Петр Гнедич - Догмат искупления в русской богословской науке Страница 2

В заключение скажем, что публикация была осуществлена по машинописному тексту диссертации профессора протоиерея Петра Гнедича, сохраняющемуся в библиотеке Московской духовной академии, тексту, который полностью идентичен экземпляру Ленинградской духовной академии. К сожалению, в некоторых публикациях последнего времени цитаты из этой работы не вполне соответствуют источникам, которые использовались для подготовки настоящего издания.

Опубликованные воспоминания о протоиерее Петре Гнедиче пока не очень многочисленны, больше мы знаем о нем из устных рассказов наших старших преподавателей и маститых московских священнослужителей. Для того чтобы читатель предлагаемого труда теплее мог представить себе нравственный облик служителя Церкви Христовой и богослова минувшего XX столетия, протоиерея Петра Гнедича, позволю себе вспомнить рассказ приснопамятной игумении Серафимы, внучки священномученика митрополита Серафима (Чичагова), в миру — Варвары Васильевны Черной, доктора наук, известного ученого. Варвара Васильевна вспоминала, что в одном из своих писем с присущими ей твердостью и решительностью она написала в конце, обращаясь к протоиерею Петру Гнедичу: «Извольте молиться, батюшка!» В ответном письме, написанном мелким красивым каллиграфическим почерком, протоиерей Петр в конце сделал приписку: «Матушка, спасайтесь, пожалуйста!»

Воспримем слова автора предлагаемого труда как ключ к пониманию той книги, которую мы читаем.

Протоиерей Максим Козлов

ПРЕДИСЛОВИЕ

Ни один догмат не привлекал к себе столько внимания, не занимал так русскую богословскую мысль в последние десятилетия, как догмат искупления.

В этот период было подвергнуто критическому рассмотрению то его истолкование, которое ранее считалось общепринятым.

Разнообразие предложенных истолкований, неодинаковое решение глубочайших вопросов богословия, высказывание различных спорных мнений, содержательная полемика — все это создало обширнейшую литературу, до настоящего времени не систематизированную и не изученную.

Изучение же это является тем более необходимым, что при разнообразии высказанных взглядов было бы затруднительно указать, какое из этих истолкований следует считать принятым в русской богословской науке, какое из них следует излагать в духовной школе.

Поставив перед собой задачу исследования этой литературы, автор вполне сознает ответственность задачи вместе с трудностью ее разрешения. Но в начале нового периода в развитии русской богословской науки необходимо иметь отчетливое представление о направлении богословской мысли периода предшествующего по отношению к основным вопросам и проблемам православного богословия. А это было бы невозможно без ее специального изучения и анализа. Такие соображения и глубокий интерес к постижению тайны нашего спасения явились основанием для избрания автором соответствующей темы как для курсового сочинения, так и для предлагаемой диссертации.

Автор ставит своей целью не создать еще один опыт истолкования догмата искупления, а лишь уяснить содержание трудов предшествующего периода и указать на те результаты многолетних усилий русской богословской науки, которые должны быть использованы при ее последующем развитии.

Работа над предлагаемым исследованием слагалась из трех последовательных стадий, или процессов: составление библиографии темы — собрание или, вернее, отыскание всей литературы, относящейся к истолкованию догмата искупления; ее предварительное изучение и систематизация и, наконец, рассмотрение и анализ трудов, наиболее оригинальных и характерных для изучаемого периода.

Составленную библиографию литературы о догмате искупления, изданной до 1918 года, включая сюда также полемические статьи, отзывы, рецензии и обзоры, автор считает исчерпывающей[2].

Что же касается литературы второй половины изучаемого периода, то автор полагает, что им использованы все основные касающиеся догмата искупления произведения, но статьи и отзывы, помещенные в зарубежной периодической литературе, не могли быть ему доступны.

При систематизации рассматриваемых произведений, в самом плане настоящего исследования, автор стремился к объединению двух принципов — общности содержания и хронологии.

Рассмотрение произведений в строго хронологическом порядке обратило бы все исследование в собрание едва связанных между собою отдельных рецензий, тогда как игнорирование принципа хронологии повлекло бы к искажению исторической перспективы.

Таким образом, при известном соблюдении хронологического порядка, основой для систематизации было избрано отношение рассматриваемых произведений к «юридическому» истолкованию догмата искупления, тем более что отрицание этого понимания явилось признаком нового периода в изучении данного догмата и отношение это устанавливается самими авторами.

Помимо избрания принципа систематизации, не менее важно для внутреннего единства исследования установление метода анализа отдельных произведений.

Ограниченный тесными рамками своего исследования, автор должен был избрать такой метод выявления особенностей каждого произведения, который бы позволил сделать впоследствии ряд обобщений и выводов.

Это обстоятельство определило четкий план рассмотрения каждого произведения: 1) изложение его содержания, 2) определение отношения к «юридическому» истолкованию, 3) связи с другими опытами истолкования и церковной (святоотеческой) традицией и 4)выявление того учения о Боге и о человеке, которое в них заключается.

Особого разрешения потребовал вопрос об отношении вновь созданных опытов истолкования догмата искупления к подобным попыткам и идеям западного богословия.

В процессе составления исследования выявилась также необходимость обращения к истолкованию догмата искупления в предшествующем изучаемому периоде, чему посвящена первая глава, являющаяся вводной по отношению к основной теме диссертации.

Автор не имеет права судить о достоинстве своего произведения, так как обычно позднее других замечает его недостатки, свои ошибки и оплошности. Но, закончив настоящее исследование, он не может не сказать, что долговременный труд над его составлением обратил автора к внимательнейшему изучению основных вопросов православной догматики, дал возможность испытать и пережить минуты высокого духовного наслаждения при обращении к чистым источникам церковного вероучения.

Поэтому своим особым долгом автор считает высказать глубочайшую благодарность Высокопреосвященнейшему митрополиту Григорию (Чукову), приютившему автора и создавшему ему условия для окончания настоящего исследования.

Также обязан он поблагодарить всех оказавших ему содействие в его труде.

ВВЕДЕНИЕ

Учение об искуплении, или о Божием домостроительстве спасения человека (это последнее наименование чаще употребляется святыми отцами), составляет, по существу, все содержание новозаветного благовестия. В самом имени воплотившегося Сына Божия: Иисус — Спаситель (см.: Мф 1, 21) — оно находит свое наиболее краткое выражение.

Неизменное и постоянное верование Церкви в истину спасения человека воплотившимся Сыном Божиим в существе своем никогда, даже и в отколовшихся от Церкви, но сохранявших наименование христианских исповеданиях, не подвергалось сомнениям и отрицаниям.

Даже больше: в период догматических споров (III —VIII) всякая догматическая проблема рассматривалась отцами Церкви по отношению к этой основной христианской истине.

В этом смысле все богословие Православной Церкви можно называть сотериологичным[3].

Догматически учение о совершении нашего спасения Единородным Сыном Божиим изложено во вселенском (никео–цареградском) Символе веры, где перечислены все спасительные «домостроительные» действия: от «спасения нашего главизны» воплощения и до «спасительного вознесения».

Но если спасение человека является плодом всего «воплощенного домостроительства», то крестная смерть Сына Божия занимает центральное место среди всех Его домостроительных действий («величайшее дело Его домостроительства — Его смерть за нас», — говорит святитель Симеон Фессалонитский[4]), и потому сам догмат искупления понимается иногда как слово о Кресте (см.: 1 Кор 1, 17), учение о значении для нашего спасения страдания и смерти Сына Божия[5].

Приблизить истины откровения к человеческому пониманию стремилось христианское «любомудрие» с самого начала существования христианства. Но в разные периоды истории Церкви не только сами вопросы ставились неодинаково, но и на одинаковые вопросы, конечно, не затрагивающие откровенной сущности вероучения, давались различные ответы. Это особенно имело место в отношении истолкования догмата искупления и ответа на вопрос: почему крестная смерть Сына Божия была необходима для спасения мира? Объяснение причины этого можно найти в первых главах Первого послания апостола Павла к Коринфянам.