Паисий Величковский - Крины сельные или цветы прекрасные, собранные вкратце от Божественного Писания Страница 2

Слово 3. Умилительное поучение, отсекающее всякое превозношение и гордость человеческую и обращающее душу во источники слез

Если такого умиления ищешь, то весьма сладостно и душеполезно внимать следующему поучению об исходе своей души. Теперь ты, человек, услаждаешься красотою, приглядностью, славою и проводишь жизнь свою в суетном украшении, надеясь провести так час за часом, день за днем, месяц за месяцем, год за годом. О, человек! Век твой подходит к концу, жизнь минует, время мало-помалу протекает, страшный престол Господен готовится, Судия праведный приближается! О, человек! Суд при дверях; ожидай страшного ответа! Река огненная, волнуясь, шумит с треском и сильными искрами!… Страшные муки свирепствуют, ожидая мучения грешников! О, человек! Трудись, старайся, подвизайся; пред смертью вестник не приходит! Награда святым предстоит, венцы праведным готовятся; трудящимся и терпящим скорби отверзается царствие небесное, предстоит бесконечной покой и приготовляется несказанная радость. Око не видело, ухо не слышало и на сердце человеку не всходило то, что уготовал Бог любящим Его. О, человек! Слышал ли ты о муках? Что не трепещешь и не ужасаешься? … О, человек! Слышал ли о бесконечной радости? Что не подвизаешься, что в молве и суете губишь время жизни? После другого времени не найдешь, хотя бы и со слезами поискал. О, человек! Если и сто или тысячу лет поживешь на этом свете во всякой пище и наслаждении, упитываясь, как телец, и, прихорашиваясь, как лиса; когда же придет страшная смертная кончина, за один день покажется жизнь наша, и всякое пресыщение и украшение исчезнет бесследно, как цвет травы, скоро отпадающий. О, человек! Как бы один день твоего рождения и твоего возраста и старости, а после сего скорой неожиданной конец твоей жизни. О, человек! Вспомни, где твои деды и прадеды, где твой отец, и мать, и братия; где твои сродники и любимые друзья? Не все ли отошли из этой жизни; не желали ли и они еще пожить на сем свете, – наслаждаться, украшаться и веселиться в своем благополучии? Но вот против желания своего они похищены. Вспомни, что ты – земля, от земли питаешься и в землю опять пойдешь: плоть разрушится и истлеет, червями съедаемая, а кости, как прах, рассыплются. Помни дни вечные и лета прошедших родов. Сколько было царей и князей во всяком наслаждении и украшении! Что помогло им, отходившим из этой жизни временной, где наслаждение и украшение? Теперь же они земля и пепел! Сколько было на этом свете сильных, богатых, храбрых юношей, цветущих молодостью и красотою; чем же помогла им и посодействовала могучая сила, приятная молодость, цветущая красотою? Как будто ничего не было! Тысячи тысяч и тьмы тем, или как песка морского было всякого рода людей, и все они отошли из этой жизни. Некоторые из них не могли дать в час смертный даже какого-либо ответа, но неожиданно, стоя или сидя, похищены смертью, одни евши и пивши испустили дух; другие на пути скоропостижно умерли; иные, положившись на постели свои, думая малым, привременным сном успокоить тело свое, и в таком положении уснули вечным сном; некоторые бедственно испытывали в последний час великие истязания, ужасные грозные устрашения, одно представление которых может немало устрашить нас. И другие различны и внезапные бывают смерти! Ох, ох! Горе, горе! Ужасно и страшно всем, когда душа насильственно от тела разлучается: душа с плачем отходит, а тело земле предается; тогда надежда на суетное, прелесть, слава и наслаждение земным, ни во что обращается. Ох, ох! Горе, горе! Великий плач и рыдание, великое и воздыхание и болезнь – разлучение души. Ох! Горе, горе! Краток путь сей, которым идем с телом; дым, пар, перст, пепел, прах, смрад жизнь эта; как дым на воздухе расходится, как травной цвет скоро отпадает и увядает, как конь скоро пробегает, как вода быстро протекает, и как туман поднимается с поверхности земли, и как роса утренняя исчезает, или как птица пролетает, – так минует жизнь века сего; или как ветром проходит, так мимо ходит и проходит время и кончаются дни жизни нашей. Лучше более терпеть и любить лютые и жестокие скорби на этом свете, чем тысячу лет радости и покоя против одного будущего дня. Ибо не продолжителен путь земной жизни; на малое время является и вскоре проходит. Воистину суета и тление все сладостное, прекрасное и славное в мире сем; ибо как тень переменчивая все проходит, и как во сне на этом свете пребывает; сейчас кто-либо есть; немного потом уходит; сегодня с нами, а поутру гробу предается. Ох, ох! Горе, горе! Воистину напрасно мятется всякий земнородной. Все изменится, все умрем: цари и князи, судии и сильные, богатые и нищие и всякое естество человеческое: сегодня с нами ликует, веселится и красуется иной человек, а по утру по нем плачем, сетуем и рыдаем. О, человек! Приди же ко гробу, посмотри там лежащего мертвеца: не славен, не виден, не красив; как он пухнет, и смрад испускает; плоть гниет и истлевает и червями поедается, кости обнажаются и весь состав рассыпается. Ох, ох! Горе, горе! Душа грешная, ужасное видение! Горе, горе! Обогащенная душевнотелесными чувствами, премудро созданная, совсем нет в тебе ни благолепия, ни вида, ни красоты! Куда скрылась твоя красота телесная и юность прекрасная? Где улыбающееся лицо, где прекрасные и светлые очи? Где аристотельский (ораторский) красноречивой язык? Где дыхание, сладкий, тонкий и нежной голос? Где красноречие премудрости, величавое хождение, мечты и желание, и суетное попечение? Все это пропало и червями съедено: вот из них одни выходят из уст и ноздрей, другие из глаз и ушей; иные из прохода, и все исполнилось безобразия и гнусности. Ох, ох! Горе, горе! Смотря на прах, лежащий во гробе, скажем себе: кто царь и вельможа, или нищий? Кто владыка или несвободный? Кто славный и не славный? Кто премудрый или неразумный? Где красота и наслаждение мира сего? Где сила и мудрость века сего? Где мечты и кратковременные прелести? Где богатство тленное и суетное? Где серебряные и золотые украшения? Где множество предстоящих рабов? Где все попечение суетного сего века? Но ничего этого уже нет; всего этого человек лишен. Ох, ох! Горе, горе! Воистину напрасно мятется всякий земнородный! – Смотрю на тебя во гробе и ужасаюся твоего вида; смотрю на тебя и трепещу и от сердца слезы проливаю. Ох, ох! Смерть лютая и немилосердная! Кто может избежать тебя? Ты пожинаешь род человеческий, как незрелую пшеницу. Итак, братия, разумевши краткость нашей жизни и суету сего века, позаботимся о смертном часе, оставив молву сего мира и не полезные житейские попечения; ибо не пребудет с нами по смерти ни богатство, ни слава, ни наслаждение, и ничто из сего не сойдет с нами во гроб, только добрые дела пойдут и защитят нас и останутся с нами; нагими же мы родились, нагими опять отходим. Итак, слыша это, мы должны не только сидеть с безмолвием в келии, удерживать язык свой, пещись о душах своих и плакать на молитве о грехах своих, но и под землю должны скрыться, заживо там рыдать о грехах своих и пожить, умирая Бога ради в подвиг. Зная скорое отшествие свое, будем прежде смерти изнурять тленное свое тело, потому что и по смерти должно ему оставаться тленным, пока воскресит нас Господь Бог от мертвых в последний день и дарует нам бессмертную жизнь и бесконечное царство во веки. Аминь.

Слово 4. О благодати Божией

Вопрос: Почему может познавать кто-либо, достиг ли он совершенной благодати, или нет?

Ответ: Где благодать – источник жизни, там добрые дела от сердца истекают; когда Дух Святой посетит, тогда и всякий труд облегчается, и непрестанная молитва от сердца исходит, и очи постоянно испускают слезы, и всякое духовное просвещение бывает при сем и чистое трезвое рассуждение, ибо Святой Дух тогда действует внутри человека. А кто предается страстям, у того и страсти умножаются; тогда чрез них лукавой дух завладевает человеком, тогда бывает в душе его всякая темнота, и мрак, и тягость.

Вопрос о том, кто свят (т.е. имеет указанные свойства совершенной благодати)? Ответ: – тот, кто непорочно сохранил и соблюл заповеди, кто победил страсти и отказался от всякого наслаждения. Кто же от наслаждения отказался? Тот, кто совершенно отвергнул самолюбие во всех видах своего произволения; кто себя возненавидел в кратком сем веке ради царства небесного и бесконечной жизни; кто стяжал непоколебимую веру, твердую и несомненную надежду на Бога во всех своих скорбях и нуждах; таковой поистине свят и бесстрастен.

Слово 5. О чувствах душевных и телесных, о добродетелях и какая добродетель от какой рождается. О больших и начальных добродетелях. Если кто эти добродетели исполнит, тому и прочие все подчинятся

При создании человека любовь Божия к человеческому роду проявилась неизреченно и несчетно: ибо Бог даровал человеку душевные и телесные чувства. Душевные чувства или силы суть: ум, смысл (рассудок), слово, мечтание (воображение), чувство сердца. Телесные же чувства следующие: зрение, обоняние, слух, вкус, осязание. Посредством тех и других мы и совершаем добродетели душевные и телесные. Угодно было Христу Богу нашему, чтобы написаны были книги, чтобы по ним человек рассуждал и поучался страху Божию – началу духовной премудрости. Страх божий рождает веру; вера – надежду; надежда – любовь к Богу и людям; любовь – терпение и иные многие добродетели; терпение – послушание и всякую добродетель; послушание – упование; упование – пост; пост – чистоту и безмолвие; безмолвие же рождает воздержание, молитву, слезы, бдение, плач, бодрость, трезвение и иное многое, и отсекает всякое злоязычие; плач рождает всякое нестяжание; нестяжание же рождает правду и отсекает всякий спор; молитва рождает рассуждение, трезвение ума, слезы, радость, смирение сердечное, кротость; смирение рождает смиренномудрие, уединение; смиренномудрие отсекает гордость, тщеславие и растит плод духовной. От этих добродетелей уничтожаются все душевные и телесные страсти, и мало-помалу умножается благодать. Эти добродетели необходимы для здравых телом и одержимых плотскими страстями.