя иметь никакой другой любви. Человеческое разумение должно быть полностью уничтожено, и это дело Бога, а не человека. Он провел весь день в молитве, посте и чтении Библии. Он признал себя нечистым с головы до ног и молил Иисуса помиловать его. В конце концов он почувствовал, что ему было дано принять веру, не примешивая к ней свое разумение. Ранним утром, перед пробуждением, он увидел перед собой сияющий круг, который представлял бесконечную любовь, любовь, которая наполнила его бренное тело неизъяснимой радостью:

"Тогда я постиг в духе, что проистекающее из самого центра, каковой есть любовь, -- это Дух Святой... Когда человек обладает любовью, сосредоточенной не на себе, а на общем благе и существующей ради Христа, тогда он пребывает в истине. Христос - это венец всего."

И в конце концов, после множества внутренних борений, Сведенборг почувствовал уверенность в том, что Иисус помог ему победить и что цель его занятий будет достигнута.

"Я не хочу принадлежать самому себе. Я уверен и верую, что ты, о Боже, позволишь мне быть Твоим все дни моей жизни и Ты не возьмешь от меня Твой Святой Дух, который укрепляет и поддерживает меня!"

Он увидел, что его дух-хранитель был с ним с самого детства, что он получил свои таланты для того, чтобы славить Бога и что он не будет достоин жить, если не пойдет по истинному пути. А что до удовольствий, богатства, почестей, то все это представало ему теперь суетой.

Бог в самом деле обращался к нему, но он смог понять лишь малую часть этого обращения, ибо оно состояло из символов, почти непонятных ему. Во сне он видел женщину, которая владела очень красивой усадьбой, и он прогуливался с ней там. Он собирался жениться на ней. Оно обозначала благочестие и мудрость. Все "аффекты" (чувства) представали ему в образах женщин. Было замечено, что мистики, стремясь выразить любовь к Богу, которую они переживали в минуты религиозного экстаза, заимствовали из земной любви ее словарь и даже ее физические образы. В видениях Сведенборга тоже часто окрашены в эротические тона. Хорошо знакомый с человеческой физиологией, Сведенборг мог понимать значение сексуальных снов и честно описывать их. "Такие предметы будут нечистыми для мира, но сами по себе они чисты", говорит он после одного из таких интимных описаний. (24 апреля 1744 года). Благородные девственницы символизировали истины и его любимые философские занятия, и его союз с ними обозначал его любовь к мудрости. Соблазны, удерживавшие его, представали в образах уродства. Так, неприятный сон означал, что он должен посвятить свое время чему-то более возвышенному и не писать о низменных мирских предметах.

"Господи, осени меня своей милостью и просвети меня дальше", - молил он.

*

Все это время Сведенборг находился в Голландии, готовя к печати "Животное царство", первые два тома которого уже были готовы. Весной 1744 года он увидел во сне корабль и счел это указанием на то, что ему нужно продолжить работу в Англии и поэтому решил напечатать третий том там. Он преподнес два готовых тома своему другу, шведскому послу Прейсу, и 13 мая отплыл из Амстердама, а уже через два дня, 15 мая, сошел на берег в Гарвиче. По английскому календарю это было 4 мая.

В ночь перед прибытием в Англию ему приснилось, что он рисует некий красивый узор для гравюры по меди - предзнаменование того, что скоро он создаст нечто красивое. Этим шедевром стала его следующая книга "Почитание и любовь к Богу".

Видел Сведенборг и другой сон - о "благочестивом башмачнике, который был со мной на корабле". Этим "благочестивым башмачником", которого он встретил в дороге, был Джон Сенифф, член общины Моравских братьев,* возвращавшийся в Лондон после визита к своим детям в Голландии. Сведенборг попросил его порекомендовать ему семью, у которой он мог бы остановиться в Лондоне, и Сенифф, служивший сторожем немецкого прихода в Лондоне, сначала поселил Сведенборга у себя в доме, а потом познакомил его с Джоном Брокнером, гравировщиком на Флит-стрит, у которого спустя четыре дня и остановился Сведенборг. Брокнер принадлежал к той же общине, и собрания его братьев по вере проходили у него в доме. Некоторое время Сведенборг посещал часовню Моравских братьев на Феттер Лейн, но так и не стал членом их общины. Он ходил в шведскую церковь, там причащался и делал денежные пожертвования.

О Моравских братьях он пишет в своем дневнике следующее:

"В силу разных обстоятельств я попал в часовню, принадлежащую Моравскому братству, которые утверждают, что являются истинными лютеранами и чувствуют действие Святого Духа, в чем и уверяют друг друга... Мне, вероятно, не дозволено стать членом их братства. Их часовню мне было дано увидеть за три месяца до того, как я пришел туда, и все, кто присутствовал там, были облачены в священнические одежды" (Май, 19-20).

Сведенборг вел уединенную жизнь, но поддерживал дружеские отношения с Брокмером, и часто беседовал с ним. Брокмера, несомненно, очень интересовал его необычный постоялец, столь поглощенный духовными делами. Можно только предполагать, что возвышенное духовное состояние, в котором постоянно пребывал Сведенборг, влияло на атмосферу всего дома. Однажды он два дня просидел взаперти в своей комнате, не пуская в нее даже горничную. Он сказал, что хочет быть один, ибо занят большой и важной работой.

Моравские братья определенно были разочарованы тем, что Сведенборг не захотел присоединиться к ним. Восхитительные вещи, которые он переживал, лежали за пределами их общины, и это им, наверное, не нравилось. В июле он покинул Брокмеров и поселился в другом месте, сославшись на то, что хозяева мешают ему работать. Перед самым отъездом Сведенборга случилось неприятное происшествие, которое много лет спустя дало пищу для слухов о том, что Сведенборг был сумасшедшим.