Джон Донн - Обращения к Господу в час нужды и бедствий Страница 2

Увещевание I

Будь я лишь прахом и пеплом (Быт. 18, 27), и тогда мог бы я говорить перед Господом4, ибо рука Господня вылепила меня из этого праха, и ладони Господни соберут этот пепел; Господня рука была гончарным кругом, на котором этот сосуд глины обрел форму свою, и Господня ладонь - та урна, в которой сохранен будет мой прах. Я - прах и пепел Храма Духа Святого; найдется ли мрамор столь же бесценный? Но я - больше, чем прах и пепел; я - лучшая моя часть, я - душа моя. И коли так, коли я - от дыханья Господня, то, покуда во мне есть дыханье, я могу возносить пение Господу Богу моему. Боже мой, Боже мой, почему моя душа не столь чувствительна, как тело мое? Почему душа не способна предчувствовать грех, провидеть его, узнавать его и вырабатывать противоядия, ревновать о здоровье своем и подозревать недоброе так же, как тело мое в болезни? Почему в душе моей нет пульса, который учащался бы всякий раз, лишь только приближается искушение согрешить? Почему в глазах моих нет слез, чтобы свидетельствовать о моем духовном недуге? Мало того, что я стою на путях искушения (такова неизбежная природа вещей, такова участь всех живущих: Змей поджидает нас на всякой стезе и на всяком поприще) - я бреду, я бегу, я несусь, как на крыльях, путями соблазна, которых мог бы остерегаться; я врываюсь в дома, что отравлены заразой; я проталкиваюсь в места, где царит искушение, я искушаю самого дьявола, я домогаюсь и соблазняю тех, кто, не будь меня, остался бы несоблазненным. Я заболеваю грехом, я схожу на одр болезни, я уже не могу встать - недужный, прикованный к постели, - я уже погребен во грехе, я гнию в нем, как в могиле, - и в то же время нет у меня ни провидения недуга, ни учащенного пульса или чувства недомогания, - о бездна, о глубина отчаянья, когда первый же признак болезни есть Ад, и не узреть мне, что одержим лихорадкой похоти, лихорадкой зависти или честолюбия, доколе не озарит меня кромешный мрак и ужас Ада; где первый же вестник, обратившийся ко мне, не скажет: "Ты можешь умереть", или же: "Ты повинен умереть", но: "Ты мертв"; и где первое известие, что душа моя имеет о недуге, ее разъедающем, - непоправимость, неисцелимость свершившегося; но, Господь мой, ежели Иов не произнес ничего неразумного о Боге (Иов 1, 22) в своих преходящих бедствиях, не подобает и мне в моих духовных невзгодах пенять Тебе. Ты запечатлел в душе нашей волю свою, но мы не следуем ей; вложил в нас свой голос - но мы не внемлем ему. Мы болтаем, лицемерим, опиваемся вином, забываемся сном - лишь бы не слышать его; и пробудившись, не говорим вместе с Иаковом: истинно Господь присутствует на месте сем; а я не знал (Быт. 28, 16); и хотя мы могли бы знать эту волю, этот голос, мы не знаем и не желаем того. Но - Господь, создавая часы, отбросит ли в сторону пружину? И создав столь тонкий механизм нашей души и нашего тела, разве упустит Он из виду милосердие, что должно приводить их в движение? Или же Бог создал пружину и не взвел ее? Мог ли Господь наделить нас первой из милостей Своих, но не подкрепить ее большей, без которой первая, даже когда она есть, не более нам полезна, чем если бы она была нам дана от Природы? Но, увы, не о нас это; мы - сыновья расточительные (Лк. 15, 12-13), а не лишенные наследства; мы получили свою долю и растратили ее. Мы - арендаторы Господни на этой земле, и однако же Он, наш Господин, платит нам ренту; платит не ежегодно и не помесячно, но ежечасно и ежеминутно; каждое мгновение вновь и вновь Он являет милосердие Свое, но не разумеем мы того покуда не обратимся и Он не исцелит нас (Мф. 13, 15).

Молитва I

О, предвечный всеблагий Боже, Кто в Себе Самом есть круг замкнутый, альфа и омега (Откр. 1, 8), и все сущее; и Кто в проявлениях Своих есть для нас прямая линия5, Тот, Кто ведет нас от рождения путями нашими до самой смерти, - яви мне милость Твою, дабы, ожидая конца и озирая жизнь мою, помышлял я о милостях Божиих, коих сподобился от начала моих дней; дабы помышляя о милостях Твоих от начала моего бытия в мире сем, когда Ты привил меня стволу Церкви Христовой, и о милости в мире ином, когда впишешь меня в Книгу Жизни, удостоив избрания, дабы мог бы я различать милость Твою, что стоит у истока всякого моего начинания: ибо при всех начинаниях, как и при всяком приближении духовного недуга, что зовется грехом, мог я слышать голос: "Смерть в котле, человек Божий!" (4 Цар. 4, 40), и внять ему, и тем удержаться от падения, к коему я столь жадно, столь вожделенно стремлюсь. "Верный посланник - во исцеление" (Притч. 13, 18), говорит мудрый слуга Твой, Соломон. Голос этот, услышанный на краю недуга, услышанный на краю греха, и есть истинное здоровье. Если б видел я этот свет в должное время, если б слышал голос этот заранее, то "открылся бы, как заря, свет мой, и исцеление мое скоро возросло" (Ис. 58, 8). Избавь же меня, Боже, от этих праздных блужданий; неразумно и опасно дойти до такой чувствительности, такой робости и мнительности, чтобы бояться всякого вожделения, всякого соблазна греховного, ибо сия подозрительность и ревность обернутся лишь беспредельным духовным унынием и неуверенностью в заботе Твоей и попечении Твоем о нас; но дай мне пребывать в уверенности твердой, что Ты обратишься ко мне в начале всякой немощи, всякого искушения и что, если ведаю я голос сей и стремлюсь к Тебе, Ты сохранишь меня от падения или вновь восстановишь меня, коли по природной слабости я паду; сотвори сие, Боже, ради Того, Кто ведает наши немощи, ибо был им причастен и знает тяжесть нашего греха, ибо Он оплатил его ценой великой, - ради Сына, Спасителя нашего, Иисуса Христа, Аминь.

2. Actio laesa

Обездвиженность

Медитация II

Небеса не менее постоянны оттого, что они непрерывно пребывают в движении, ибо они неизменно движутся одним и тем же путем. Земля не более постоянна оттого, что она неизменно покоится, ибо она непрерывно меняется, ее континенты, острова тают, меняя свои очертанияi. Так же и человек, благороднейшее из творений земных, тает, как изваяние, будто сотворен не из глины, но из снега. Видим мы - алчность желаний подтачивает его, он тает, снедаемый завистью; он не может устоять перед красотой, что дана в обладание другому; он плавится в огне лихорадки, но не так, как снег на солнце, а так, словно он - кипящий свинец, железо или желтая медьii, брошенные в плавильную печь: болезнь не только плавит его, но кальцинирует, сводя тело до атомов, до пепла, когда остаток - не жидкость, а лишь черная окалинаiii. И как же быстро происходит сие! Быстрее, чем ты получишь ответ, быстрее, чем ты сформулируешь сам вопрос; Земля - центр притяжения моего тела, Небо - центр притяжения души; места эти предназначены им от природы; но разве равны душа и тело в своих стремлениях: тело мое падает без принуждения, душа же не восходит без понуждения: восхождение - шаг и мера души моей, но низвержение - мера тела моего: Ангелы, чей дом - Небо, Ангелы, наделенные крыльями, - и те имеют лестницу, дабы восходить на Небо по ступеням (ср.: Быт. 28, 12). Солнце, покрывающее за минуту сотни миль, и звезды Тверди небесной, что вращаются еще быстрее негоiv, - даже они не движутся столь быстро, как тело мое стремится к земле. В то самое мгновение, как чувствую я первый приступ болезни, я сознаю, что побежден; в мгновение ока взор мой затуманивается; вкус пищи становится пресен и пуст; чувство голода исчезает; колени мои подгибаются, и вот уж ноги не держат меня; и сон, который есть образ и подобие смерти, бежит меня, ибо сам Подлинник - Смерть - приближается ко мне, и вот я умираю для жизни. Сказано в проклятии Адаму: в поте лица твоего будешь есть хлеб свой (ср.: Рим. 4, 17); для меня проклятие это умножено стократ: в поте лица добывал я хлеб насущный, утруждаясь на ниве своей, и вот он - мой хлеб; но я обливаюсь потом, от лица до пят, и не ем хлеба, не вкушаю ничего, что поддержало бы меня: о злосчастное разделение рода человеческого, когда у одних нет пищи, а у других - аппетита.

Увещевание II

Давид, говоря к царю Саулу, себя называет псом мертвым (1 Цар. 24, 15), те же слова произносит и Мемфивосфей, приведенный пред очи Давидовы (2 Цар. 9, 8): но одно дело, когда Давид говорит Саулу, а другое, когда раб владыке. И однако даже ничтожнейший из людей в сравнении с лучшим и величайшим из потомства Адамова не столь ничтожен, как величайший муж ничтожен перед лицом Господа; ибо разве имеем мы меру, чтобы вымерять неизмеримое, и постигнем ли бесконечное, неустанно умножая конечное? Что имеет человек от мира сего - одну лишь могилу, да и могила лишь во временное владение дана ему, ибо придет час - и уступит ее мужу лучшему или просто иному места сего насельнику, которому суждено быть погребенну в той же ямеv, - так что даже не могилу имеет он, а навозную кучу: не больше дано ему земли, чем носит в своем составе телесном, - и даже этой персти земной он не владыка. Но будучи и последним из рабов, все равно он подобен Богу, и не меньше в нем от образа и подобия Божия, чем в том, кто соединил бы в себе все добродетели царя Давида и всех владык мирских и все силы легендарных исполинов и унаследовал бы лучшее от всех сынов человеческих, которым Господь дал в удел этот мир. А потому, сколь бы я ни был ничтожен, - но ведь Господь наш называет несуществующее как существующее (ср.: Рим. 4, 17), - и я, чье бытие подобно небытию, - я могу взывать к Господу: Боже мой, Боже мой, почто столь внезапно воспылал на меня гневом (ср.: Плач 1, 12)? Почто в одно мгновение Ты расплавил меня (ср.: Ис. 48, 10; Иез. 22, 20-23), и сокрушил (ср.: Пс. 87, 17), и пролил, как воду на землю (ср.: Пс. 21, 15)? Еще до потопа, во дни Ноя, Ты положил человеку время жизни в 120 лет (ср.: Быт. 6, 3); и тем, кто возроптал на тебя в пустыне, отмерил 40 лет (ср.: Чис. 14, 33), что ж не дашь мне и минуты? Или Ты разом обвинишь меня, и вызовешь в суд, и зачтешь вины мои, и огласишь приговор? Твой Вызов, Борьба и Победа сольются в одно; пленным приведешь меня под стражей, и тут же под стражей прошествую к месту казни, где предадут меня смерти, едва только объявят Твоим врагом, и Ты сокрушишь меня, явив меч Свой из ножен, а на вопрос "Как долго был он болен?" (ср.: Ин. 5, 6) - ответишь: длань смерти лежала на нем с первого мига. Боже мой, Боже мой, чтобы Тебе явиться не в буре (ср.: Наум 1, 3; ср.: Иов 38, 1), но в тишине и спокойствии. Перводыхание Твое вдохнуло в меня душу живую - неужели Ты задуешь ее? Дыханием Своим освятил Ты священнослужителей Твоих (ср.: Ис. 29, 44), вдохнул Слово Твое в Церковь и вот Твоим дыханием причащает она, утешает и вершит таинство брака - Ты ли вдохнешь в скудную обитель тела моего (ср.: 2 Кор. 5, 1) распад и разложение, разлад и разделение? Конечно же, не Ты, то не Твоя рука. Меч разящий, пламя всепожирающее, ветер, приходящий из пустыни, болезнь, язвами покрывающая тело, - все это Иов претерпел не от Твоей руки, но от руки дьявольской (ср.: Иов 2, 6). Ты же - Ты Господь мой, Чья рука вела меня во все дни мои, восприняв меня из рук кормилицы, и я знаю, что никогда не наказывал Ты меня чужою дланью. Разве родители мои отдали бы меня для наказания слугам, - тем паче разве отдашь Ты меня, Господи, Сатане? Предаюсь, подобно Давиду, в руки Господа (2 Цар. 24, 14), ибо знаю вослед Давиду - велико милосердие Господне. Ибо помышляю в нынешнем моем положении: милость Твоя - не в том, сколь поспешно и быстро болезнь разрушает тело сие, а в том, сколь быстро, сколь мгновенно воссоединит Господь и восстановит сей прах в день Воскресения. И услышу я ангелов Его, возвещающих: Surgite Mortui, Восстаньте, мертвые. И я, мертвый, услышу тот глас ангельский; звук и действие его сольются воедино; и восстанут мертвые восстанут быстрее, чем умирали при жизни.