Джеймс Бойл - Секты-убийцы (Главы из книги) Страница 2

В тринадцать лет Чарли уже был злостным правонарушителем и в последующие три года находился то в одном, то в другом исправительном заведении, а в шестнадцать лет совершил первое тяжкое преступление. Вместе с двумя другими воспитанниками он бежал из исправительной школы, пересек границу штата и пустился в веселый криминальный кутеж по Калифорнии, угоняя машины и обирая работников бензоколонок. Его снова поймали с поличным и направили в федеральный центр несовершеннолетних преступников.

Тюремные психиатры заинтересовались абсолютно неграмотным молодым человеком. В его характеристике значилось: поведение нестабильное, антисоциальное, личность "криминально искушенная", хотя последнее сомнительно, ведь попадался он достаточно часто. Но если навыки совершения преступлений ему давались плохо, то в межличностном общении Чарли преуспел, проявляя редкое умение говорить только то, что от него хотели услышать. Курс психотерапии (на который Чарли охотно согласился, так как ему нравилось быть в центре внимания) дал поразительные результаты: его психику признали достаточно устойчивой, а его самого - вполне годным для жизни в обществе. Готовилось к слушанию дело о его досрочном освобождении. Но Чарли снова влип в историю. За месяц до слушания он жестоко изуродовал одного мальчика, воткнув ему в задний проход нож. Так что вместо того чтобы освободить, его направили в исправительное заведение более строгого режима.

Все повторилось сначала. Находясь за решеткой, Чарли ухитрился подольститься к охранникам, даже попросил давать ему уроки чтения, хотя особого успеха на этой ниве не достиг. В 1954 году, в девятнадцать лет, его освободили досрочно. Снова попав на волю, Чарли женился на семнадцатилетней официантке. Вскоре у молодой четы родился сын, но Чарли было не до отцовских обязанностей. Он опять занялся угоном машин, хотя раньше это дело ему явно не удавалось. И конечно же, его поймали. Снова оказавшись в тюрьме, на этот раз в Калифорнии, незадачливый жулик испытал на себе смешанное влияние двух факторов, которые сыграли решающую роль в его последующей жизни. Первый фактор, казалось бы, вполне невинный, - это современный психологический "мотивационный" тренинг, в котором разработанные поборником самосовершенствования Дейлом Карнеги основные принципы поведения в быту и на работе сочетались с интенсивной групповой терапией и с сеансами так называемого "развития разума". В этом Чарли быстро преуспел. Другой фактор был более традиционным дл системы тюремного образования. Чарли удалось расположить к себе бывалого преступника, старшего соседа по камере, связанного с бандой "Ма Бейкер". Тот много чему успел научить Чарли, но среди вредных уроков были и весьма безобидные - уроки игры на гитаре.

И на музыкальном небосклоне зажглась новая звезда - по крайней мере, так думал Чарли. В марте 1967 года, выйдя наконец из тюрьмы, в строго упорядоченном мире которой прошло более половины его жизни, Чарли со старой гитарой и с тридцатью пятью долларами в кармане сел в автобус и поехал в Сан-Франциско, чтобы стать рок-музыкантом и вместе с другими хиппи встретить легендарное "Лето любви".

Поглощенный своей особой экс-жулик, без каких-либо профессиональных навыков, не считая умения подыгрывать людям и подражать рок-певцам, в 1967 году в Сан-Франциско вполне мог найти рай земной: наркотики текли рекой, женщины были доступны, и надо всем витал дух гедонизма, только для видимости прикрытый романтическим флером. Чарли взобрался на сцену, как взломщик в квартиру. Его достаточно зрелый возраст и таинственный ореол человека, преступившего закон, в сочетании с модным обликом хиппи, - все это давало ему преимущества перед другими начинающими музыкантами, и ему не пришлось шататься со своей гитарой по улицам. Он быстро познакомился с простой и застенчивой двадцатитрехлетней девушкой Мэри Бруннер, работавшей в библиотеке, и вскоре поселился у нее, в густонаселенном Хайте.

Под влиянием Чарли Мэри быстро освободилась от иллюзий насчет моногамии. Однажды он привез с собой из очередной поездки по побережью новую подружку, хорошенькую рыжеволосую Линнетт Фромм, покорив ее всего одной фразой: "Я трахаюсь как бог". Девятнадцатилетн Линн, выросшая в семье среднего достатка в городке Санта-Моника, бросила школу и была в это время в бегах. Ее прозвали Пискля - из-за ее манеры хихикать тонким голоском. Мэри была против вселени в ее дом новой гостьи, но Чарли настоял на своем. Начало было положено, и девицы пошли косяком: Чарли подбирал бездомных беглянок. Отчасти приманкой служил кров, отчасти сам Чарли, ну и, конечно, пресловутый Хайт.

Создавая свой имидж, Чарли нашел нужную аудиторию именно в Хайте, где галлюциногены сглаживали все острые углы страстей, а музыка в стиле ЛСД сулила наивным полное освобождение. Вольный поток гостей в доме Мэнсона не ослабевал, но очень скоро из завсегдатаев составилось некое ядро - чуть больше десятка человек, в том числе несколько парней, приведенных девицами с улицы: им посулили секс, наркотики и рок-н-ролл. Они стали называть себя "семьей". Причем Чарли с самого начала был за старшего.

Его окружали отчаявшиеся неудачники, побочный продукт культуры, предлагавшей лишь два выхода: звезды или бездны. "Чарли был как волшебник. Как оборотень, - восхищалась потом самая ревностна его поклонница Пискля Фромм. - Он все время менялся, прямо на глазах". И мечтательно добавляла, вспоминая то "Лето любви": "Мы неслись куда-то как в вихре".

Ясно, что вихрь тот был скорее дуновением ада, но на шумной наркотически-музыкальной волне братство отверженных виделось единственной надежной гаванью. Чарли верховодил во всех практических делах, а остальные с удовольствием играли роль идеалистов-мечтателей, этакие "дети цветов", - что было все-таки неубедительно на фоне непрестанного бормотания Чарли о проклятых "ниггерах", которых нужно убивать. "Семья Мэнсона", как таковая, как нельзя лучше воплотила в себе идеалы Хайта конца шестидесятых, после сравнительно невинного периода торжества стиля ЛСД, когда группы "Jefferson Airplane" и "Grateful Dead" работали бок о бок, а Кен Кизи со своими "Шутниками" ("Merry Pranksters") наслаждались жизнью и упивались славой. К концу шестидесятых в жизни богемного квартала на первое место вышли наркотики и связанный с ними наркобизнес, с беспощадным цинизмом отводивший "цветам" место только на панели.

Эд Сандерс в книге "Семья" описал "безумие", охватившее весь прежде тихий квартал Хайт-Эшбери летом 1967 года, когда машина музыкальной индустрии взялась раскручивать образ хиппи. Сандерс пишет: "По всей Америке был брошен клич: туда, в Сан-Франциско, где любовь и цветы!" И как шакалы к водопою, следом за легкой поживой устремились преступные элементы. Помимо бродяг и хиппи, бежавших от скуки сытых предместий, "в Хайт стекались, отрастив себе длинные волосы, прожженные преступники. Банды мотоциклистов боролись за рынок сбыта наркотиков грубыми, садистскими приемами. Прыщавые панки, накачанные метадрином, продавали более тяжелые наркотики... Людей грабили в парках. Начались этнические трения".

Чарли, со своим умением манипулировать людьми и располагать их к себе, мог наконец широко развернуться. И хотя ему было уже за тридцать, он убедительно разыгрывал роль чувствительного хиппи, даже отрастил бородку и длинные волосы, чтобы внешне соответствовать расхожему представлению об Иисусе Христе. Создавая свои музыкальные "шедевры", Чарли заявлял, что переплюнет самих "Битлз". Между тем, нагнетая в тесном кругу своих близких атмосферу изоляции и безумия, он начал добавлять к духовной мешанине своих идей элементы религиозного фанатизма.

Едва умея читать, Чарли все же ознакомился в тюрьме с излюбленной книгой шизофреников - Апокалипсисом, той частью Библии, что более других напоминает обложку рок-альбома, с изобилием описанных в ней многоголовых рогатых чудищ, мистических небесных знамений и природных катаклизмов, во время которых праведники в ореоле славы поразят проклятых. Вдоволь напичкав себя ЛСД вкупе с непереваренными маниакальными образами из Апокалипсиса, Чарли провозгласил, что в Хайте ему было дано откровение: близится Армагеддон! И не кто иной, как он, бывший "Безымянный Мэддокс", поднимет разящий меч и приведет верных к спасению.

По пути к своему духовному "прозрению" Чарли на какое-то время сошелся с сайентологами - кое с кем из этой секты он познакомилс еще в тюрьме. Он пытался подражать их сложной риторике, но до посвящения дело не дошло. Гораздо ближе и доступнее его пониманию оказалась секта под названием "Процесс", угнездившаяся в Хайте эксцентричная группа сатанистов, основанная в Англии отколовшимс от сайентологии Робертом Муром. Из своего неказистого обиталища на Кол-стрит, что в двух кварталах от дома, где жила "семья Мэнсона", сектанты в черных капюшонах проповедовали образ жизни, представлявший собой отвратительную мелодраму сатанинских ритуалов, приправленных доброй порцией наркотиков-галлюциногенов, и все это было сдобрено речами о насилии.