Антон Данненберг - Кубинская сантерия: опыт религиозного синкретизма Страница 2

Намереваясь обратить рабов и свободных чернокожих в христианство, Церковь покровительствовала им в организации своих собственных общественных клубов и обществ взаимопомощи. Эти учреждения, – «кабильдо», были зеркальным отражением своих испанских аналогов и также создавались на основе этнического, регионального и лингвистического родства. Есть документальные свидетельства того, что к 1568 г. африканские клубы «кабильдо», уже существовали в Гаване. Что примечательно, гаванское кабильдо называлось «Cabildo Shango», то есть «кабильдо Шанго»[11].

Вскоре после появления первых кабильдо у них появилось важное (вероятно, в ряде случаев, и самое важное) предназначение — хранить «старые традиции» Африки. По мнению специалистов по истории йоруба, кабильдо были фактически африканскими «церквами»[12].

Три религиозные традиции, принадлежащие различным лингвистическим группам, дошли до наших дней. Это сохраненные Пало Монте и Пало Майомбе – традиции так называемого народа конго, говорящего на банту; общества Абакуа / Ньяньиго народа карабали, чьим языком является эфик; и сантерия, религия народа йоруба. Свои обычаи сохранили также и более мелкие группировки, такие как, например, народность фон (называемая на Кубе «арара»)[13].

Первые служители культа Ифа, который в кубинском варианте стал именоваться сантерией, появились на Кубе в последней четверти XIX в. Первыми кубинскими жрецами Ифа в религиозной традиции сантерии считаются трое: Ремихио Эррера (Адесина), Эулохио Гутиэррес и Асунсьон Вильялонга. Все они родились на территории современной Нигерии. Большинство кубинских бабалао (жрецов) ведут свое происхождение от одного из этих троих людей. Но сама религия йорубов зародилась, разумеется, намного раньше.

Прежде чем говорить о трансформации религии йоруба в сантерию, следует сказать несколько слов о самой оригинальной религии, пришедшей на Кубу вместе с рабами из Африки. Данное религиозное течение возникло в долине Нила в народе тва. Позднее тва разделились на четыре группы, и каждая группа пошла по своему пути развития. Йоруба – часть народа тва, ушедшая на запад от Нила. При этом по версии последователей сантерии, примерно сорок тысяч лет назад народ тва создал представление о Боге, которое позднее стало основой всех африканских религий[14]. Тва называли своего Бога просто Величайшим Создателем всего сущего, или Неведомым. У народа йоруба появилось более конкретизированное его наименование – Олодумаре. Сантеристы считают, что цивилизация йоруба появилась, по крайней мере, за тысячу лет до основания Иле-Ифе, священного города йоруба и центра их империи. К моменту появления в Африке первых работорговцев в XVI в. культура йоруба уже вступила в стадию своего упадка. Распад империи йоруба произошел с падением алафина (царя) Аволе в 1796 г. После завоевательных походов мусульманских племен фулани в начале XIX в. тысячи йоруба были взяты в плен, и большинство из них погибло. Остальные были переправлены в страны Нового Света, где они стали рабами. Сам народ йоруба на Кубе стал называться лукуми.

Главным божеством в пантеоне йоруба (а сегодня и в сантерии) является Олодумаре, или Олорун. Он распределяет аше – великой силы – среди нижестоящих божественных существ, называемых «оришами». Верховный Бог Олодумаре считается слишком далеким от человечества, и никогда сам не помогает людям и не вступает с ними в контакт. Таким образом, ориши – посредники между богом и людьми.

Йоруба (а вслед за ними и лукуми) верят, что город Ифе, или Иле-Ифе, – это колыбель мироздания. Верховный правитель Ифе, которого называют Они Ифе, считается духовным владыкой всех йоруба. Сантеристы никогда не переставали почитать город Ифе. Например, рабы во время работы на плантациях часто пели песню со следующим текстом: «Пока тело мое увядает на Кубе, душа моя распускается цветами в Ифе»[15]. Со временем Ифе превратился в абстрактное, почти подсознательное воспоминание. Сегодня для сантеристов Ифе – некий метафизический символ. Сантерия формировалась под серьезным влиянием католицизма. При этом на первом этапе ее формирования включение в религию йоруба католических элементов было необходимым условием выживания культа Ифа на Кубе. Рабы сознательно «спрятали» своих оришей за фигурками католических святых, чтобы поклоняться им, делая вид, что на самом деле они поклоняются Богу испанцев. Мэгин Гонсалез-Випплер отмечает, что «…в попытках спрятать свою магическую и религиозную практику от глаз испанцев, они идентифицировали своих божеств со святыми Католической Церкви»[16].

Заметим, что Гонсалез-Випплер употребляет слово «идентифицировали». То есть, йоруба не просто формально приняли католических святых, но перенесли на них сущностные понимания своих божеств. С этим утверждением можно согласиться. Основанием для данной точки зрения служит факт пролонгации совмещенности двух пантеонов в условиях, когда это уже не требовалось. Скрывать и маскировать свою веру имело смысл лишь в тех условиях, когда за ее открытое исповедование могла последовать смерть отдельного индивида или запрет на поклонение богам всему сообществу. Но с 1880-х гг., с отменой рабства, эта необходимость отпала, а в XX в. исчезла полностью. Тем не менее, несмотря на изменение внешних условий, внутреннее наполнение сантерии осталось неизменным. Что мешало последователям сантерии «сбросить маску» и порвать с католичеством? Факты говорят о том, что это можно было сделать, но сделано не было. Причина неразрыва кроется в том, что к этому времени сантерия сформировалась как самостоятельное религиозное течение, которое могло существовать только в той синкретической конструкции, которая подразумевала сосуществование элементов древней традиции йоруба и католицизма.

Изначально слияние двух религий происходило на визуальном уровне. Сантеро Рауль Канизарес приводит историю, которую ему когда то рассказала его бабушка. В колониальную эпоху сантеро подарили церкви в городе Тринидаде огромную, дорогую статую св. Варвары. Приходской священник был счастлив получить такой подарок для церкви и распорядился, чтобы статую носили по городу во время праздничных парадов. Но он не знал, что сантеро тайно освятили статую, дав ей имя Шанго, и спрятали внутри нее некоторые ингредиенты, дающие изваянию силу. Когда это изображение св. Варвары / Шанго выносили на парад, почитатели сантерии могли публично поклоняться Шанго, а католические власти об этом даже не догадывались. Далее Канизарес так комментирует эту историю: «Не имеет значения, правдива эта история или нет. Главное, в ней говорится о том, что на ограниченной географической территории определенный ориша отождествлялся с определенным католическим святым сознательно и преднамеренно. Сантеро придумали такой шифр, чтобы иметь возможность выполнять свои религиозные обязательства, подразумевающие акты публичного поклонения»[17].

На наш взгляд, данная трактовка может быть соотнесена лишь с начальным этапом в истории сантерии, периодом ее становления. Именно тогда сознательное отождествление было ее основной характеристикой. Данное явление нельзя экстраполировать на все время существование сантерии. С этой точки зрения, мы можем выделить два основных этапа в развитии кубинской сантерии:

1. Период сознательного отождествления;

2. Период бессознательного отождествления.

Как показывает пример, приведенный выше, сантеристы использовали весьма нехитрые способы, чтобы продолжать поклонение оришам и своему Верховному Богу. Постепенно практически все ориши нашли своих «двойников» среди католических святых. Рассмотрим несколько примеров, чтобы понять, как на деле происходил процесс интеграции двух пантеонов. Для первого примера возьмем связку Шанго – св. Варвара. В табл. 1 приведены их основные свойства:

Таблица 1

Первое, что мы видим в результате сопоставления – чисто визуальное сходство: общая красно-белая гамма. По функционалу, на первый взгляд, между ними нет ничего общего. Тем не менее, основная функция Шанго – карать. Приведем цитату из описания этого ориша: «Шанго смотрит на действия своих людей внизу на земле и скор в наказании несправедливых и тех, кто не следует за религией или приносит не те жертвы. Он кидает смертельные молнии в этих людей. Он заставляет целые города взрываться, или он уносит их далеко в ужасных тропических штормах. Его сердитые слова заставляют целые деревья гореть, и его раздраженное фырканье создает штормовые ветра, которые охватывают все, что вызывает его недовольство»[18].

Таким образом, функционал Шанго полностью противоположен функционалу св. Варвары. Общее у них – фактор внезапности. Но если Шанго насылает внезапную смерть, то св. Варвара спасает от нее. На наш взгляд, именно это стало еще одной причиной совмещения двух рассматриваемых объектов.